Красный Жук - Сурмин Евгений Викторович - Страница 43

Менее пяти минут понадобилось быстроходной «тачанке», чтобы доехать до добротного трёхэтажного здания, которое язык не поворачивался назвать казармой.

Доктор окинул взглядом двор.

– Тихо у вас тут, как в санатории.

– Разве?

Николаю казалось, что всё обстоит с точностью до наоборот. На безлюдном обычно дворе сейчас двумя неравными группами расположились более десятка инструкторов. Примерно столько же человек, наиболее опытные командиры бригады, насколько он знал, были сейчас в здании.

Нездоровая суета комсостава объяснялась просто: наконец-то прилетел Командир, которого ждали ещё вчера, и приказал через два часа собраться всем старшим инструкторам для важного сообщения. Сам же с Барсом заперся у себя в кабинете. Два часа прошло, люди собрались и ждут, а сколько ещё ждать, неизвестно. Впрочем, Командир из себя начальника строить не любит, а значит, обсуждают они что-то на самом деле очень важное. Что именно – поди догадайся. Вот и нервничают товарищи.

– А вот так? – Коляныч надавил на клаксон и не отпускал его секунд пять.

Ду-у-у-у! Неожиданно низкий звук гудка поплыл над землёй, заполняя пространство двора. «Хулиган», – глядя, как предсказуемо взлетают кулаки стоящих во дворе людей, весело подумал доктор.

«Эх, вот сделают лет через пять такой автожир, чтоб можно было квадроцикл на борт взять, да не такой, как у Николая, а побольше, пассажира на четыре. Можно будет за полчаса-час до любого больного в области добраться и при необходимости за столько же в областную больницу доставить. Сколько людей можно будет спасти!»

– А вот и Айболит! – весело скалясь и махая руками собравшимся во дворе, пихнул Спрынова локтем в бок Коляныч.

Юрий Петрович хотел спросить: «Кто?» Но посмотрел на крыльцо, и вопрос отпал. Франтоватый пожилой мужчина в тёмном цивильном костюме смотрелся весьма импозантно. «Ну, здравствуйте, доктор Эмих, здравствуй, Айболит».

Карл Густович оказался милейшим человеком, интересным рассказчиком и весьма хлебосольным хозяином. Вот уже полчаса два доктора пили чай с абрикосовым вареньем и ели вкуснейшие пирожки. Доктор Эмих травил байки и не забывал подливать Юрию Петровичу ароматный чай.

Но вот вопросы, которые он задавал… Светская по форме беседа по содержанию оказалась допросом с пристрастием, а под маской доброго доктора засел матёрый врачара.

– Выходит, голубчик, первую операцию вы в двадцать втором году провели?

– Да какая операция, Карл Густович. Облил нож самогоном и выковырял пулю из предплечья.

– И не побоялись сосуды зацепить? Ведь венозная сеть предплечья достаточно плотная.

– Молодой был, дурной, вот и не побоялся.

– Молодость – это такой недостаток, который с годами проходит, уж поверьте мне, старику.

– Карл Густович, да какой же вы старик?!

– Ах, голубчик, не спорьте. Нате вот лучше прочитайте и подпишите. – Доктор Эмих положил на стол коричневую кожаную папку.

– Что это?

Юрий Петрович догадывался, что в папке, да уж очень ловко милый доктор её достал, так что вопрос буквально сам вырвался, прежде чем Спрынов успел прикусить язык.

– Подписка о неразглашении. Если в двух словах: обо всём, что вы здесь увидите и узнаете, – молчок.

– Ну да, ну да. Понимаю.

Дождавшись, пока Юрий Петрович прочтёт и подпишет, доктор Эмих достал другую, на этот раз самую обычную канцелярскую папку.

– Какое-то время назад в руки нашего разведчика случайно попали бумаги некоего доктора Илизарова. Попали ненадолго, он успел их лишь мельком просмотреть. Так вот, этот доктор предлагал оригинальный метод лечения переломов конечностей. Человек, просматривающий эти бумаги, медицинского образования, разумеется, не имел, но суть метода понял и схемы запомнил. В этой папке, – Эмих придавил картон ладонью, – рисунки, поясняющие суть метода. Всё настолько просто. Этот Илизаров или гений, или дурак.

Юрий с удивлением посмотрел на Карла Густовича.

Эмих чуть кивнул на невысказанный вопрос своего более молодого коллеги.

– Вы поймёте, о чём я говорю, когда откроете папку. Нам хотелось бы услышать мнение хорошего травматолога. Посмотрите, Юрий Петрович, обдумайте всё хорошенько. А я пока папочку отнесу куда следует. Минут через тридцать вернусь.

