Часы от президента - Филатов Никита Александрович - Страница 5

— Миномет, его м-мать!

Слух с трудом привыкал к неожиданно наступившей тишине.

— Откуда стреляют?

— Сверху, — бородач поправил сбившиеся на бок очки.

Над мертвым селением все ещё перекатывалось, угасая, эхо.

Пауза между взрывами неестественно затянулась.

И тут у кого-то не выдержали нервы: воздух прорезала длинная автоматная очередь, за ней другая, третья… В следующее мгновение стрельба уже шла, казалось, со всех сторон.

Рассудок и опыт подсказывали Виноградову, что огонь ведется неприцельно, в никуда — просто, чтобы сбросить страх и накопившееся напряжение. Что ни о какой атаке пока не может быть и речи, слишком велик для нападающих риск оказаться под собственными случайными минами… Но известно, что логика на войне — далеко не лучший советчик. И нет ничего унизительнее состояния человека, угодившего безоружным в самую гущу боя.

Даже не застрелиться толком.

Виноградов открыл рот, чтобы выпросить у лежащего рядом бородача хотя бы гранату, пистолет, нож в конце концов… Но Шамиль уже полз из-под бронированного днища:

— Биляды!

Выбравшись наружу, он прокричал что-то пронзительно-злое — и к удивлению Владимира Александровича пальба почти сразу же стихла.

Некоторое время не происходило ничего — только оседала потревоженная разрывами пыль, да камешки хрустели под коваными ботинками Шамиля.

Потом кто-то заворочался прямо над Виноградовым, в раскаленном чреве БТРа.

— Слышишь? — Почему-то шепотом спросил Владимир Александрович. — Эй, командир!

Снизу ему видны были только ноги стоящего рядом с бронетранспортером человека — примерно до середины бедра.

— Да? Ну, говори?

— Они сейчас снова могут врезать.

Шамиль помедлил, и что-то скомандовал своим людям. Начавшееся вокруг шевеление прекратилось, только раненый ещё тихо постанывал неподалеку.

Бородач присел на корточки:

— Что скажешь, а?

Теперь ответить не успел Виноградов.

Свист летящей мины показался на этот раз не таким страшным — и даже почти привычным. Но он ещё нарастал, а Шамиль уже рухнул на бок и закатился обратно, в укрытие.

Сначала был перелет — но над головами лежащих все равно застучал град осколков:

— Вот с-суки!

Владимир Александрович покосился на соседа и крякнул от удивления. Видимо, при падении бородач уронил-таки свои зеркальные очки, и впервые Виноградову представилась возможность без помех разглядеть его лицо.

Зрелище оказалось жутковатое. На месте левого глаза Шамиля зиял уродливый, будто наспех стянутый старой кожей шрам. Ниже по щеке, почти до того места, где начиналась борода, все было покрыто грязно-сиреневой пороховой сыпью.

— Извини, — почему-то вырвалось у Виноградова.

Шамиль буркнул в ответ нечто неласковое, но слов Владимир Александрович не разобрал. Видимо, очередная мина попала прямо в бронетранспортер: тяжелая боевая машина дрогнула, покачнулась и перебирая колесами сползла с места.

— Хк-ха! Кха! Кх-гха, бля… ха!

Показалось, что вместе с ядовитой пылью на дорогу выкашливаются остатки легких. В голове перекатывался металлический звон, но из барабанных перепонок ничего не лилось — значит, даже не контузило.

Только немного придя в себя, Виноградов понял, что ему просто чудом не передавило ноги.

— Ох, мать моя…

Прямо под боком у Владимира Александровича, больно упершись острым углом ему под ребра лежал так и не выпущенный из руки дипломат.

А вот Шамиля рядом не было.

— Эй, командир?

А в ответ — тишина… Обстрел, видимо, прекратился, потому что минометчикам опять мешала пылевая завеса.

Следовало выползти и срочно раздобыть себе автомат. Сейчас это не проблема — народу у Шамиля поубивало столько, что оружия бесхозного должен образоваться переизбыток. Что им, жалко, что ли?

В общем, следовало действовать. Но не хотелось…

— Слушай, ты живой?

