Профессор без штанов - Гусев Валерий Борисович - Страница 18

Все сошлось. Бир, Медведев, наши враки о школьном зоопарке, пацаны, которые будут собирать сведения о домашних и диких животных, кража в школе.

Какие же мы дураки!..

Мама позвала нас ужинать. Папа что-то проворчал из кабинета, а мы с готовностью перебрались на кухню.

Стол был еще не накрыт, но на нем уже стояла какая-то стеклянная банка с крышкой.

– Это что? – мама взяла ее в руки. – Какая-то гадость.

– Это, мама, улитки, – сказал Алешка, снимая с сушки тарелки. – Очень свежие.

– Я не буду, – брезгливо вздрогнула мама.

– Это не тебе, – засмеялся Алешка.

– Дяде Федору? – спросила мама.

Дядя Федор частенько заглядывал к нам на ужин. Это у него называлось – пообщаться.

– Пообщаемся? – спрашивал он с порога и, не дожидаясь ответа, топал на кухню.

Мне кажется, он всегда был относительно голодным. А сам он про себя говорил: «У меня аппетит очень резвый. Я вообще – аппетитный». А я думаю, у него маленькая пенсия, а за ремонт машин он со своих клиентов денег никогда не брал. Бескорыстный такой. Я вообще заметил – чем беднее люди, тем меньше в них жадности.

– Дяде Федору? – повторила мама вопрос.

– Крокодильчику, – сказал Алешка, расставляя тарелки. Он всегда, когда что-нибудь натворит, становится очень заботливым и внимательным. «Полы моет, посуду пылесосит».

– Какому еще Крокодильчику? – насторожилась мама. – Что за странная фамилия.

– Обыкновенному. Ложки или вилки класть? Он, мам, очаровательный. Лупоглазый такой. Как твоя тетя Наташа. И глазки такие же желтые. И зубки такие же мелкие.

– Хватит глупости болтать, – сердито сказала мама. И пошла в ванную мыть руки перед едой.

И тут же на всю квартиру вдруг раздался ее крик. В котором сочетались неожиданный страх, брезгливость и отчаянье.

Когда мы выскочили в коридор, папа уже был там, сжимая в руке пистолет. Мама стояла, прислонившись плечом к стене, с широко раскрытыми глазами и, делая рукой слабый жест в сторону ванной, заикалась:

– Чу... Чу...

– Чужой! – понял ее папа. С размаха отворил дверь ванной и вскинул пистолет.

– Чудовище! – наконец-то выговорила мама.

А папа сунул пистолет в карман, усмехнулся и сказал нежно:

– Чудовище у тебя за спиной.

Мама подпрыгнула и обернулась. За ее спиной стоял Алешка с немного виноватой мордочкой. И удивленной одновременно – из-за чего, мол, такая паника с пистолетом?

Я заглянул в ванную.

В наполненной ванне блаженствовал очаровательный крошечный крокодильчик. Он лежал на самой поверхности воды, вернее под самой поверхностью – из нее торчали только желтые выпуклые глазки и кончик длинного носа, – и было похоже, что, несмотря на весь шум, он сладко дремлет.

– Пусть поживет, – просительно буркнул Алешка.

– А я? – спросила мама в отчаяньи.

– И ты, – Алешка пожал плечами. – Он долго будет маленьким, не бойся. Лет пять. А потом мы его отдадим в зоопарк.

– Вот и хорошо, – легко согласилась мама. – Дима, сними со шкафа чемодан. Я эти пять лет пока у своей мамы поживу. Там крокодилы не водятся. И других чудовищ, – она выразительно взглянула на Алешку, – там тоже нет.

Насилу мы ее уговорили. Мама согласилась остаться в квартире с «чудовищами» только после того, как папа достал с антресолей нашу старую детскую ванночку и поставил ее в нашей комнате.

Мы натаскали в нее воды, и Алешка бережно перенес туда Тотошу и принялся кормить его улитками. Свежими.

Мама смотрела на все это с ужасом. И отвращением.

Вечером, когда мы с Алешкой уже задремывали, послышался ее виноватый голос:

– Отец, ты меня любишь?

Папа что-то буркнул в ответ.

– Тогда лезь опять на антресоли. Сними чертежную доску.

– Поработать решила?

