Я вам что, Пушкин? Том 1 (СИ) - Рубин Ричард - Страница 78

Как только распахнул дверь, все эти мысли из головы будто вымело. Волной белого шума.

— Кхм, не буду врать, неловко вышло, — только и смог выдавить я.

Глава 22

Я негромко кашлянул, переминаясь с ноги на ногу. Да уж, нарочно такого не придумаешь. Или напротив, лишь по сценарию

(по скрипту!)

подобное и происходит. Неспроста на ум четвертая стена недавно шла, ох неспроста. На пороге стояла — кто б вы думали — президент литературного клуба собственной персоной. Увидеть меня она не ожидала — свои выразительные зеленые глазищи аж выпучила. Впрочем, я сам наверняка напоминал лося на трассе, которого вот-вот снесет фура.

(среди огней вечерних и гудков машин мчится тихий огонек твоей души, Игорек)

Надо что-нибудь сказать. Если заведу, кхм, диалог первым, то контроль над ситуацией будет мой. Можно начать с малого.

— Здорово, — выдавил я.

— Здоровей видали, — пробормотала Моника, но тут же спохватилась — и так успела за день свой образ похерить. Образ человека, который за словом в карман не лезет и всегда знает, что сказать, — то есть, Гару, ты откуда здесь взялся?

Ее ехидная ремарка, просочившаяся наружу, едва не заставила меня прыснуть. И зачем, спрашивается, все время рисоваться надо? Я хз, что там у нее в персонажном файле напихано, наверняка все предпосылки для синдрома отличницы и других расстройств, но ведь неужели не понятно, что выделываться не перед кем? Девочки не глупые, поймут и, полагаю, даже оценят, если Моника перестанет флексить своим СОВЕРШЕНСТВОМ. А я и подавно. Мне тянки больше по нраву естественные, без выпендрежа.

Придется и об этом с ней поговорить, когда подвернется случай. Но подвернется он явно не сегодня.

— Ветром меня сюда задуло. Прямо в окно, как Питера, мать его, Пэна.

(или клоуна Пеннивайза. в водостоки. мы все здесь летаем, приятель, и ты тоже будешь летать)

Да я и так переживаю самый улетный экспириенс в своей жизни. Чесслово, как только в Москву вернусь, ливну нахрен со своей айтишной работы и запилю на материале пережитого пару романчиков.

(плохая идея, брат. фанфики не продать…)

— Погодка шепчет «сиди дома», — указал я на тучи, продолжавшие висеть в пасмурном небе, — мы как раз по дороге домой под ливень угодили, вот я и зашел к Саёри обогреться чуток.

— Бедняжка, — с сожалением произнесла Моника. Голос сладкий, как арбузы в сентябре, и насквозь фальшивый, — а чем тебя собственный дом не устроил? Он же в двух шагах.

Она с таким нажимом это произнесла, что мне показалось, будто все ножи из коллекции Юри щас на меня нацелились. Прямо в глотку так и смотрят.

— Дело есть у меня, — поведал я. Расплывчатую формулировку выдал — неохота вдаваться в подробности и палить Саёри, решившую сжульничать на контрольной. Может, на самом деле Монике и плевать на успеваемость ее одноклубниц, но для вида она головомойку подружке все-таки устроит. Не в ее характере упускать такие возможности. Альфа-самка же, черт подери.

Не дав ей возможности приступить к допросу с пристрастием, я поинтересовался:

— Ты в дверях не стой, проходи. Я там яичницу пожарил, с пылу с жару… судя по запаху, чутка подгорела даже. Один момент.

Едва не врезавшись в дверь плечом, метнулся на кухню. Ситуация там выходила из-под контроля — содержимое сковороды шкворчало и порскало во все стороны горячим жиром. Как же вовремя ты, Игорян, подоспел. Еще минута-другая — и вместо питательного обеда подавал бы на стол угольки интенсивно-черного оттенка.

(яйца а-ля негро)

С этим бы поосторожнее надо. Нынче за такие шутки и вокабуляр тебе самому яйца за милую душу оторвут.

— Форму снимай! — крикнул я из кухни, — стирку мы уже заложили, но что-нибудь придумаем.

Вместо ответа из гостиной донесся смущенный писк. Кажется, Саёри так и не додумалась поинтересоваться, кого же к нам принесло, и после водных процедур выбралась из душа в одном полотенце.

