Экземпляр номер тринадцать (СИ) - Куприянова Мира-Мария - Страница 38

Я с трудом приоткрыла глаза, донельзя пораженная окатившими меня ощущениями. И лишь для того, чтобы тотчас утонуть в горячей лаве ледяного света, плескавшейся в направленном на меня тяжелом взоре инквизитора. Почти сразу я с удивлением отметила, как по пылающим щекам мужчины бликует знакомый мне, зеленый оттенок моих собственных, сияющих ведьмовской силой глаз. Которые же никак не могли явить свою магию в стенах храма Единого! А, затем испуганно замерла, краем сознания заметив странный яркий свет, с небывалой силой бьющий откуда-то снизу, словно просачиваясь между нашими прижатыми друг к другу телами.

Я недоуменно сдвинула брови и, поймав согласный, отчего-то нежный взгляд поглаживающего мою спину мужчины, очень аккуратно опустила глаза вниз, чтобы тут же подавиться воздухом.

И было от чего.

Там, на уровне груди, прямо между нашими неприлично крепко прижатыми друг к другу телами, вращались в бешеном танце две пылающие огнем Искры, создавая в своем непостижимом круговороте весьма правильный знак Инь-Ян. Они бесконечно кружили по кругу, смазывая свои грани, будто стремясь навечно стать единым целым. Моя белоснежная Адаль и незнакомая, угольно-черная, слепящая, вопреки всем законам физики Искра моего жениха. Свет, принадлежащий Темной ведьме. И исключительный мрак, таящийся до этого момента к груди служителя Светлого ордена Инквизиции.

Я медленно подняла взгляд на лицо державшего меня в стальных объятиях человека.

— Ч… — попыталась я выдохнуть вопрос, но лишь с бессильным всхлипом втянула в легкие воздух, обескураженно хлопая ресницами.

— Свершилось! О, Единый! Благодарю тебя за милость! Ты вновь явил моим глазам своё чудо — связь Истинных! Славьте же имя Единого, дети мои! Ибо велики деяния его! — внезапно возопил прямо над моим ухом зашедшейся в религиозном экстазе священник — Славься!

— Славься! — слаженным восторженным хором пронеслось под сводами храма многоголосое эхо присутствующих на обряде прихожан.

— Поздравляю! Славься Единый! — радостно восклицала наша нечаянная свидетельница, забирая пальцем из кубка остатки нашей крови и ставя ею на своем запястье знак, подтверждающий свершившийся ритуал — Ах, как красиво! Какая благодать вам дана! Счастья вам!

— Счастья! — поздравляли мужчины — свидетели, хлопая вира по плечу.

И я, так и не понимая до конца всего происходящего, взглянула на свою руку, прижатую к груди инквизитора.

« Что они говорят?!» — в каком-то странном состоянии отрешенности подумалось мне — « О чем речь? Неужели обряд мог состояться? Нет! Я же была против! Печать появиться не могла!»

Но тут же в ужасе пискнула, донельзя распахивая свои глаза и оказываясь доверять очевидному.

Она была там. И не просто была. Изящный круг, окольцовывающий тонкими линиями сложное переплетение родовых имен не просто мерцал тусклым золотом в свете восковых свечей. Он переливался всеми цветами радуги, искрясь и мерцая настоящей бриллиантовой россыпью. Светился, периодически посылая по радиусу всполох яркого семицветья. Подмигивал мне, будто Рождественская гирлянда на елке. Слепил глаза и словно насмехался надо мной совершенно нетипичной для себя расцветкой.

— Чт… что это? — наконец, разжимая пересохшие губы, хрипло шепнула я — Это… но как…

И тут, в ответ вновь, как три года назад ощутила, что маг лишь с шумом втянул воздух у моего лица и едва слышно прошелестел:

— Здравствуй…

Глава 17

Я просто отказалась с ним разговаривать. Вот за всю дорогу домой не проронила даже слова. Не ответила ни на один вопрос, хоть вир и пытался вывести меня на диалог. Демонстративно отвернулась к окну и напряженно вглядывалась в ночные улицы, окончательно портя вспотевшими пальцами тонкий шелк своего несчастливого платья. Для проформы, инквизитор еще какое-то время покидал ничего не значащие комментарии, но после и он замолчал, смирившись с моим обиженным выражением лица.