Оставшись один, доктор Спрынов сразу пододвинул папку к себе, но целую минуту не решался её открыть. Подписки и допуски – это серьёзно, это значит, человек хоть краешком, но прикоснулся к государственной тайне. А вот что дальше? Будет это мимолётным эпизодом, о котором Спрынов и не вспомнит через пару лет, или крутым поворотом судьбы? Всё зависит от содержимого лежащей перед ним невзрачной сероватой папки.

Чтобы понять суть метода доктора Илизарова, действительно много времени не понадобилось. Вернее, всё стало ясно с одного взгляда на лежащий сверху рисунок. Сломанная нога на рисунке выше и ниже перелома была крест-накрест проткнута спицами, которые, в свою очередь, фиксировались оригинальной системой. Спицы, протыкающие кость, выводились на стальное кольцо, обхватывающее ногу, а кольца уже стягивались между собой другими спицами как хомутами.

Бред! Это же живая плоть, а не железо! Это сломал человек ногу, проткнули его аж четыре раза, он и загнулся от сепсиса. Но если всё так очевидно, зачем им я? В чём подвох?

Ага, пенициллин. Точно! Пенициллин! Неужели он настолько эффективен, что они совсем не боятся заражений? Так. Значит, будем считать, что не боятся. Иначе всё бессмысленно, а тут, судя по всему, отнюдь не дураки сидят. И дураки им не нужны, иначе напоили бы чаем, накормили пирожками и отправили восвояси. А тут – нате вам, распишитесь. Значит, будем считать, что первую проверку он прошёл. Значит, он, доктор Спрынов, не дурак. Вот и будет он думать, как умный.

Исключаем сепсис вообще из уравнения: всё, никаких воспалений. И смотрим, что тогда получается. А всё равно же бред! В живого человека железками тыкать! Чушь! Но чушь и бред не аргументы, нужно с научной точки зрения разнести всю эту ахинею.

Первое, дырка в ноге ещё никому на пользу не шла, да и крупный сосуд запросто можно повредить. Хотя аргумент так себе, да и нормальный медик артерии и вены не заденет. Ладно, дальше. Кость придётся сверлить. Значит что? Значит, общий наркоз. Сердечники, почечники, беременные сразу исключаются. Да и остальным при простых переломах наркоз давать плюс четыре сквозные дырки в ноге делать – этак больше навредишь, чем поможешь. Получается, овчинка выделки не стоит? Похоже. Но не совсем то, что нужно. А нужно доказать, что сам метод несостоятелен, что он яйца выеденного не стоит.

Начнём с самого начала. Берём сломанную палку и скрепляем её по принципу этого самого доктора, как его там, Елисарова. Юрий Петрович прервал свои размышления и достал из папки листок. Ну конечно же, Илизаров. Похоже, из евреев. Интересно, кто он? Эмигрант, троцкист или кто-то ещё? Впрочем, какое это имеет значение? Может быть, никакого доктора Илизарова и нет, а идея (Спрынов не смог сдержать усмешки) принадлежит самому Айболиту.

Ладно, вернёмся к нашим баранам, то есть палкам. Берём мы, значит, её, протыкаем спицами и фиксируем. И что? Хм, на первый взгляд, будет держаться. Держаться… держаться… Всё равно бред! Просто я что-то упускаю.

Спрынов вскочил из-за стола и нервно заходил по комнате. В уме он так и этак протыкал конечности пациентов, которые прошли через его руки за годы практики. Потом схватил лист бумаги и начал сам чертить схемы переломов, обильно сажая кляксы. Не выдержал, резко встал, чуть не опрокинув стул, и вновь начал нарезать круги вокруг обеденного стола.

Чёртов Айболит! Не доктор, а инквизитор какой-то! Что за методы такие бесчеловечные?! Ясно, почему тут все в форме: солдатиков не жалко. Не на того напали! Хотят моё мнение?! Я им выскажу своё мнение! Всё выскажу! Да от этого лечения только гангрены дождёшься!

«Контра!» Спрынов резко сжал кулак с невесть как оказавшимся в нём пирожком – вишнёвая начинка кровавым гейзером выстрелила вверх. Но доктор уже подскочил к секретеру, охваченный новой идеей. Набрав карандашей, он вернулся к столу и попытался, используя пирожки, создать объёмную модель аппарата Илизарова. И если протыкать пирожки карандашами получалось вполне сносно, то вот зафиксировать импровизированные спицы было нечем.