Пионер – ты в ответе за всё! - Широков Алексей - Страница 20

– Ага, знаю, – я кивнул. – «Слоник», телефон, просто прессануть в кабинете, почки там опустить. Как говорится, спасибо родной советской милиции. Я особо ничего хорошего от нее не ждал, все-таки покуролесил в свое время, но тут уж вовсе откровенный беспредел.

– К сожалению, есть такой факт, – удрученно вздохнул Тихомиров. – Многие в МВД, вместо защиты граждан и социалистической законности, относятся к службе как к кормушке. Карасев с Аникиным в том числе, за ними много чего накопилось. Сейчас волкодавы из второго управления там землю роют, хоть скорее всего в итоге дело передадут ИЛС главка, это их компетенция. Но замять уже ничего не получится, так что пойдет твой Аникин по этапу, как бы ни пытался соскочить. Ты его, кстати, знатно напугал. Он даже тебя в КПЗ запихал, ни о чем тех не предупредив.

– И чего? – удивился было поначалу я, а потом вспомнил, чего сам боялся, когда туда привезли. – Что, думаешь, к уркам в прессхату сунуть хотели? А почему не сделали?

– Начальства не было на месте, а те, кто за него остался, решили не рисковать. – Все-таки на тебя ни документов нормальных, ничего не было. Вот сегодня, по возвращению, тебя бы ждал экскурс в мир зоновских порядков и прочие радости жизни. Так что можно сказать, что тебе повезло с этим прорывом.

– Или им, – я зло оскалился, а потом вдруг хлопнул себя по лбу. – Блин! Вася! Как он там?! Живой?! В зомби не превратился? Его же укусили!

– Эти твари не заразные, так что все с ним в порядке, – даже не удивился моим вопросам Илья Демидович. – Крови много потерял, был бы обычным человеком, уже откинулся. А так полежит несколько дней, его понаблюдают, да домой поедет, к жене и сыну.

– Ну и слава богу, – облегченно выдохнул я и, заметив неприязненный взгляд капитана, ухмыльнулся. – Что? Научный атеизм – это прекрасно, но кроме как чертовщиной объяснить все происходящее я не могу. Блин, у вас зомби ходят! А вы все наличие Бога отрицаете. Хотя, справедливости ради, должен признать, что я сам скорее агностик, чем православный. Слишком много претензий у меня к церкви. Сложно верить, когда видишь, как поп, поперек себя толще, садится в «Мерседес» бизнес-класса, чтобы поехать освятить очередной торговый центр очередного ворюги, а рядом с храмом беспризорники милостыню собирают, чтобы хоть раз в день поесть. Или как священники торгуют водкой и сигаретами оптовыми партиями, просто потому что как служители культа они не платят таможенные сборы и налоги. Кстати, справедливости ради, сейчас у меня такое же отношение к некоторым партийным работникам и милиции.

– Ты думай, что говоришь, – скривился капитан, будто зажевал сразу штуки три лимона. – Партия…

– Бла, бла, бла, – отмахнулся я. – Партия – то, партия – сё. Партия – это люди! А людям свойственно желать устроиться получше! Какими бы идейными они ни были, но рано или поздно хочется комфорта. А власть еще сама по себе развращает, особенно такая, когда кажется, что именно ты знаешь лучше всех, что делать. И куда идти. Я не говорю про кого-то конкретно и тем более про… ну ты понял. Как раз наоборот, к тому поколению у меня претензий нет. То, что они вывезли, мало кому в принципе, выпадает на долю, да и вовремя уйти – на это нужно отдельное мужество. Так что, как у нас говорили, респект им и уважуха. Стальное было поколение. Как там у Тихонова? Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей. Но не менее мудрые люди сказали – тяжелые времена рождают сильных людей. Сильные люди делают хорошие времена. Хорошие времена рождают слабых людей. Слабые люди делают времена тяжелыми. Вечный цикл, мать его за ногу!