Вот только я не была обижена. Я пребывала в шоке. В ужасе и в настоящей панике.

Нет, о пространных воплях священника относительно истинности нашей пары я вообще старалась не думать. Очередной невменяемый фанатик. Он и в том, что голубь на голову нагадит увидит знак свыше. Скорее уж мне верилось в то, что гадский инквизитор нашел способ воздействовать на меня ментально, обходя наложенный запрет на использование магии в стенах храма.

Ну серьезно, какая истинность? Мало того, что об этих сказках только в дамских романах и писали. Вот лично я истинной связи не разу не видела. А уж как их там расписывали! Ну что? Да! Да, конечно я эти розовые сопли тоже иногда почитывала. А что бабушкиному шкафу в кабинете, забитому этой инфантильной литературой зря пылиться? Тем более, что иногда было очень даже под настроение. И вот там истинную связь преподносили ну прямо как высший дар! Истинные, де, не просто испытывали друг другом ни с чем не сравнимое удовольствие при единении, но еще и, со временем, обрастали целой кучей способностей, позволяющих друг друга чувствовать, слышать и, даже, звать на расстоянии. И запах-то у второй половины особый. И аура-то его в любимой отзывается. И прямо все там светится и мерцает огнями новогодними, под звуки ангельских лир. Но вот, что-то, как-то мне в оное не верилось напрочь. Да и реальных подтверждений ни разу не наблюдала. Нет, может и наоборот, как раз. Может я этих истинных и видела чуть ли не каждый день. Но, судя по отсутствию вышеперечисленных внешних проявлений, ничего особенного эта самая истинность не давала. Никто при мне не светился, друг друга судорожно не нюхал и в трепетном экстазе от одного прикосновения под ноги кому-нибудь не падал.

Вот тут я совершенно не кстати вспомнила светящиеся ледяным светом глаза инквизитора, его странную привычку нюхать меня и здороваться. А еще свои дрожащие колени и экстазмические стоны в процессе банального слюнообмена.

Я передернула плечами и неуютно поерзала на сидении, бросив недовольный взгляд на замершего напротив гадкого инквизитора. Фу. Не буду об этом и думать. Дичь какая-то. Чего сразу истинность-то? Может я просто траванулась чем. Бывает.

Тем более, что у меня имелись проблемы посерьезнее.

Печать единого союза была на моей руке!

Принять этот факт я не могла, как ни старалась. Как? Как это могло произойти? Почему именно со мной? Да за всю историю существования ни одна Адаль не попадала в подобную передрягу. С самого начала меня учили, что я и только я управляю ситуацией, как бы не казалось экземпляру. Да и какой охотник за Искрой в здравом уме откажется от совершенно ни к чему не обязывающей ведьмовской связи в пользу печати, которая на обе стороны накладывала определенные обязательства? И, прежде всего самую страшную из возможных проблем: объединение сил.

Нет, чаще всего, супруги так и продолжали при этом жить каждый со своей Искрой внутри. Но единый союз позволял и кое-какую хитрость.

Появившись на заре зарождения Империи, как раз в годы кровавых войн и междоусобиц, которые и сотворили нынешнюю карту континента, этот ритуал, найденый жрецами Единого, изначально предназначался именно для того, чтобы будущая Империя не лишилась своих сильнейших магов.

Древнейшие рода отправляли на поля сражений своих лучших сыновей, сильнейших одаренных. И теряли их.

Наверное, не было семьи, которую бы обошла стороной страшная потеря. Но вместе со скорбью в дом приходила и еще одна беда. Ветви великих древ гасли, забирая надежду на возрождение легендарных Искр. Многие и многие исключительные способности магов канули в лету вместе с наследниками, единственными носителями оных, убитых в битвах. Угасали фамилии. Гасли, уже не возрождаясь в потомках, сильнейшие дары.

И тогда Единый даровал ритуал.

Объединяя рода, он объединял, так же, силы их носителей. Теперь, когда очередной маг шел на войну, Искра его отдавалась супруге. Сам маг легко пользовался ею, соединенный со своей второй половиной незримыми нитями союза. Но если и погибал, дар не уходил в небытие вместе с ним, а передавался наследникам. Причем, находился в теле своего временного хранителя, даже если она заключала брак с другим. И уже их дети могли принести в мир Искру угасшего в одном из сыновей.