Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Чередий Галина - Ящер (СИ) Ящер (СИ)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Ящер (СИ) - Чередий Галина - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

— Ага, как куртки до ночи строчить я — взрослая, а как мечтать жизнь счастливо устроить — фиг, и думать не смей, — огрызнулась сестра. — Молодость, мамуля, товар скоропортящийся, а конкуренция среди желающих причаститься к роскошной жизни страшно высока.

— Ой, девоньки мои, да как будто счастье в жизни на деньги хоть когда покупалось! — вздохнула, как обычно, мама.

Угу, не в деньгах, как же, просто в их количестве и постоянном источнике. Сама вот по любви все да по любви, и что, много ли счастья повидала? И сейчас, как посмотрю прямо счастья этого у нас — хоть лопатой греби. Из всех удач в жизни только и есть, что квартира своя трешка, пусть и старый жилфонд и двести лет без ремонта. Спасибо папахену нашему, что от щедрот своих невдолбенных ее маме при разводе без боданий отдал, само собой, с нами двумя мелкими в придачу и отправился искать себя, творческая, блин, личность. Правда, до сих пор является иногда напоминать о своей щедрости и выклянчить деньжат на пропой, потому как художником он оказался из разряда тех, кого не признают гениями при жизни, и от этого себя ему крайне жаль. А жалеть себя сподручнее не на трезвую голову.

— Все, я помчалась! — вбежала я на кухню с уже собранной сумкой на плече. — На сколько — точно не знаю, начальство позже все сообщит.

— Лизка, ну хоть бутер-то съешь! — кинулась ко мне мама и сунула в руки мелкую, что тут же с энтузиазмом обслюнявила мою черную водолазку на плече. — Щас я тебе сделаю.

— Ну мама-а-а! — взвыла я, закатывая глаза к потолку в трещинах и разводах. Три месяца назад соседи сверху чуток топили.

Любка только лучезарно мне улыбнулась, и я не смогла не улыбнуться ей в ответ, хоть и мыслями была уже в пути. Наша же ты кареглазочка-смугляночка мелкая, наказание и подарочек, мало же было мамуле нас двоих, ага-ага. Надо было еще с этим Мурзой сойтись. Неделю всего овощами на рынке отторговала, словила попытку повесить недостачу и его. Годик бабской радости с молодым и горячим любовником, у которого еще и руки не из жопы, а потом — на тебе в расплату за это известие, что доки у него не в порядке, потому и поехал после облавы на мигрантов на родину, где у него семья, оказывается, и у мамы он обретался, чтобы на аренде жилья экономить. Тяжелые тогда выдались для нас с Иркой деньки. Мама месяц почти пластом лежала, то рыдала, то молчала часами. Мы ее вообще одну не оставляли, боялись, мало ли что. А когда она наконец отошла, то стало понятно, что беременна и что-то делать с этим поздно. Вот она, вся эта гадская любовь вам до копейки. Так что, на хрен мне не сдалось вот такое счастье, мне лучше деньгами, надежнее будет.

По лестнице вниз я неслась, жуя и оттирая салфеткой трикотаж на плече. Пятно оттираться не спешило, Любка у нас если уж метила — то наверняка, зараза. Ладно, под курткой кто там увидит-то!

— Оба-на! Ерохина бежит! А ну стопэ, красотуля!— преградил мне дорогу Колька Соленый — наш местный кандидат в ряды серьезного криминала.

Уже отчалился за угон по малолетке, вернулся недавно и корчил из себя авторитета перед ровестниками, баланды не нюхавшими и малышней, высиживая на корточках часами, поигрывая дешевыми четками и засирая все шелухой от семок, запиваемых крепким пивом.

— Съ*бись с дороги, дебил, недосуг мне, — огрызнулась без церемоний, пытаясь обойти его.

— Слышь, а ты че дерзишь мне, бессмертная чели? — взмахнул он граблями с растопыренными корявыми пальцами с несколькими синюшными партаками на них. — Я же хоть и не обидчивый, но могу и разозлиться!

— И что? — я посмотрела на него прямо и шагнула вперед, вынуждая попятиться. — Мне начинать бояться?

Я и раньше-то всегда знала на каком районе живу и как вести себя с такими вот героями у*банскими. Они вежливое за трусливое принимают, а доброе — за слабое, и хамство и понты для них все.

