Часы от президента - Филатов Никита Александрович - Страница 6

Впрочем, Владимир Александрович вовсе и не думал геройски стреляться при первом же удобном случае. Он хотел ещё пожить — долго, и по возможности счастливо, однако оружие давало возможность выбора, оставляя окончательное решение за самим Виноградовым.

Майор сунул пистолет за пазуху, во внутренний карман пятнистой куртки и критически оглядел себя:

— Да, видок.

Еще недавно свеженький, чистый камуфляж теперь смотрелся не лучше половой тряпки. Ботинки в пыли и каком-то мазуте, ссадина на запястье… Чертов чемоданчик тоже выглядел не лучшим образом.

— Занято?

Шамиль выругался, глянул свирепо и так тряханул радиотелефоном, что показалось — в следующую секунду он зашвырнет ни в чем не повинную «трубку» на камни:

— Билят!

— Может, я теперь попробую? У меня рука счастливая.

Помедлив, бородач пожал плечами:

— На! Вот сюда нажимай, понял?

— Понял.

И действительно ведь — повезло. После того, как Владимир Александрович во второй раз придавил кнопку автоматического перенабора номера, вместо коротких гудков ожил динамик.

— Алле? — Вполне по-домашнему ответил хриплый мужской голос.

Шамиль сразу же выхватил «трубку»:

— Давай сюда!

Даже для офицеров российских спецслужб спутниковая телефонная связь часто оказывалась недостижимой роскошью. Но расходы, видимо, себя оправдывали — слышимость была отменная, несмотря на горы и расстояние. Говорят, засекреченный ретранслятор ещё с начала войны болтается в космосе то ли на турецкие, то ли на иорданские деньги..

Разговор сразу же начался на повышенных тонах. Со стороны могло даже показаться, что насмерть ругаются заклятые враги — тем более, что Виноградов не понимал ни слова. Впрочем, он давно убедился, что здесь просто принят такой темпераментный стиль общения.

Действительно, судя по реакции обступивших Шамиля гвардейцев, телефонная беседа носила вполне конструктивный, деловой характер. Один из бородачей даже обернулся и, забывшись, подмигнул Владимиру Александровичу, как своему.

В принципе, они уже на самом деле были не совсем чужими друг другу. Кроме Виноградова и командира из-под огня вышло всего семь человек — к тому же, двоих слегка зацепило, и теперь они выделялись белыми бинтами повязок.

Количество убитых Владимир Александрович не уточнял, но судя по всему Шамиль потерял почти половину личного состава, включая водителя «жигулей» и парня-пулеметчика, сгоревшего в бронетранспортере.

Потерял… Идиотское слово.

Сейчас, наверное, кто-то обшаривает их трупы в поисках ценных трофеев и трогательных сувениров на память. Это стало модным в последнее время, так же, как любительская видеосьемка после боя: подбитая техника, кровь, тела на песке, возбуждение победителей…

Виноградов запросто мог оказаться среди тех, кто теперь валяется там, далеко, на площади. Но карта легла иначе — и вот он сидит, живой и пока невредимый, у самой вершины какого-то безымянного холма, за каменными валунами и ореховой рощей.

Сидит вместе с людьми, которых при других обстоятельствах мог увидеть только в перекрестье прицела.

Сидит там, куда их всех привел Шамиль — и этого парня Виноградову тоже ещё вчера трудно было бы представить в роли своего спасителя.

Интересно, как все-таки называлось то селение? Надо будет потом посмотреть по карте местности: прямо на трассе, у самого подьема на горный перевал.

— Аль-лаху акбар!

Шамиль попрощался с далеким собеседником и нажал на светящуюся кнопку отбоя.

— Поговорили?

Прежде чем ответить, командир обменялся парой коротких реплик со своими гвардейцами. И только когда те разбрелись по оставленным ради телефонного разговора позициям, сел на корточки рядом с Виноградовым:

— С полковником Асхабовым связался.

— Ну? И что?

— Все будет в порядке.

Информация показалась Владимиру Александровичу обнадеживающей, но не совсем полной:

— Приятно слышать.

