Сочинения великих итальянцев XVI века - Макиавелли Никколо - Страница 27

После изгнания Пьеро решением Синьории были возвращены граждане, высланные и изгнанные государством с 1434 и по девятого ноября 1494 года, и хотя это было с радостью встречено всеми, однако опасность, нависшая над городом, отравила веселье граждан. И действительно, я думаю, что уже давным-давно Флоренция не была в столь тяжелом положении: что касается внутреннего положения, то был изгнан могущественный род, шестьдесят лет стоявший у власти, и возвращены все его враги; эта перемена привела к тому, что прежний образ правления стал непригодным, и немалый страх обуял всех тех, кто имел влияние во времена Лоренцо и Пьеро, всех тех, кто сам или чьи предки когда-либо обидели изгнанников или их предков; всех тех, кто владел имуществом объявленных прежде вне закона, поскольку купил его, получил в качестве вознаграждения или путем грабежа. Что касается внешнеполитического положения, то была отторгнута чуть ли не большая часть наших владений, что должно было привести к ослаблению Флоренции в связи с уменьшением доходов и военной мощи ц к неизбежности войны не только с пизанцами, но и со многими другими, которые воспрепятствовали бы восстановлению прежних границ. К тому же наши земли занял король Франции с сильным войском — враг, оскорбленный нами, жадный и жестокий, внушавший нам ужас не только тем, что опустошит нашу территорию и поднимет мятеж на остававшихся еще в нашем подчинении землях, но также потому, что разграбит город, вернет Пьеро де'Медичи и, возможно, сам станет править Флоренцией; а в случае, если он уйдет из города, наименьшее зло, которого можно было бы опасаться, — это уплата ему огромной суммы денег за освобождение Флоренции от французов.

XII. Карл VIII во Флоренции. Его соглашение с республикой. Реформа правления. Фра Джироламо Савонарола. Предложенные им реформы внутреннего строя. Начало войны с Пизой.

Король Карл выехал из Пизы, как о том сказано выше, и взял путь на Флоренцию в самом дурном расположении духа и, как полагали, с намерением опустошить город, но когда он узнал о государственном перевороте и о том, что народ, прогнав Пьеро, взялся за оружие и не выпускает его из рук, то, испугавшись мощи народа, стал не только сомневаться в возможности взять силой и разграбить город, но и опасаться, как бы при вступлении во Флоренцию вооруженный народ не нанес ему поражения. Поэтому, остановившись в пути, он послал во Флоренцию сообщить, что желает войти в город мирно, но в связи с тем, что его войско весьма многочисленно и в него входят люди самых разных национальностей, а флорентийский народ, насколько ему известно, взялся за оружие, то во избежание возможного конфликта он предпочел бы помедлить со вступлением в город, пока народ на разоружится и он не сможет войти во Флоренцию как друг, не вызывая волнений. Получив из Флоренции положительный ответ, король отправился в Синью и, остановившись там в доме Батисты Пандольфини, много дней ожидал, пока Флоренция не успокоится, заказав тем временем одежду и снаряжение для своих людей и коней, чтобы въезд его в город был торжественный и пышный. Несмотря на то, что он как будто отказался от плана разграбить город и решил ограничиться получением как можно большей суммы денег, он послал за Пьеро де'Медичи, рассчитывая, что тот ради возвращения во Флоренцию не поскупится ни на что, а в крайнем случае его появление напугает граждан, готовых на все, лишь бы избежать восстановления его власти. Пьеро, покинув Флоренцию, бежал в Болонью, а оттуда в Венецию, где он и выслушал предложение короля; желая, с одной стороны, присоединиться к нему, с другой, боясь, что король за деньги предаст его флорентийцам, он попросил совета у венецианцев, которые подтвердили его подозрения и убедили не соглашаться, руководствуясь при этом не интересами Пьеро, а движимые опасением, как бы это не помогло королю распорядиться по-своему Флоренцией и стать ее властелином, ибо несмотря на ненависть, которую питают к нам венецианцы, им было бы неугодно, если бы король так прочно укрепился в Италии, что им пришлось бы с ним считаться. Король долго оставался в Синье, куда постоянно — как и раньше по пути его следования — прибывало из Флоренции много послов, чтобы воздать ему почести, и наконец в воскресенье, день ...ноября, он вступил во Флоренцию.

