Сочинения великих итальянцев XVI века - Макиавелли Никколо - Страница 33

Максимилиан получил в Генуе деньги от имени лиги, отплыл в Пизу, но в море был на много дней задержан ветрами и непогодой, поэтому к моменту прибытия в Ливорно все его деньги оказались истрачены и пришло время получить новую сумму; он несколько дней оставался в Ливорно в ожидании денег от венецианцев и, так и не дождавшись, отправился в Пизу, оставив в порту Ливорно несколько кораблей; когда же в конце октября там неожиданно появились французские галеры, присланные нам в помощь, императорские корабли не выдержали натиска французских кораблей, чему немало способствовали и ветры; оказавшись без денег и лишившись всякой надежды, император повернул обратно и с позором возвратился в Германию.

А венецианцы не послали ему денег, поскольку император больше зависел от герцога, чем от них, и они, опасаясь неудовольствия герцога, если Пиза будет в их руках, и поэтому не доверяя ему, не хотели, чтобы их деньги укрепили те силы, которыми полностью распоряжается герцог. Этот разрыв был необыкновенно выгоден и полезен Флоренции, ибо ее граждане, лишенные поддержки, во вражде со всей Италией, считали, что положение безвыходно; и поэтому многие видели в нашем спасении скорее чудо, чем следствие человеческих поступков: казалось, что задержка императора в море из-за непогоды, столь своевременный раскол в лиге и помощь ветров нашей победе были ниспосланы Богом; тем более что в эти дни фра Джироламо в своих проповедях настойчиво призывал людей оставить всякий страх, ибо Бог спасет их.

После отбытия императора, в январские календы был избран гонфалоньером справедливости Франческо Валори, а ведь около двух месяцев назад он не смог пройти в комиссию Десяти и был оттеснен не только кандидатурой Пьерфилиппо Пандольфини, но и Таддео Гадди, — это яркий пример изменения настроений в народе, который, оттолкнув Франческо Валори, вскоре поставил его во главе столь важной магистратуры, на этот раз при голосовании предпочтя его Пьерфилиппо Пандольфини. Его избранию способствовала партия монаха, безусловным главой которой он стал, поэтому на этой должности он собирался насколько возможно покровительствовать монаху и даже изгнать из Флоренции многих проповедников ордена святого Франциска, которые открыто выступали против фра Джироламо. Поскольку Медичи стали везде притчей во языцех, а многие флорентийские священники и придворные переехали в Рим к кардиналу де'Медичи, Франческо Валори ввел жесточайшие законы, требуя их обратно и запрещая с ними сношения; при проведении этих законов ему пришлось столкнуться со столькими трудностями, что, несмотря на всю свою силу и употребленные старания, он не раз хотел на все махнуть рукой; происходило это не столько из-за того, что среди флорентийцев были сторонники Медичи, сколько из-за врагов монаха и недовольных существующим правлением. Франческо Валори также намеревался укрепить Совет[273], учредив закон, чтобы всякий, за кем числятся недоимки по налогам, не мог туда войти; а поскольку число членов Совета было очень невелико, он предоставил право участвовать в нем юношам, которым исполнилось двадцать четыре года, в то время как раньше оно распространялось лишь на тридцатилетних. Он удалил из Совета многих, кто по тем или иным причинам не должен был в нем участвовать, но благодаря смутам с самого начала вошел туда под чужим именем или используя ложные предлоги. Вследствие этого, а также благодаря репутации безупречного и добропорядочного гражданина, он имел большой вес, а враги монаха после смерти Пьеро Каппони не располагали влиятельным предводителем, которого могли бы ему противопоставить. Тогда они обратили свое расположение на Бернардо дель Неро, который, несмотря на участие в прежнем правлении, был уже избран в комиссию Десяти и вернул себе былую славу; он был стар, имел репутацию человека благоразумного, опытного и влиятельного — казалось, что это был единственный человек во Флоренции, которого можно было противопоставить Франческо Валори; его и сделали после Франческо гонфалоньером справедливости; итак, он был провозглашен предводителем другой партии, и между ним и Франческо возникли соперничество и великая ненависть.

XV. Пьеро де'Медичи предпринимает тщетные попытки вернуться во Флоренцию. Александр VI отлучает от Церкви Савонаролу. Заговор в пользу Пьеро. Казнь пяти граждан. Савонарола возобновляет проповеди.

