Медовый месяц - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 23

ДАСТИ (доброжелательно): Привет, Дженни! Ты что здесь делаешь?

ДЖЕННИ: А, вот и ты! Неужели тебе не стыдно! Раньше я думала, что ты просто пай-девочка, а теперь оказывается, что ты обыкновенная потаскушка!

БЛЕЙК (холодно): Дженни, думаю, тебе лучше успокоиться.

ДЖЕННИ (истерично): Я-то спокойна! Я совершенно спокойна!

БЛЕЙК (выходит на площадку и закрывает за собой дверь): Дженни, ты не должна разговаривать с Дасти таким тоном. Есть вещи, которых ты не понимаешь. Ты еще ребенок, и…

ДЖЕННИ: Никакой я тебе не ребенок! Не смей говорить, что я ребенок! Мне уже почти четырнадцать, и я…

На глазах у Дженни появляются слезы…

Пока все замерли в ожидании.

Разъяренная Хани с сухими глазами поворачивается к камерам:

— Как глупо! У меня это не получается!

— Стоп!

Эрик с досады громко хлопнул ладонью по перилам:

— Вот дьявол! Это уже девятый дубль!

Режиссер прошел вперед. Предполагалось, что площадка перед квартирой Блейка должна быть расположена выше гаража, но участок, где проводились съемки, был приподнят над полом студии лишь на несколько футов. Пока один из помощников по костюмам подавал Эрику рубашку, режиссер поднял глаза на Хани:

— Позвать гримера, чтобы принес тебе кристаллы?

Хани работала в сериале уже шесть месяцев — достаточно долго, чтобы понимать, что он говорит о ментоловых кристаллах, которые можно ввести в глаза и вызвать слезы. Она отрицательно покачала головой, представив, какое раздражение это вызовет у Эрика. Настоящие актеры не нуждаются в ментоловых кристаллах. Не нуждаются, если должным образом подготовлены. Не нуждаются, если выполняют упражнения по чувственному восприятию. Но во время этой сцены Хани почувствовала себя так, как будто ей разбередили открытую рану, и единственное, чего ей сейчас хотелось, — бежать отсюда куда глаза глядят.

Эрик стиснул зубы.

— Ради Бога, да возьми ты кристаллы! У нас нет времени ждать, пока ты наконец не сделаешь все как нужно!

Его бессердечие разрушило остатки самообладания Хани.

— Дженни — не какая-нибудь плакса, черт подери! И уж конечно, она не будет тратить время, рыдая из-за такого придурка, как Блейк!

В дверях показалась голова Лизы.

— А скоро у нас перерыв? Мне нужно пи-пи.

— Нет! — заорал Эрик. — К черту перерыв! Сейчас уже шесть часов. Если Хани не сделает все как надо и на этот раз, я ухожу! У меня дела.

— И здесь всем хорошо известно, что это за дела! — закричала Хани

— Все! Я ухожу! Не собираюсь больше участвовать в таком дерьме!

Эрик перепрыгнул через перила. Он ежедневно упорно работал, и не было никаких причин дышать так тяжело, но от паники, которая его охватила, нельзя было избавиться физическими упражнениями. Ему с самого начала не нравилось работать с этой пигалицей. Он не выносил того, как она на него смотрит, не выносил, что она ходит за ним по пятам. Если бы он с самого начала знал, что придется играть в таких условиях, ни за что не подписал бы контракт на участие в этом сериале! Даже его растущая слава не стоила того, чтобы смотреть в эти огромные жалкие глаза, на это лицо, молящее, чтобы он обратил на нее внимание.

— Все по местам, — объявил режиссер. — Вижу, ситуация начинает понемногу выходить из-под контроля. Еще один дубль, Эрик! Если у Хани и на этот раз не получится, завтра утром начнем со свежими силами. Давай, Эрик, соберись! Уже поздно, и у всех натянуты нервы. Гример, несите ментоловые кристаллы!

Эрик сжал зубы. Ему так хотелось послать всех к черту, но если он сейчас уйдет, то завтра с самого утра опять придется работать с этой маленькой язвой и ему не удастся спокойно выспаться. Иногда в ночных кошмарах он начинал путать ее голос с голосом Джейсона.

