Часы от президента - Филатов Никита Александрович - Страница 25

— Место красивое. Одно из моих любимых в городе…

Справа была Стрелка Васильевского острова, а за серой и неподвижной рекой таял в дымке Зимний дворец. Бурые от времени бастионы Петропавловки, шпиль, дебаркадер…

Самошин вдохнул прохладный запах Невы и поинтересовался:

— Вы сами питерский? Или оттуда?

Спутник вместо ответа ещё раз внимательно огляделся. И не обнаружив ничего подозрительного, приказал:

— Идите вперед до мостика. Я сразу за вами.

— Послушайте, к чему все это?

— Конспирация, — улыбнулся мужчина в плаще.

— Да, понятно. Но мы же битый час петляли по городу! Дважды пересаживались… И вы сами говорите, что «хвоста» нет, верно?

— Верно.

— Тогда уж проще было сразу отдать деньги — и все!

Собеседник пожал плечами:

— Не знаю. Мое дело — обеспечить скрытность и безопасность встречи. А потом уж разбирайтесь…

Мужчина в плаще догнал Самошина только за полосатой будкой контролера.

— Куда теперь? — Обернулся журналист.

— Пойдемте.

Дальше они двинулись вместе.

— Серьезно работаете.

— Иначе нельзя. Мы же не цветами торгуем, верно?

— Верно, — не мог не согласиться Самошин. — Я, кстати, потому сразу и не поверил, что вы от них.

— А теперь? — Поднял бровь спутник.

— После того, как человек показал записку, ту самую… Кстати, знаете, что майор Виноградов ушел из ментовки? Он у нас адвокат! В городской коллегии.

Мужчина без интереса посмотрел на журналиста:

— Я не знаю, кто такой Виноградов. Я вообще, чем меньше знаю, тем лучше сплю. Понимаете?

— Нет проблем! — Пожал плечами Самошин и мысленно выругал себя за излишнюю разговорчивость.

Спутники прошли уже метров сто вдоль канала, и ряд серо-зеленых пушек и разной военной инженерии перед музеем оказался у них по левую руку, чуть впереди.

Самошин завертел головой:

— Странно, народу нет почти.

Действительно, на встречу мужчинам попались только влюбленная парочка, юнец в драных джинсах и семья с детской коляской.

— На этой стороне мало кто гуляет. Все туристы там, у собора или в Алексеевском равелине.

Журналист с интересом посмотрел на собеседника:

— Да, пожалуй… Нам сюда?

У Самошина не оставалось никаких сомнений, что человек в плаще ведет его к вертолету, замершему посреди вытоптанной тысячами ног и колес площадки.

— Это что, экскурсионный?

— Совершенно верно.

— Знаю. Наши снимали недавно про них. Говорят, что…

Журналиста опять начала одолевать болтливость. Так бывало обычно, когда он чувствовал неуверенность в себе — и даже не страх еще, а только приближение страха.

Мужчин заметили — бело-голубая винтокрылая машина утробно взвыла и начала проворачивать лопасти.

В этот момент они как раз поравнялись с рекламным щитом, призывающим всего за несколько долларов совершить получасовой облет города на Неве.

— Для иностранцев в самый раз, а нашим вообще-то дороговато…

Желающих прокатиться на вертолете видно не было. Тем более, что половину щита прикрывал листок с текстом по-русски и по-английски: «Извините, сегодня осуществляются только технические рейсы».

— Сюда, — спутник придержал Самошина под локоть.

Бортовой люк был уже открыт, но прежде чем поставить ногу на ступень металлической лесенки журналист ещё раз ощутил на себе хватку стальных пальцев:

— Быстро! Быстро полез!

Самошин даже не понял, как оказался внутри.

Он успел только разглядеть зеркальные блюдца солцезащитных очков, бороду, усы — и тут же согнулся от удара в пах. За спиной что-то прогрохотало, и дневной свет стал проникать внутрь салона только через зашторенные иллюминаторы.

Звук двигателя и вращающихся винтов нарастал. Но находящиеся внутри не теряли времени даром — Самошина избивали и на земле, и когда вертолет оторвался от площадки, набирая высоту, и потом, когда он уже лег на курс.

Последнее, что увидел отброшенный ударом к иллюминатору журналист, была крохотная мужская фигура в плаще, уходящая в сторону крепостного пляжа…

Шамиль лизнул окровавленные костяшки кулака и пожаловался:

— Вот гад, слушай? Всю руку об него разбил.

Стоящий рядом парень, типичный питерский «браток», молча кивнул.

Далеко внизу, под дрожащим вертолетным днищем, потянулся зеленый массив пригородного лесопарка.

— Не пора еще?

— Наверное, — Шамиль подхватил неподвижное тело Самошина и подтащил его к бортовому люку. — Живой, да… Правильно!

— Слушай, а это что?

На покрытом ковролином полу матово золотились мужские часы.

Шамиль посмотрел на запястье Самошина со следом от браслета:

— Его. Точно.

— Замок, наверное, был слабый… Ну, что? Делаем?

Они убрали задвижку и пряча лица от ворвавшегося снаружи ветра выпихнули тело журналиста вон. Прежде чем закрыть люк, Шамиль туда же отправил и подарок российского президента.

— Высота метров триста.

— Хватит.

…Горожане теперь редко смотрят на небо.

Поэтому никто не заметил в осенней дымке черную точку, отделившуюся от экскурсионного вертолета и быстро затерявшуюся среди деревьев. А если кто даже случайно обратил внимание, то подумал, что так и надо.

И, скорее всего, был прав.

Моздок — Санкт-Петербург

Сентябрь 1997 года