Подземелье Иркаллы (СИ) - "Alexandra Catherine" - Страница 37

— Что нужно всем гадюкам, а ей более всего? — усмехнулся Весхельм. — Отравить тех, кто сильнее ее, кто ей более всех опасен.

«Она до самой Кунабулы будет гнаться за мною, пока я не соглашусь удовлетворить ее вздорность?» — со злостью подумал государь.

Аккаста подъехала к государевым шатрам в сопровождении немногочисленной Личной Гвардии. Королева Акидии восседала на гнедом жеребце в дамском седле в длинной черной с красным отливом амазонке в черном бархатном жакета, который выгодно подчеркивал ее женственные формы.

— Одета она не по случаю… — тихо хмыкнул Весхельм, Трен лишь недовольно скривился, хотя признал, что выглядела она довольно неплохо.

Королева Акидии победоносно, будто недавно разбила вражескую армию, подъехала к двум государям и их наследникам, молча посидела несколько мгновений, уперев правую руку в крутой бок свой, и, наконец, с улыбкою произнесла своим певучим голосом:

— Помоги же мне, Трен!

Довольно сносно изобразив радушие, государь Карнеоласа неторопливо подошел к Аккасте, протянул ей руки и ловко поймал ее, когда она спрыгнула с лошади в его объятия.

— Ты сильный мужчина, владыка, — тихо проворковала та, одарив его мимолетным сверкающим взглядом и поворачиваясь к Дарону, чтобы поприветствовать его.

— Уж лучше она будет у нас под боком, нежели далеко от нас в обществе своих союзников, — заметил Весхельм, пока она ворковала с карнеоласским наследником и его нодримским кузеном.

Шатер свой Аккаста развернула между шатрами нодримского и карнеоласского королей. Она втиснулась между ними столь естественно и бесхитростно, что двум владыкам оставалось улыбаться в любезном бессилии.

— И армию бы свою привела, матушка! — елейно заметил Весхельм, когда в шатре его на ужин собралось высшее командование Карнеоласа, Беллона и Нодрима. — Что ж она там, рядом с Керрберой без своей владычицы?

Аккаста не смутилась. Казалось, эту женщину было трудно застать врасплох. Она все продолжала любезно улыбаться и высоко держать царственную голову. Она едва ли награждала Трена знаками внимания, но он знал, что в самое пекло приехала она не просто так.

— В скором времени и сильванцы переправятся через Аштери и углубятся в Кунабулу, — непринужденно отвечала на вопрос Весхельма Аккаста. — Не можем ли бедную Керрберу без защиты оставить. Так пусть хотя бы Акидия встанет на защиту ее.

— Боюсь, может случиться так, Ваше Величество, что ни сильванцев, ни эреславцев нам не хватит. Посему останется нам лишь на силу Акидии и рассчитывать, — заметил Жозел Капуи без улыбки.

— Что может моя скромная армия против этих озлобленных полчищ? — Аккаста развела руками. — И кто защитит Акидию?

— Если от наших армий не останется ни следа, Акидия, как и все остальные земли, будут обречены, — вставил златовласый Густаво Акра, неодобрительно косясь на акидийскую королеву; он разомлел от крепкого вина, теплого ужина и усталости, отчего взгляд его казался куда более тяжелым и угрожающим, чем было на самом деле.

— Посему, Аккаста, придет время, и мы попросим о помощи, — спокойно, но с холодком проговорил Весхельм Акра. — Смею надеяться на то, что ты нам ее предоставишь. Учти, тех, что оставила ты подпирать стены Керберры, недостаточно.

— Не станем же торопить событий, господа, — Аккаста выпрямилась, и улыбка ее стала холоднее. — Я предоставлю вам помощь, как только возникнет подобная необходимость.

Трен Вальдеборг невольно восхитился и раздражился, в то же время. Государство ее, оставшееся в одиночестве едва ли не тотчас, как Аккаста стала ее правителем, могло быть сметено сильнейшими государствами Архея — Карнеоласом, Полнхольдом и Нодримом. Но Аккаста без оглядки бросала им вызов, по-прежнему не желала идти на попятную, будто у нее оставался выбор. Она, в угол прижимаемая главами столь мощных стран, взирала на них несколько снисходительно и горделиво. Она будто ждала, когда они, кусая ее, подберутся к ней, неподвижной, поближе, чтобы она могла мертвой хваткой вцепиться в их загривки. Но ни Весхельм, ни Густаво, ни Трен нисколько не смутились. Они ожидали подобного.