1497. Наступил 1497 год, год величайших смут и потрясений; в начале этого года, в последних числах апреля, когда гонфалоньером был еще Бернардо дель Неро, в Сиену с большим количеством солдат, предводимых Бартоломео д'Альвиано, прибыл Пьеро де'Медичи, чему помогли венецианцы, покровительствовавшие Пьеро в расчете на то, что он совершит государственный переворот во Флоренции, а они окончательно овладеют Пизой. Ему это предприятие представлялось легко исполнимым, ведь он знал о недовольстве бедного люда из-за сильнейшего голода — стайо[274] зерна стоил пять лир; кроме того, он знал, что многие добропорядочные люди и его друзья во Флоренции недовольны; с некоторыми, как о том будет сказано ниже, он вел переговоры; к тому же гонфалоньер справедливости Бернардо дель Неро и члены Синьории Батиста Серристори и Франческо ди Лоренцо Даванцати раньше были страстными приверженцами его правления. С такими мыслями он выехал из Сиены двадцать седьмого апреля и вечером прибыл в Тавернелле, предполагая на рассвете следующего дня быть у ворот Флоренции, что ему, однако, не удалось, ибо ночью лил сильный дождь и в назначенный час он не смог выехать верхом.

Когда во Флоренции узнали о прибытии Пьеро в Сиену, а затем о его отъезде оттуда — хотя и полагали, что он далеко не продвинется, — командование принял Паоло Вителли, который как раз в эти дни приехал из Мантуи, где сидел в тюрьме: арестован он был в Неаполитанском королевстве, где находился вместе со своим братом Камилло. Утром двадцать восьмого апреля, когда узнали, что Пьеро движется к городу, в ранний час образовали новую Синьорию, с гонфалоньером Пьеро дельи Альберти, членами — сторонниками народного правления и врагами Медичи; в страхе из-за приближения Пьеро они послали Паолантонио Содерини и Пьеро Гвиччардини, чтобы они поторопили выезд Паоло Вителли и сопровождали его, причем их выбрали, особенно Пьеро Гвиччардини, скорее из-за их дружбы с Паоло Вителли, чем из-за вражды с Медичи. Паоло Вителли вместе с ними прискакал к воротам Сан Пьеро Гаттолини и, получив известие, что Пьеро в одной-двух милях оттуда, остановился там и приказал запереть ворота; из опасения, что у Пьеро могут быть сторонники внутри города, во Дворце задержали около двухсот граждан, которых особо подозревали в симпатиях к прежнему правлению; однако никто в городе не взялся за оружие — разве лишь в тот момент, когда стало известно, что Пьеро уходит, — за исключением небольшого числа его смертельных врагов, семейств Нерли, Каппони, Пацци, Строцци, Лоренцо Пьерфранко и других, да и те выступили слишком поздно. Много часов простоял Пьеро перед воротами, а когда увидел, что в городе не наблюдается никакого движения, а оставаться там, где он стоял, небезопасно, то повернул назад и по той же дороге без всяких помех вернулся в Сиену.

После отъезда Пьеро, когда новая Синьория вступила в свои права, произошел великий спор из-за монаха, поскольку гонфалоньер Джованни Каначчи и Бенедетто де'Нерли, оба члена Синьории и смертельные враги монаха, хотели от него отделаться; с другой стороны, мессер Антонио Каниджани и мессер Бальдо Ингирлани защищали его, удерживая, хотя и с большими трудностями, четыре боба в его пользу. И поскольку в этом споре страсти накалились и произошел раскол, то чтобы привести дела в порядок и успокоить город, от обеих сторон были выбраны Бернардо дель Неро, Танаи де'Нерли, Никколо Ридольфи, Паолантонио Содерини, Пьеро Гвиччардини, мессер Аньоло Никколини, мессер Гвидантонио Веспуччи, Бернардо Ручеллаи, Франческо Валори, Пьерфилиппо Пандольфинии Лоренцо ди Пьерфранческо. Однако оказалось, что это не выход, страсти кипели, и, по общему мнению, должно было произойти какое-нибудь возмущение; утром в праздник Вознесения во время проповеди монаха в Санта Липерата поднялся неимоверный шум без всяких причин, просто из-за всеобщей подозрительности; при громких криках у монаха обнаружились признаки великого страха, он не мог продолжать проповедь и в конце концов вернулся в Сан Марко в сопровождении большого числа вооруженных граждан, среди которых был Джованбаттиста Ридольфи с пикой на плече.