Козацкие могилы. Повесть о пути - Паламарчук Пётр Георгиевич - Страница 9

Ещё Николай Карамзин в «Истории государства Российского», приведя ради наглядности строку писанного сущей абракадаброй «подлинника», указал на разительнейшие несообразности в хронографии — например, что «половцы сделались известны в России уже при внуках Владимировых» — и определенно заключил: «Не будем глупее глупых невежд, хотящих обманывать нас подобными вымыслами. Автор письма, — говорит он, — хотел побранить греков: вот источник!»

Вслед за ним дотошные знатоки разобрали подлог и двигавшие поддельщиком побуждения с учёной колокольни до косточки, — хотя, к прискорбию, и по сей день приходится натыкаться на такие вот рассуждения: «В числе русских духовных писателей значится Иоанн Полоцкий, врач и ритор великого князя Владимира Святославича, он ездил по разным странам для ознакомления с различными религиями. Не он ли оставил описание путешествия к волжским болгарам, «немцам» и грекам для выбора веры, которое впоследствии в переработанном виде вошло в состав «Повести временных лет»?» И ведь доносится подобное из уст отнюдь не посторонних, а мужа науки…

Но предметом нашего расследования служит всё-таки не отвлечённое знание, а живая нить происшествий. И в ней-то как раз Кузьма-Андрей Колодынский со своею подделкой служит прелюбопытнейшим связующим звеном между самородными отечественными еретиками и наступавшей тогда с Запада до чрезвычайности схожей ересью под древним именем

АРИАНСТВО,

родиною которого действительно была в четвертом веке нашей эры названная «Смерой» местом своего пребывания Александрия Египетская. Лжеучение ерисиарха Ария и его сочув-ственников состояло в отрицании богочеловечества Христа и вело тем самым к разрушению идеи Троицы; оно и было дважды осуждено на соборах в Никее и Константинополе, о которых рассказывали князю Владимиру при крещении греки.

Но вот на волне Реформации на католическом прежде Западе в шестнадцатом столетии возникло самое крайнее учение тех самых «антитринитариев», с которыми очень скоро свели дружбу в Речи Посполитой Феодосий, Игнатий, Козьма-Андрей и прочая «чадь». Первые семена арианства привёз на самую границу католического и православного миров из Италии Фауст Социн, по которому местные ариане весьма часто и именуются «социнианами». Впрочем, ересь эта настолько здесь укоренилась, что наряду с другими схожими названиями (например, «унитарии» — единобожники) приверженцы её нередко были известны как «польские братья».

К сожалению, приходится признать за российскими выходцами прямое первенство в распространении у соседей духовной порчи — Косой явился в Литве на два года раньше, чем пришло первое свидетельство об открытии антитринитарианства в Вильне, относящееся к 1557 году. Однако временной разрыв сей довольно-таки краток, и мнение польского хрониста о том, что «когда уже однажды брошены были семена лжеучения, чорт принёс московских чернецов, которые подлили того же яда», — также не лишено вероятия.

Западного извода еретики, путешествуя по духовной стране на самых окраинах протестантства, порою вовсе покидали душой христианские области, возвращаясь в ветхозаветный мир, к которому тяготело и учение Косого. Да и не мудрено было — мостом, соединяющим их, несмотря на множественные различия, было отрицание четырёх христианских столпов: Троицы, воплощения, искупления и воскресения.

Но всем таким невидимым парениям мысли был и зримый вещественный образ, который воплотился в судьбе польского города с опять-таки символическим названием

РАКОВ.

В шестнадцатом столетии богатый кальвинист Ян Сенинский, побуждаемый своею женой — ревностной антитринитарианкой Ядвигой Гноенской (тоже ведь неслучайная фамилия), закупил в Опоченском уезде Сандомирской области обширную полосу земли, представлявшую собой унылые неродящие песчаные пустыри, и основал на них в 1569 году местечко, названное по родовому гербу жены с изображением рака — «Раковым». Заселил он его приверженцами любезной супруге секты, поляками и иноземцами, — и вскоре многолюдная община, как обычно водится на первых порах в сообществах еретиков, достигла цветущего состояния. Заложенный на песке Раков сделался богатым городом с отлично обработанными полями и огородами, ремесленниками, промыслами и фабриками.

