Темный Охотник (СИ) - Розальев Андрей - Страница 49

Горели не только джунгли, казалось, горела сама земля.

Поднялся ветер, который с силой хорошего урагана дул вдоль каньона, навстречу пламени, на время предохраняя заваленный отличными сухим дровами каньон от возгорания. Вот только это ненадолго.

Джунгли, что когда-то были домом обезьян, переставали существовать буквально на моих глазах.

И да, поток макак наконец-то прекратился. На поляну выскочили все, кто только смог уцелеть. В том числе маги и главный мохнатый уродец.

Н-да… У этой популяции разломных монстров был очень своеобразный вождь. Крупнее всех остальных — это понятно. Выше, сильнее — а как иначе. Умнее — тоже согласен. Но вот чтобы уродливей всех⁉

Да, такое может быть только у обезьян!

Главная макака была седой и, — с какого-то хрена, — трёхглавой. Одна башка была обезображена шрамами, другая рябой от давних ожогов, а вот третья… о-хо-хо… судя по облезлой шкуре, вывалившемуся языку и сороконожке, что поселилась в пустой глазнице, третья голова была мёртвой. Причём, по ходу, уже давно.

Какая же мерзость.

Вот прямо фу-фу-фу!

Глянул на главгада астральным зрением и охренел пуще прежнего. У тварюшки было аж два дара. Видимо, по одному от каждой головы. Первый дар касался физического усиления и был весьма посредственным, а вот второй… второй меня ой как заинтересовал.

Макака оказалась сильным артефактором. Причём сильным даже по меркам тех ребят, которых деда Миша нанимал на аутсорс в те редкие моменты, когда Черновы не справлялись собственными силами.

Так…

Макака-артефактор. Джунгли. Пожар. У меня чуть было слеза не навернулась, когда я понял, что в огне погибло великое множество волшебных вещиц, которые наворотила за свою долгую жизнь эта седая обезьяна. И которые можно было залутать и с выгодой продать!

Чёрт!

Вот хоть бросай всё, ныряй во тьму и беги спасать…

А впрочем, одну игрушку макака с собой всё-таки прихватила.

— А-а-а-а-а!!! — синхронно заревели две головы.

Седая выставила перед собой щит и рванула на меня прямо по головам своих детишек. Анализ щита. О! Весьма-весьма! Вот и мой главный лут на сегодня! Свёрстанный из половинки огромного кокоса, щит усиливал… э-э-э… щит. Тавтология, конечно, но без неё сейчас никак. Реально. Щит для щита? Щитовый щит? Или… щит макаки усиливал дар щитовика, во!

Короче говоря, мне это надо. У неё есть, а у меня нет. Обидно, ети его мать!

Цепь обезьян более-менее надёжно удерживала опушку, а группа телохранителей по центру поляны выстроила эдакий редут из трупов и с высоты косила других макак, так что я сейчас был к услугам Седой.

Напитав шест, я рванул на главгада.

Бой оказался коротким. Всего два размена. Пробить усиленный артефактным щитом щит, — ну вот опять! — оказалось сложно, поэтому я просто прошёл под ним тенями. Первым ударом я переломал Седой ноги, а вторым размозжил сразу обе головёшки.

Мохнатое тельце обмякло, душа шмыгнула в Океан, а я подхватил и рассмотрел мою новую игрушку. М-м-м-м… Чертовски неудобно, если честно. Но если приделать ручку, то в самый раз. Вблизи оказалось, что не таким уж и гигантским был тот кокос. По диаметру щит был примерно, как таз для стирки белья.

Пойдёт, короче говоря.

Тут я наконец на секунду выдохнул, остановился и осмотрел поле боя. К моей превеликой радости, мёртвых макак на поляне было больше, чем живых, а среди живых призванных было напополам с оригинальными.

Так что можно уходить. Тут и без меня справятся.

Напоследок я глянул астральным зрением на поляну и охренел от того, сколько же ядер мне перепадёт. Красные кругляши светились тут и там, будто передо мной была кладка лососёвой икры.

Но к ядрам я вернусь попозже, а сейчас пора отбивать от макак моих дорогих сокурсников.

Ещё раз ломиться через непроходимые дебри я не стал и побежал сквозь лес в тенях, на самой их поверхности. По пути заметил парочку макак, запутавшихся в паутине. Так им, собакам свинячьим, и надо. Верещали они всё так же противно, но наглости в голосе уже поубавилось.