Такого пышного и величественного въезда Флоренция не видела уже давно. Не было недостатка во всех тех славных знаках, которыми город мог почтить столь высокого государя: навстречу ему выступило на конях множество юношей в богатых ливреях; прибыли все первые люди города; члены Синьории, согласно обычаю, шли пешком до ворот Сан Фриано; у церкви Санта Липерата, где король должен был первый раз спешиться, была подготовлена необыкновенно помпезная встреча, но истинную роскошь и пышность являл король. Он вступил во Флоренцию во главе всего своего войска; первыми шли в строю пехотинцы — большинство их, а может быть и все, были швейцарцы — с гербами на пиках, арбалетами и ружьями; затем вооруженные всадники на конях — зрелище замечательное из-за огромного числа людей, их прекрасной наружности, великолепной шелковой и парчовой с золотом одежды и красоты оружия и лошадей; наконец, последним шел король, в полном вооружении, под балдахином, как победитель города и триумфатор, что само по себе впечатляло, но это плохо могли оценить люди, полные страха и ужаса. Король вроде бы отбросил высокомерие, ибо когда члены Синьории пожелали взять под уздцы его коня, как они обычно делали при вступлении в город папы, императоров и королей, он весьма решительно им этого не дозволил. С такой помпой он прошел от ворот Сан Фриано до Фондаччо и Борго Сан Якопо, затем, пройдя до Понте Веккио, через ворота Санта Мария вступил на площадь, наконец, достиг церкви Санта Липерата и дома Пьеро де'Медичи, где ему были отведены покои. Все его солдаты, как конные, так и пешие, были расквартированы в городе и распределены по домам флорентийцев, что было для последних весьма непривычно, ибо они предпочитали в таком случае отсылать постояльцев к другим, а не принимать их у себя.

Король ...дней находился во Флоренции, пратика воздерживалась от заключения соглашения, а между тем Карл требовал власти над городом, приводя среди прочего и тот довод, что Флоренция принадлежит ему по французским законам, ибо он вошел в нее вооруженный; также он требовал возвращения Пьеро. Эти условия встретили упорное сопротивление со стороны горожан, и они послали на постовых в Милан Бернардо Ручеллаи, чтобы известить о происходящем герцога, полагая — и это было недалеко от истины, — что тот будет недоволен, если король прочно утвердится во Флоренции. В связи с этим герцог поручил графу ди Гайаццо и мессеру Галеаццо да Сансеверино, состоящим от его имени при короле, постараться отговорить его от этих требований и сделать все возможное для защиты интересов Флоренции.

Переговоры тянулись много дней, и город был охвачен великим страхом, потому что флорентийцы не привыкли к виду могучего вооруженного войска, а французы, со своей стороны, видя многочисленность народа и узнав, что при изгнании Пьеро при звуке большого колокола все граждане взялись за оружие и что контадо[241] могло бы сделать то же самое, — французы в страхе, что снова ударят в колокол, выставили охрану и приняли все предосторожности. Таким образом, страх был обоюдный; и хотя два-три раза в городе вспыхивало возмущение и французы бросались к оружию, шум был рожден самим страхом, и дело далеко не заходило.

Для переговоров с королем были избраны Франческо Валори, Пьеро Каппони, Браччо Мартелли[242] и несколько других граждан; согласовав между собой условия, они принесли королю проект статей договора, который мог удовлетворить Флоренцию, но не понравился Карлу, и он дал посланцам другой проект, который нужно было взять за основу договора. Приняв эту бумагу, содержащую много бесстыдных требований, Пьеро Каппони с возмущением разорвал ее в присутствии короля, добавив, что раз Карл не хочет идти на соглашение, дело примет иной оборот, и пусть он прикажет трубить в трубы, а они ударят в колокола, — это были несомненно слова великого и смелого человека, ведь они были произнесены в доме у заносчивого варвара, короля Франции, где на дерзость могли ответить жесткостью. Такая решительность напугала короля и его приближенных, и, уже заранее трепеща перед многочисленностью горожан и звуками большого колокола, при которых, по его сведениям, могло вооружиться более тридцати тысяч людей в городе и его окрестностях, король, как считают, под влиянием этих угроз отказался от своих предложений и согласился на более приемлемые условия. В конце концов после долгих споров соглашение подписано было в день ...декабря 1494 года в церкви Сайта Липерата, в присутствии короля, Синьории и всего народа, и Карл сам принес клятву на главном алтаре, что будет неуклонно исполнять пункты договора. Между королем Франции и нами были заключены дружба, мир и союз с обычными для всех союзов условиями об общих друзьях и врагах; Флоренция должна была выплатить королю Карлу компенсацию в сто двадцать тысяч золотых дукатов, из которых пятьдесят тысяч немедленно, до отъезда короля из города, а остальные семьдесят тысяч в два приема, в различные, но довольно близкие сроки. Король должен был удержать как залог на время войны[243] и Неаполитанской кампании крепости Пизы, Ливорно, Пьетрасанты и Сарцаны, отказавшись, однако, от власти и управления самой территорией в пользу флорентийцев, как это и было до его прихода; закончив войну с Неаполем, он обязывался добровольно вернуть крепости все до единой.