В 1575 году здесь была основана типография, для нужд которой завели и бумажное производство, а её издания стали распространяться не только в самой Польше, но достигали единомышленников в Германии и Венгрии. Год спустя состоялся первый антитринитарианский собор, постаравшийся объединить все течения противников Троицы. Постепенно среди всех них стало преобладать учение Фауста Социна, в особенности после переезда его в Польшу в 1579 году. Сын основателя Ракова Яков Сенинский состоял уже в числе чистых социниан, и раковская община заняла настолько главенствующее положение, что последователей Социна иногда так даже и звали просто «раковскими». И именно здесь ересь достигла своего полного развития, резко отодвинувшего её от всех прочих христианских церквей.

В 1602-м в Ракове была учреждена антитринитарианская академия, в которую, однако, привлекали учеников из семей всех исповеданий, в том числе католиков, протестантов и православных русских; учителя, преподававшие в ней, съехались со всей Европы, причем обучали не только наукам, но и ремеслам. Число учеников быстро росло, достигнув в самую счастливую пору трёх сотен человек из дворянских родов и семисот — из других сословий. Раков приобрел у сектантов громкое имя «Сарматских Афин» — и в 1630-е годы здесь можно было действительно встретить слушателей родом от Волыни до Эльзаса.

В 1638 году раковские академики разбили и опрокинули Распятие, стоявшее за городом. Дело получило нежелательную огласку, комиссия на месте происшествия обвинила ан-титринитарианских учителей и пасторов в подстрекательстве к святотатству; заседавший тогда в Варшаве сейм постановил закрыть раковские академию, типографию и молельню, а проповедников и профессоров осудил на «инфамию» — лишение чести — и изгнание.

Учителям пришлось покинуть насиженное убежище; за ними потянулись прочь остальные сектанты, продав свои дома за бесценок нахлынувшим на поживу купцам Моисеева закона, — и довольно скоро от великого имени Ракова осталась одна лишь тень. Наследовавшая владение им сестра Якова Сенинского Александра вернулась в католичество, выстроила к 1644 году каменный костёл в честь Петра и Павла и повесила над входом в него плиту с надписью, увековечивавшей поражение арианского нечестия и восстановление исповедания Святой Троицы.

Раков продолжал запустевать и постепенно обратился в жалкое, кишащее гешефтмахерами местечко. В конце прошлого столетия это было уже совершенно захолустное поселение с одноклассной школой, в которой состояло ничтожное число учащихся. «Глядя на песчаные пустыри Ракова и лачуги, — сетовал его летописец, — трудно поверить, что некогда здесь кипела торговля и процветали пауки. От прежнего благосостояния остался лишь заброшенный, опустелый костёл, одиноко стоящий на песчаных сугробах».

И не только ему одному приходило при этой мысли на память евангельское сказание о двух домах, рассказанное Иисусом:

«Итак, всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне. И пошёл дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне.

А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке. И пошел дождь, и разлились реки, и возвеяли ветры и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое…»

Но падение Ракова не было ещё поражением противников Троицы в Польше и Западной Руси, ибо на защиту арианства встал чрезвычайно любопытный деятель, которого звали

АНДРЕЙ ВИШОВАТЫЙ.

Его отец Станислав был женат на единственной дочери Фауста Социна Агнесе, затем был диаконом раковской общины «польских братьев», а дядя Венедикт — один из основателей раковской академии. В 1619 году в эту школу был отдан и сам Андрей, где десять лет спустя он окончил курс среди наиболее успешных учеников. Молодой человек двадцати одного года от роду с детства готовился и в семье, и в академии к роли вожака.