Грязная рука в камуфляже потянулась за портфелем, и Виноградов увидел прямо перед собой знакомый зеленый берет. Шамиль успел-таки нацепить очки, но одно из зеркальных стекол темнело мелкой сеточкой трещин.

— Слушай, а? Живой?

— Не дождетесь…

Почему-то Владимир Александрович обрадовался неожиданному появлению спутника. Видимо, ничто так не сближает, как совместное лежание под брюхом бронетранспортера.

— Вылезай, давай, быстро!

Повторять не пришлось. Виноградов и сам не заметил, как оказался рядом с Шамилем:

— Дальше чего?

— Уходим. Быстро…

Пыль постепенно таяла, и скоро можно было ожидать продолжения концерта для минометов с оркестром. Да, в общем-то, никто не мешал ему начаться заранее, благо мишени уже пристреляны.

Поэтому Владимир Александрович не возражал:

— С удовольствием.

Шамиль усмехнулся почти без злобы:

— Пошли!

Сам Виноградов, наверное, в такой ситуации приказал бы бойцам рассеяться и переждать в развалинах, по одиночке. Но Шамиль был здесь старшим и решения принимать ему.

Раздалась команда.

Всего пять или шесть человек пробежало, пригибаясь, мимо Владимира Александровича, но Шамиль уже нетерпеливо дернул его за рукав:

— Чего ждешь, а?

Так и двинулись: увешанные оружием бородачи, за ними Виноградов со своим дурацким портфельчиком и последний — Шамиль в неизменных очках и берете.

Бежать пришлось почти наугад, ориентируясь только по мелькающим впереди фигурам. Владимир Александрович перепрыгивал через какие-то канавы, петлял, спотыкался…

Разумеется, их заметили.

Снова засвистело, и примерно в полусотне метров, из земли вырос грязно-желтый высокий фонтан.

— Ложись!

Но следующая мина колыхнула развалины ещё правее — судя по всему, били наугад. Или просто не было времени пристреляться к движущимся мишеням.

Виноградов обернулся и увидел вдали, за спиной Шамиля, игрушечные силуэты бронетранспортера с откинутым люком и покореженных «жигулей». Пыльное облако растаяло, но вместо него над площадью медленно расползались клубы черного, густого дыма.

Владимир Александрович не удержался:

— А что, там больше… никого нет?

— Живых — нет. Вперед!

В сущности, правильно. Обстрел уже вряд ли мог причинить какой-то вред, и противник лупил по селению просто вдогонку, для очистки совести.

Конечно, пара толковых снайперов покончила бы с Виноградовым и его спутниками быстро и без особых хлопот. Но всего предусмотреть невозможно, и это иногда помогает.

Теперь у Владимира Александровича был пистолет.

Ухоженный и готовый к бою ТТ с полной обоймой и трогательной пятиконечной звездой на рукоятке.

Судя по году выпуска, пистолет оказался намного старше Виноградова. Наверное, китайский — это, впрочем, никакого значения не имело.

Главное, все, что положено, двигалось. Патрон вошел в патронник легко и без задержки, предохранитель встал на место — и Владимир Александрович улыбнулся, довольный собой:

— Спасибо!

Вообще-то, он держал в руках такой «ствол» первый раз в жизни. Так уж олучилось, что видел неоднократно — среди изьятых при обысках вещественных доказательств, на месте бандитских кровавых разборкок, в контейнерах с контрабандой. Но чтобы самому…

После табельного «макарова» пистолет ТТ показался непривычно вытянутым, но в ладони лежал приятно.

— Спасибо, Шамиль…

— Не за что.

Зеркальные стекла, одно целое, другое треснувшее, отражали свет по-разному. Но вспомнив изуродованное лицо собеседника, Владимир Александрович решил, что — да, пожалуй, все же лучше ему оставаться в очках…

— Теперь как-то спокойнее на душе.

— Понимаю.

Виноградов хотел сначала попросить автомат.

Но потом представил себя бегущим по какой-нибудь горной тропке с тяжеленным «калашом» в правой руке и портфелем в левой — и отказался от этой мысли. Омерзительное зрелище…

В конце концов, по-серьезному он ни с кем воевать не собирается. А для того, чтобы пустить себе пулю в лоб вполне достаточно пистолета.