Он посмотрел в сторону гор, откуда их обстреляли:

— Кто?

Шамиль поправил очки:

— Пока неизвестно. Будут разбираться…

Майор умел спрашивать — и сначала нехотя, но потом все больше увлекаясь, собеседник начал отвечать на вопросы Виноградова.

Выяснилось, что на той злополучной площади люди Шамиля должны были дожидаться высланного с базы подкрепления. Место и время встречи никто особо не скрывал, но знало о ней не так уж много народу — в общем, только те, кому положено.

— Значит, не только. А зачем подкрепления-то?

— В горах всякое случается. Теперь, конечно, реже, но… Кое-кто ещё воюет немного.

— Против кого?

— Против всех.

— Неужели даже вашему Президенту не подчиняются?

Шамиль вздохнул:

— Слушай, у нас тут каждый мужчина — сам по себе и президент, и главнокомандующий. И министр торговли…

Видно было, что собеседник знает больше, чем говорит.

Но даже без него Виноградов был достаточно наслышал о проблемах, которые возникли у нынешних лидеров республики сразу же после вывода российских войск.

Лишившись общего врага, они остались лицом к лицу с той частью собственного населения, которая не могла, да и не слишком хотела возвращаться к мирной жизни. Фанатики-сектанты, воины ислама, отряды обученных за границей «непримиримых» боевиков, чьи-то личные «кровники», просто вооруженные бандиты…

По сводкам разведуправления, которые Владимир Александрович просматривал перед командировкой, из-под контроля официальных властей периодически выходили не только селения, но даже целые районы. Собственно, для борьбы с беспределом собственных «сепаратистов», для наведения порядка хотя бы на транспортных магистралях и вдоль нефтепровода, нынешний президент и сформировал республиканскую гвардию.

Впрочем, территория от российской границы до Большого перевала всегда считалась по здешним меркам спокойной.

Виноградов потер уже тронутый щетиной подбородок:

— Шамиль… На переговорах ваш представитель уверял, что маршрут полностью контролируется. Верно? Потому его и выбрали.

Собеседник молча сверкнул стеклами очков.

— Тогда кто это был? — Вновь обернулся в сторону гор Владимир Александрович. — Ну, не ваши же, в конце концов?

— Нет! — Мотнул головой Шамиль. Чувствовалось, что предположение Виноградова не является для него неожиданностью. — Зачем?

— А кто?

— Может, ваши?

Майор даже не сообразил, о чем речь:

— Какие — наши?

— Такие… Не понимаешь, да?

— Послушай, Шамиль!

Во время войны лидеры сепаратистов не раз на весь мир обвиняли российские спецслужбы в засылке на территорию республики специальных диверсионных подразделений. Якобы, те под видом боевиков нападали на миссии Красного Креста, резали местных жителей, взрывали госпиталя и мосты… После вывода войск такое случалось реже, но все равно после каждого очередного убийства иностранцев или скандала с разграбленными гуманитарными грузами, пресс-служба президента привычно намекала на пресловутый «русский след».

Москва же как раньше, так и теперь опровергала подобные обвинения довольно вяло — все равно доказательств ни у одной из сторон не было, а те, что упоминались, носили характер по меньшей мере сомнительный.

— Послушай… — Владимир Александрович повторил вопрос, который только что задал ему собеседник:

— Зачем? Нашим-то это зачем? Бред какой…

Но у Шамиля уже имелась версия:

— Представь — тебя убили, да? Меня убили… Чемодан пропал. Покажут по телевизору: кто виноват? Боевики проклятые! Мол, бандиты они все, которым верить нельзя. С которыми и дело опасно иметь, понял? Скажут: если и не сами украли, то все равно — уберечь не могли!

Владимир Александрович попытался вставить слово, но бородач припечатал ему ладонью плечо:

— Ты, конечно, получаешься — молодец, мужчина! Только немножко мертвый… Попал, понимаешь, в грязные лапы, и погиб, как герой.

Звучало довольно убедительно. Однако… У Виноградова не было иллюзий по поводу российских спецслужб, сомнения вызывали только технические детали недавнего нападения.