— Смелая, да? Что типа научили тебя в этой конторе твоей руки-ноги ломать и по яйцам бить и бесстрашная совсем стала? — Колька попятился, но совсем с дороги не ушел.

— А я и до конторы много чего умела или у тебя ранний склероз?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Получал он от меня, давно правда, еще в шестом классе, но от души, даже родителей наших в школу вызывали, потому как при свидетелях вышло. Девочки-ромашки из меня как-то изначально не выходило, всегда знала, что папа-старший брат-просто добрый дядя ниоткуда не придет и меня не защитит, так что драться за себя и за Ирку никогда не стеснялась и дважды не думала ударить или нет.

— Слышь, Ерохина, ну че ты сразу залупаешься? — пошел на попятную Соленый. — Я же поговорить хотел. Чисто по-людски.

— Нет у меня ни времени, ни желания с тобой разговаривать! — я ломанулась вниз по лестнице.

— А зря! Пристроилась раз на хлебное место, Ерохина, надо значит начинать отстегивать в общак районный, — заорал он мне вслед. — Чтобы пацанов наших правильных на зоне взгревать и все такое.

— А они нам чего в этой жизни хорошего сделали? Хер тебе по всей морде вместе с твоими пацанами! — отмахнулась я, хлопая подъездной дверью.

— У себя уже? — спросила у Никонорова на проходной, влетая вихрем в офис “Ориона”.

— Привет! Ага, только пришли с Камневым, беги, — мотнул он головой в сторону коридора и окликнул: — Лиз! Круто выглядишь сегодня.

Я только кивнула из вежливости. Не слепая, вижу что ему и кое-кому еще из местных парней нравлюсь, чай не уродка же. Но увы и ах, рядовые охранники не те мужчины, что смогут и меня саму, и моих родных вытащить из нищей жопы в долбанную дольче виту.

— Ксюха, привет! — поздоровалась с Бобровой, что как раз положила в рот шоколадную конфету целиком, отчего щека у неё смешно отторырилась, и девушка молча мне помахала проходить в кабинет Боева.

— Андрей Федорович, можно? — сунула я голову внутрь.

— Давай-давай, заходи, Ерохина! — ткнул мне на кресло для посетителей один из совладельцев охранного агентства, где я до сих пор обучалась.

Вчера он же поздно вечером позвонил мне на домашний и велел утром явиться в офис с вещами на несколько дней для начала прохождения стажировки.

Сейчас же он сидел, приложив бутылку запотевшей минералки к голове, смотрел на меня краснющими глазами, а выхлоп от него я учуяла даже со своего места. Видать вчера кто-то знатно залил за воротник. Парни из старой гвардии “Ориона” говорили, что Боев классный дядька, любит и пошутить, и выпить-погудеть от души иногда сам и другим праздник устроить, но я его за время обучения в “Орионе” ни пьяным, ни особо фамирьярничающим не видела. Вообще создалось впечатление, что от нашей женской группы будущих тельников он нарочно держался подальше.

— Так, сейчас я тебя быстренько ознакомлю с объектом охраны, и потом тебя Колесов в темпе отвезет к нему в гостиницу, пока он не оклемался и не передумал.

Я изумленно моргнула и огляделась.

— А… Я одна работать буду?

— Ну естес–с-стно, Ерохина, не тупи! Ты же типа девушку бизнесмена изображать будешь, совмещая это с осуществлением функций личного телохранителя. К чему, собственно, и готовилась. Корнилов сказал, что ты уже вполне готова. Какие-то проблемы?

— Нет, — мотнула я головой.

Страшно конечно до уссачки и неожиданно, но Корнилов нам как раз и говорил, что основное достоинство классного личного охранника — это способность мгновенно подстраиваться под обстановку и характер объекта, не прогибаясь, однако, под него в ущерб работе и не отвлекаться на собственные эмоции или зажимы. И если именно я сейчас здесь, то это значит, что Михаил Константинович действительно счел меня уже готовой к реальным испытаниям, и облажаться нельзя ни в коем разе. Второго шанса могут и не дать. Ну что, сладкая житуха, жди, я уже встала на лунную дорожку к тебе! Счастливый билет сходу не жду, не совсем же наивная, но первый пошёл, как говорится.

Глава 3

Макар

— Да ну какого же хера! — застонал я, отлепляя морду от подушки и чуть не взвыл от головной боли.