(вот тебе и возможность для тройничка. представляешь, вот сейчас ты выходишь такой весь бравый, соблазнительный, и вместо свиной жареной колбаски предлагаешь девахам свою, хихихих)

Идея топ, врать не стану. Не будь Моника на взводе, непременно бы ей воспользовался. Но в нынешнем состоянии она может только боль и страдания причинять, а у меня таких кинков отродясь не бывало. И у Гару вроде как тоже.

— Моника! Что ты тут делаешь? — послышался Сайкин удивленный голос.

— Саёри, ты вообще проверяешь сообщения в телефоне? — ответила та вопросом на вопрос.

— Д-да, — подтвердила Саёри. Чистейшая ложь, стопроцентная.

— Тебе стоит делать это почаще, — в тоне Моники слышалось недовольство, — полчаса назад я известила тебя, что забегу забрать планшет для рисования, который одалживала в прошлом месяце. Где он, кстати?

— Ой, — смутилась моя соседушка, — тут такое дело…

Плохое начало, оооооочень плохое. Пора бедолагу выручать, сегодня Моника пленных не берет. Будет секир-башка, если не вмешаюсь. Твой выход, не такой уж и юный падаван.

Соображалка закрутилась, заскрежетала ржавыми шестеренками. Выхватив из шкафчика с посудой парочку рандомных тарелок, я вывалил на них яичницу и на манер заправского официанта, всю жизнь бегавшего с подносами, возвестил:

— Дамы, за стол! Два раза повторять не буду, предложение ограничено.

Саёри заверещала.

— Гару, постой, не входи! Я не успела переодеться.

Дальше последовал топот босых ног по лестнице — эта безалаберная дурочка понеслась за одеждой. Выглянув в гостиную и убедившись, что ничего КОМПРОМЕТИРУЮЩЕГО там больше нет, я вошел и с чувством выполненного долга сгрузил на столик тарелки с едой. Моника продолжала буравить меня глазами, но почему-то это уже не так действовало, как в первые дни. То ли эффект новизны прошел, то ли я приобрел, что называется, резист. Очки навыков влил в силу воли.

(главное, чтоб тебе потом ничего не влили. вдруг на вторую неделю у Юри крыша поедет, она тебе какого-нибудь клофелина в чай плеснет. или конского возбудителя. для вкуса)

Вряд ли она захочет моей смерти, хотя… все бывает.

Моника моим советам не вняла — так и продолжала в своей униформе сидеть. Ну и пусть, если нравится ОБТЕКАТЬ, хозяин барин, мешать не буду. Вообще интересно — а что ей здесь надо? Сайка-то на отмазу про планшет (которого я, кстати, и в глаза не видел, хотя в комнате у нее был) купилась запросто, но со мной этот номер не пройдет.

Навряд ли госпожа президент после сегодняшней сцены в клубе решила просто заскочить проведать подружку. Да еще время так хитро выбрано — если б мы не провели разговор по душам да Сайка не упросила помочь с компьютером, я бы щас тусовался где-нибудь на выезде из этого городишки. Границы мира бы проверял.

(постой-ка, Игорян. помнишь, в игре, еще в первом акте, когда Саёри особенно жестко взгрустнулось, протагонист ходил весь на нервах, пожаловался Монике. она ж тогда предложила сама с ней по душам побеседовать. после чего Саёри в понедельник и удавилась. что если Моника собиралась провести такой же разговор сейчас? знаю, звучит мега-херово, но ты все-таки подумай)

Я разложил столовые приборы и подвинул столик к дивану. При этом изо всех сил старался сохранить покерфейс, чтоб эмоции изнутри на поверхность не прорвались. Глаз у Моники острый, наблюдательный, она быстро просечет, что голова у меня щас не на месте.

Мне совершенно не хотелось думать о том, что эта девушка могла так поступить. Минувшим вечером (и ночью) она казалась такой уставшей, такой уязвимой, такой… ласковой. Ну не мог человек, который до слез, до рыданий и криков в подушку сожалел о том, что натворил, проворачивать хитроумные планы. Это двуличность высшего порядка.

Но и отмести такую возможность я не мог. Потому что после нашего разговора в коридоре она как по щелчку тумблера переменилась. Мою внимательную и чуткую Монику сменила надменная глава литературного клуба. Весь прогресс стерся, словно с пиратской карты памяти для плейстейшн. Мы откатились к заводским настройкам, открывай все ачивки заново.