— Гадюка! — яростно плюнул Весхельм, когда они с сыном остались одни в шатре перед сном, чтобы обсудить череду недавних событий. — Чем больше мы давим на нее, тем длиннее становятся ее клыки!

— Будто первый раз, отец, — сдержанно отозвался Густаво. — Она и без наших рычаний знает, где ее место. Но стоит ей его признать, ее разорвут на части. Посему она не поддается. Стоит опасаться ее козней. С ней не следует связываться. Это плохо для нас кончится.

Говорю тебе, надо ее уничтожить! — прошипел Весхельм.

— Тронешь ее — и она сделает бросок. Но если с двух сторон, если Трена поставить на одну ступень с нами, все может закончиться весьма удачно для нас. Во всяком случае, сейчас не время, отец. У нас полно других забот.

Весхельм не стал возражать.

Трен, облаченный в свой длинный удобный халат, несколько разомленный после горячей ванны и готовый ко сну, занимался бумагами в своем шатре, когда ему доложили, что его желает видеть королева Акидии.

Глубоко и терпеливо вздохнув, Трен с полминуты помечтал, как стража выталкивает ее взашей, после все же кивнул, не поднимая более глаз.

Королева была в своей царственной амазонке, без вуали, без шляпки, с распущенными по спине темными волнистыми волосами. Глаза ее, словно два мориона, нахально сверкали, а на губах застыла темная улыбка.

— Вы забыли что-то сказать мне, Ваше Величество? — прохладно осведомился Трен, не отрываясь от своих донесений, не переставая бегать пером по строчкам.

— До чего же ты негалантен, владыка, — промурлыкала та, без приглашения усаживаясь напротив Трена. — Ты не поднялся при моем появлении, не предложил мне сесть, не смотришь на меня, делая вид, что слишком занят…

— Зачем ты приехала, Аккаста? — перебил ее государь, откинувшись на стуле и свысока глянув на нее.

Взгляд его был угрожающ, но его недружелюбие нисколько не смутило королеву. Она открыто и с интересом смотрела ему в глаза, слегка набок склонив голову. Волосы ее столь выгодно обрамляли ее лицо, что она казалась девочкой. Узкая красивая рука ее, затянутая в черный атлас, безмятежно лежала рядом с его бумагами, и Трену эта аккуратная ручка на мгновение показалась цепкой когтистой лапой плотоядного зверя, прибывшего погубить его.

— До меня дошли слухи о произошедшем сражении, — тихо ответила она, пронзая глаза его своим темным пристальным взглядом. — Мне доложили, что и Эреслав, и Трен изрядно потрепаны. Я заволновалась и тотчас решила во всем лично удостовериться. Я видела Эреслава, и легче мне не стало. Но ты невредим. Я тревожилась.

— За меня ли ты тревожилась? Или за то государство, что прочишь себе в защитники?

Улыбка сошла с губ Аккасты. Глаза засияли гневным светом. Лицо ее мгновенно потемнело, и она прошипела:

— Я знаю, Трен, Акидия для тебя — лишь клубок ядовитых змей, а я — самая ядовитая из всех. Но я еще и женщина…

— Никак с любящим сердцем?.. — не без некоторой язвительности пробормотал Трен.

— Ты свинья, владыка…

— Вот каких животных нам следует иметь на своих знаменах. Тебе гадюку, мне — борова. Несильно мы друг другу подходим, а? Что тебе нужно от меня? Карнеолас? Ты его не получишь. Защита Акидии? Если будешь хорошо вести себя, я обдумаю это. Свадьба? — это смешно. Ты и так для племянницы своей заполучила моего сына.

— У племянницы своя жизнь. Скорее, это более на руку Сильвану, нежели мне. Пусть Альвария — моя племянница. Но она принцесса Сильвана.

— Ты свободолюбива, Аккаста. Ты на дух не переносишь замужества.

— А если я желаю быть с тобою? До самой старости.

Трен изумленно взглянул на нее, после засмеялся. Поначалу тихий, смех вырос до громогласного хохота.

— Я не доживу с тобою до старости. Карнеоласцы заклюют меня еще до свадьбы. Как бы Дарона они не заклевали.

— Отдай корону свою сыну, а сам стань королем моей земли.