– Поспать! – резко ответила мама. – Я не хочу, чтобы ночью эта тварь залезла ко мне под одеяло.

Папа, вздыхая и поругиваясь, слазил на антресоли, с грохотом стащил оттуда старую чертежную доску и накрыл ею ванночку с «чудовищем».

История с Тотошей наделала много шума в нашей семье.

– Я понимаю, – сердилась мама, – конечно, нужно любить животных. Но не до такой же степени!

– А до какой? – уточнял Алешка.

– Достаточно просто их не обижать.

– А помогать им надо? Когда они в беде. Накормить, например.

– Накормить! – вспылила мама. – Но не родной же матерью крокодилов кормить!

Тут даже папа рассмеялся.

А мама демонстративно включила телевизор. И стала раньше всех участников игры отгадывать ответы. Только на все вопросы она почему-то бормотала один и тот же ответ:

– Крокодил!

Но постепенно мама смирилась и успокоилась. Даже привыкла. И даже подходила к ванночке и смотрела, как шустро плавает в ней Тотоша. Он даже подплывал к ней поближе, тыкался носом в край ванночки, будто хотел извиниться за то, что так напугал эту милую женщину.

– Он не кусачий? – иногда спрашивала мама Алешку. – Не родственник тому Джонни, который обедает человеческими носами?

– Что ты, мам! – возмущался Алешка. – Он всякую гадость не ест!

Но на ночь мама никогда не забывала уложить на ванночку чертежную доску и придавить ее своим утюгом и папиными гантелями.

А мы продолжали свою борьбу за права животных. У нас появилась уверенность, что существует поганая преступная группировка, которая похищает редких животных и либо берет за них замаскированный выкуп, либо продает задорого другим желающим. И деятельность этой группы становилась все более активной. А руководил ею известный вам господин Медведев по кличке Бир.

С него мы и начали...

Глава X. НАЖИВКА ВРОДЕ ПРИМАНКИ

В институт мы теперь заходили без проблем. Как штатные сотрудники. Ученые мужи. Коллеги. Нам даже выписали временные пропуска на целый месяц. Алешка по этому поводу, конечно, высказался:

– Ишь, постарались. Да мы эту лавочку за два дня разнесем. Да, Дим?

– Как получится. – Я не был настроен так оптимистично.

Кабинет Бира был заперт. Мы присели на подоконник напротив двери. Алешка легкомысленно болтал ногами. А я даже не представлял, с чем мы пришли к Медведеву. И спросил Алешку. Тот мгновенно ответил:

– Как всегда – с враньем. Мы ему назначим встречу, скажем, что нашли у дяди Федора редкую летучую мышь. В гараже. Он придет, а там вместо летучей мыши ходячий тигр. Амурский, например.

– А где же ты его возьмешь?

– В Москве, Дим, что угодно можно достать. Были бы деньги. – Современное дитя. Но с романтическими принципами.

– Денег у нас нет.

– Обменяем на что-нибудь.

Ага, страусиное яйцо на крокодила. Понравилось ему. Хорошо еще, папа об этом не знает.

Тут мимо нас прошел было молодой ученый. Остановился.

– И чего вы, воробьи, здесь расселись?

– Профессора Медведева ждем, – ответил я. – Для консультации. Нам очень его лекция понравилась. Про белых медведей с черными носами.

Молодой ученый расхохотался:

– Профессор Медведев!.. Профессор... Шарлатан он, а не профессор.

Сами знаем, чуть было не вырвалось у меня. А Лешка тут же почувствовал, что можно схавать хорошую добычу в виде информации. Главное, как следует человека разозлить.

– Это вы от зависти говорите. – Алешка сделал вид, что очень оскорбился за профессора. – Он великое открытие сделал. А вы сделали?

Но молодой ученый не разозлился. Он улыбнулся и присел рядом с нами на подоконник. У него было симпатичное курносое лицо и веселые глаза.

– Ну, как сказать... Великие открытия редко случаются. Но и нам кое-что удается. Так, по мелочи.

Как ни странно, но у меня эти слова почему-то вызвали уважение. Лешка тоже разинул рот.

– А чего вы открыли по мелочи?

– Да так, не стоит вашего внимания.

– А вы кого изучаете?

– Царя зверей, – скромно сказал молодой ученый.