Эрик ворча сбросил рубашку и снова взобрался на три ступеньки вверх. Она пристально смотрела на него, боль и обожание сделали ее светлые голубые глаза огромными. Они хотели проглотить его, они просто пожирали его! Он попытался посмотреть на нее со стороны, беспристрастно изучая лицо. Со временем, похоже, она из гадкого утенка превратится в красотку.

Этот маленький всплеск беспристрастности постепенно угас, и теперь перед Эриком оказалось существо, смутно напоминавшее ему младшего брата, — источник его постоянных страданий.

Он стиснул зубы и заговорил с отвратительным злобным выражением на лице, стараясь вызвать у нее ненависть:

— В следующий раз начинай с азов! Тебе платят за профессиональную работу! Начинай работать, как все!

Хани втянула воздух так, как будто он ее ударил. В глазах застыло страдание, нижняя губа задрожала. Он всей кожей ощутил, как ей больно.

Режиссер резко объявил:

— Начинаем с крупного плана Дженни. Все по местам!

Гример ввел в глаза кристаллы, и она начала плакать.

— Тишина! Снимаем! Хлопушка! Начали!

Оператор сделал «наезд» для крупного плана. На нижней реснице показалась и потихоньку скатилась на щеку огромная слеза, но выражение ее лица осталось по-прежнему бунтарским.

Эрик сказал себе, что это Блейк должен коснуться ее. Блейк, а не он!

Выступив вперед, он обхватил ее руками и притянул к груди. Головой она не доставала ему даже до подбородка. Ростом едва с Джейсона, она, как и его сводный брат, жаждала лишь внимания.

У него в голове раздался визг тормозов, послышался вопль.

— Стоп! Снято. Хорошо. А теперь всем можно и по домам!

— К черту! — Хани с силой толкнула его в грудь и убежала со съемочной площадки.

Стоя на верхней ступеньке лестницы, он смотрел ей вслед потемневшими измученными глазами.

«Эрик, возьми меня с собой. Ну пожалуйста!»

Глава 8

Несмотря на всю решимость не падать духом, на следующий день ко времени ленча Хани почувствовала отчаянную потребность в тихом местечке, где можно было бы зализать раны. Уже все, даже те, кого накануне не было на съемочной площадке, прослышали о ее схватке с Эриком, и она знала, что за ее спиной перешептываются. Сегодня должны были состояться натурные съемки, но домик на колесах не мог служить прибежищем, ведь там ее поджидал репетитор со своим уроком тригонометрии. Вместо этого она прошмыгнула мимо вагона-ресторана к подножию рукотворной скалы. Но, едва ступив в прохладную тень, девушка поняла, что и здесь ей не суждено побыть одной.

Футах в тридцати поодаль, привалившись к валуну и подняв одно колено, в низко надвинутой на глаза шляпе сидел Дэш Куган. Хани понимала, что лучше бы уйти, но, несмотря на прохладное отношение к ней Дэша, ее охватило такое ощущение, будто она наткнулась на надежное, безопасное место. Ну почему она не может броситься к нему в объятия, как Дженни! Сознавая, что это невозможно, Хани опустилась в тень неподалеку or Дэша и подобрала колени, зарывшись каблучками своих ковбойских ботинок в песок. Может, он не станет возражать, если она просто молча посидит здесь немного?

Прошла минута, каждая ее секунда показалась вечностью. Хани пыталась сдерживаться, но слова сами собой полились из уст:

— Терпеть не могу людей, для которых нет ничего лучше, чем сплетничать о других.

Дэш ничего не ответил, хотя наверняка должен был слышать о происшедшем.

Хани посоветовала себе заткнуться. Ей уже было известно, что Дэш не любит болтливых женщин, но она просто взорвется, если не сможет поплакаться кому угодно, лишь бы не тем второсортным писакам, что взяли ее самые сокровенные тайны и раздули из них такое, на что смотрит теперь вся Америка. А кому же и поплакаться, как не мужчине, в некотором роде больше всего годящемуся ей в отцы?

— Если бы кто меня спросил, то я бы сказала, что Эрик — настоящая скотина. Все думают, что я втрескалась в него, но какой надо быть идиоткой, чтобы втрескаться в такого самонадеянного тупицу, как он'

Куган большим пальцем сдвинул шляпу на затылок и устремил взор к горизонту.

Хани ждала, что он даст ей какой-нибудь совет наподобие тех, что в таких случаях взрослые дают подросткам. Например, как отец дочери.