Когда впереди забрезжил просвет, я вынырнул из теней. Форс-мажор форс-мажором, а палиться мне всё так же нельзя.

Что ж…

Хреново сработало моё оцепление. Очень хреново.

Огромная стая макак отрезала группу от разлома и прижала её к отвесной стене каньона. До сих пор они оставались живы лишь благодаря Жихареву. Щиты были специализацией Евгеньевича, его родной стихией, а потому он смог укрыть за барьером всех наших.

Правда силёнки у него уже заканчивались, и это было видно. Кое-где макаки прожимали барьер, будто бы тот был сделан из резины.

Индеец лечил девчонку-курсантку со сломанной рукой, Жихарев из последних сил держал барьер, а все остальные дамажили макак кто во что горазд. Не знаю, смог бы паскудник Удо сыграть какую-то весомую роль в этом сражении, но уж точно бы сейчас не помешал.

Эх…

Однако не время предаваться размышлениям. Надо как-то выиграть время для группы, да и выводить всех. Они с этими-то макаками справиться толком не могут, а здесь ведь ещё пауки есть.

Я ещё раз посмотрел на Евгеныча. Вот кому мой трофей сейчас пригодится! И как бы мне ни было жалко расставаться с лутом, но взять и передать кокос Жихареву — это единственное правильное решение.

Вот только насовсем или так, погонять?

Я почувствовал сильное удушение и понял, что по мою душу явилась метафорическая жаба. Жирная такая, тяжёлая. Договориться с ней было непросто, но я решил так: если Евгений Евгеньевич решит оставить чудо-кокос себе, то я и слова не скажу. Вернёт — возьму. Решит продать — тогда попилим.

Дышать вновь стало легче.

— Евгеныч! — заорал я, напитал силушкой руки и метнул щит поверх голов макак, а заодно и поверх выставленного Жихаревым щита. — Лови!

Жихарев нихрена не понял, но кокос поймал. Поймал, скорчил удивлённую моську, а затем улыбнулся и кивнул.

Дряблый «резиновый» барьер взбодрился и расширился; макак аж отшвырнуло назад на несколько шагов. Ну а физик Артём Чернов начал прорубаться к своим. Хороший всё-таки шест, годный. Орудовать им одно удовольствие, вот только задействовать для этого нужно обе руки. Слышишь, жаба⁉ Обе! Нечем мне кокос держать! Се ля ви, жаба! Се ля ви!

— Какого хрена произошло⁉ — спросил Евгеньевич, как только я очутился за барьером. — Где немец⁉

— Не знаю! — честно ответил я. — Пошёл предупредить вас о наступлении макак! Выбирайтесь отсюда к чёртовой матери, а я пойду найду его!

— Один⁉ — Жихарев даже поперхнулся.

— Да брось, Евгеныч, тут уже не осталось толком никого! — попробовал я отшутиться, но наткнулся на тяжёлый взгляд. — Ладно. Просто доверься мне.

Жихарев тяжко вздохнул. Что-то мне подсказывает, что больше он со мной в разлом не сунется. В составе группы так точно. Потому что… ах-ха-хах… сейчас он и есть моя сисястая помощница иллюзиониста, которая отвлекает на себя всё внимание.

— Щит оставлю себе, — сказал начальник.

— Да не вопрос, — пожал я плечами. — Всё равно для тебя принёс.

Евгений Евгеньевич начал аккуратно, шаг за шагом, продвигаться ближе к разлому.

Тем временем курсантка со сломанной рукой вернулась в строй. Девушка перебирала непослушными пальцами и с трудом вращала запястьем, но в помощи больше не нуждалась. Кстати, именно на её плечи и легла основная часть операции по вызволению группы.

Девушка оказалась физиком. Настоящим физиком, а не притворщиком, как я. И как только Жихарев дошагал до места, и мы оказались под разломом, эта курсантка…

Есть на полосе препятствий такая штука — барьер. Один встаёт под барьером, подставляет руки, другой разбегается, ногой первому на руки, прыгает, тот подталкивает… Вот на сколько так один человек может второго подкинуть?

На метр. Ну на два. Дальше тот по идее должен сам за что-то зацепиться.

Эта миниатюрная блондинка с косичкой подкидывала метров на шесть, так, что сокурсники один за другим улетали в разлом по крутой параболе.