– Дать бы тебе по башке, философ, драть тебя, чтобы не болтал лишнего. Думаешь, ты один такой умный? Там такие люди над всем этим думают, не нам с тобой чета. И Сам… присматривает, – тяжело вздохнул Тихомиров и подвинул ко мне несколько чистых листов. – Ты, если помочь хочешь, лучше подробно напиши, что и как у тебя было. Всяко будет лучше, чем языком молоть и философствовать не по делу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– А давай, – мне стало немного обидно, что мне не верят, хоть объективно я понимал, что слова – это пыль, насочинять можно таких сказок, что волосы дыбом встанут, а серьезные люди работают с фактами. – Только бумаги еще дай.

И понеслось. Я нырял в сатори, вытаскивая из самых дальних уголков памяти все, что помнил по новейшей истории своей родины, и писал. Про смерть Сталина, про то, как Хрущев становится генеральным секретарем, отодвинув других претендентов, включая Маленкова и Берию. И как, получив власть, он расправится с большинством своих соперников, включая Берию и даже Судоплатова, которого судили как члена «банды Берии». Что сделал легендарный диверсант Хрущеву, я не знал, но скорее всего там зачищали поляну от всех, кто хоть как-то мог оказать сопротивление. Тот же Жуков был вполне лоялен Хрущеву на посту министра обороны, но его сняли со всех должностей, отправив в ссылку.

Про экономические реформы, типа легендарной кукурузы. Но куда страшнее просто не росшей в холодных регионах «царицы полей» были запрет на приусадебное хозяйство, невозможность держать скот для собственных нужд и ликвидация огородов для горожан. Это вылилось в резкое сокращение продуктов на столах и соответственно в массовые волнения. До кучи великий хозяйственник запретил артели, фактически перекрыв тот редкий ручеек товаров народного потребления, что еще тек на рынок, оставив людей ни с чем.

Про заигрывания с республиками. Крым, подаренный УССР, так сказать, по блату. На самом деле это была взятка за поддержку Хрущева на посту генерального секретаря, но последствия такого хода икались стране еще очень долго. Про то, как с подачи Хрущева РСФСР становилась дойной коровой для всех республик Союза. В отличие от Сталина, сократившего помощь до двадцати пяти процентов, Никита щедрой рукой раздавал богатства России окраинам, другой рукой попутно разрушая деревни в областях Нечерноземья, как «неперспективные». За двадцать лет количество деревень сократилось на шестьдесят процентов, но это никого не смущало.

Неудивительно, что вскоре в республиках зарплаты стали выше процентов на двадцать-тридцать, зато у РСФСР цены на товары поднялись на пятнадцать процентов. А обеспечение шло по остаточному принципу. Сначала насыщались разные Прибалтики и прочие Узбекистаны, а уж в последнюю очередь те, кто их содержал. Что, вкупе с амнистией разной швали типа бандеровцев, естественно привело к росту националистических настроений в республиках. И даже когда Хрущева на посту сменил Брежнев, ничего не поменялось. А все потому что, по сути, в правительстве остались те же люди. Суслов, например.

Главный идеолог брежневского застоя, а по сути зашоренный, ограниченный человек и ханжа, не видевший ничего дальше своего носа. Догмы ортодоксального марксизма-коммунизма заменили ему Библию, и так же, как религиозный фанатик, он был готов уничтожать любую ересь, а точнее все, что ему таковой казалось. Поэтому гнобили художников и поэтов, вместо них повсюду продвигая идеологию, по сути являющуюся лишь пустопорожней болтовней. Глупо рассказывать рабочему про достижения Советского Союза, если он не может купить дочери детские туфельки. Или восторженно вещать доярке про тонны чугуна на душу населения, если она элементарно даже ткань на платье достать не имеет возможности, потому что в магазине шаром покати, сплошной дефицит. А то, что есть, настолько плохого качества и отвратно выглядит, что носить невозможно.

Неудивительно, что на фоне всеобщего дефицита в Союзе начала формироваться параллельная теневая экономика. Я описал и цеховиков, и снабженцев, что шныряли по всему Союзу с портфелями, полными налички, не стесняясь заходить даже в министерства. И какие суммы шли мимо казны, капая в карманы заинтересованных лиц. Написал и о безумных приписках, как в том же Узбекистане, когда руководство республики за пять лет нарисовало из воздуха пять миллионов тонн хлопка. И получили из бюджета за это три миллиарда рублей, из которых половина была просто разворована. Эти цифры даже сейчас кажутся большими, а тогда это были просто невообразимые суммы, которые растворились в карманах партийных чинуш.