Миллион в копилке - Гусев Валерий Борисович - Страница 7

Ну вот, кое-что мы выяснили. Лена пошла на кухню помыть чашки, а мы еще послушали деда о его колоколах. Потом он снял с полки небольшой медный колокольчик и звонко в него позвонил. Будто летняя песенка по комнате разлилась.

– Знаете, что это? – хитро улыбнулся он. – Это ботало!

Мы, конечно, покивали головами. Но обмануть деда не удалось.

– Эх вы! Дети асфальта. Такие колокольчики раньше вешали на шею коровам в лесистой местности.

– А я что говорю! – выступил Алешка. – Ходит себе корова и звенит в колокольчик. Комаров отгоняет, нет, что ли?

– Что ли нет! – передразнил его дед Кондрат. – Если корова в лесу заблудится, ее по звону колокольчика разыскивали.

И вот эти слова вдруг меня к чему-то подтолкнули. Навели на какую-то умную мысль. Но она тут же увильнула.

Алешка еще позвонил в это самое ботало, а на прощание бухнул от души в колокол по имени «Сысой». Тот выдал такой гул, что сразу все соседи застучали во все стены и даже в пол и в потолок.

– Заходите почаще, – попросил дед Кондрат, зажимая уши. – С вами очень весело.

Мы вышли в прихожую, и там нас застал телефонный звонок. Звонил Санек. Попросил к телефону Лену, сказал, что он ее папа и волнуется, что она так долго задерживается.

Дед Кондрат передал трубку Лене и сказал с хитрой усмешкой:

– Это тебя, Леночка. Твой юный папа.

Лена поговорила с «папой» очень коротко и сухо. Из ее реплик ничего нельзя было понять, кроме: «Так... так... А он что?.. А ты?.. Он видел?.. Встречаемся у киоска. Пока, папуля».

Пока мы дошли до киоска, Лена передала нам сообщение Санька.

Оказывается, продавец Козлов запер свой киоск гораздо раньше обычного. Тут как раз подъехал Гурген Ашотович и стал на него орать. На что Козлов, совершенно на себя не похоже, ответил:

– Вы на меня не кричите! Я вам не шестерка какая-нибудь! Я теперь почище вашего бизнесменом буду.

И он отдал Гургену выручку и пошел домой. В обеих руках его были большие пластиковые сумки. В одной отчетливо звенели бутылки, а из другой отчетливо пахло копченой колбасой и копченой рыбой. А также заморскими фруктами. Из чего сообразительный Санек сделал правильный вывод: убедившись, что монета, попавшая в его лапы, и в самом деле стоит огромных денег, Козлов решил отпраздновать это событие...

Вскоре прибежал запыхавшийся Санек, он на всякий случай «проводил» Козлова до самого дома.

– Он еще в булочную зашел, – доложил Санек, отдышавшись. – А сейчас дома сидит, водку пьянствует.

– Откуда ты знаешь?

– Я, во-первых, его окна высчитал. А потом залез на крышу пристройки соседнего магазина – оттуда все хорошо видно. Он себе стол накрыл, даже подсвечник поставил со свечой. Музыку включил, а потом...

– Что потом?

– А потом... милиционер прогнал.

– Куда он его прогнал? – не поняли мы. – За что?

– Да не его. А меня. С крыши. Я еле удрал от него.

«Цены тебе, Санек, нету», – искренне подумал я. А вслух сказал:

– Значит, сегодня он никуда не пойдет и не поедет. Все свободны!

– Кроме меня, – вздохнул Санек и поскреб за ухом. – Я совсем забыл, мне белье надо в прачечной получить. Родители достали, всю неделю долбят: получи да получи.

И мы пошли в прачечную. Санек зашел внутрь, а мы ждали его на улице. Уже темнело, скоро должны прийти с работы родители. А Санек что-то задерживался. Наконец он вышел... с пустыми руками.

– Не дают белье, – объяснил он.

– Почему не дают? – возмутились мы.

– Потому что без квитанции.

– А где она?

– А я знаю? В кармане была. Всю неделю.

Толковый он паренек, но все время с ним что-нибудь случается.

– Потерял?

Он кивнул. И очень расстроился. Вчера – галоша, сегодня – белье.

Вот теперь нам еще и квитанцию искать. Не бросать же его в беде!

– Надо нашим родителям позвонить, – напомнил Алешка. – А то ругаться будут.

Я стал шарить по карманам в поисках жетончика. А он никак не попадался. Пришлось вытаскивать все из карманов: кассета, авторучка, монета, носовой платок, ключи от квартиры, какая-то бумажка... А, это записка с адресом деда Кондрата, которую мне Санек дал. Я мельком взглянул на нее и хотел было уже выбросить – адрес-то мы теперь знаем. Но Санек вдруг схватил меня за руку:

– Вот же она! Я на ней адрес записал!

Ну и разиня!

Санек радостно получил белье, мы проводили Лену до дома и помчались к себе домой.

Глава VII

Добрый волшебник

Родители встретили нас не очень радостно. Не видно было, что они соскучились. Скорее наоборот. Чем-то были недовольны. И приготовили «приятный» разговор.

– Мыть руки. Ужинать, – скомандовала мама. Ледяным голосом.

А за столом сказала таким же ледяным голосом:

– В нашем доме стали пропадать разные вещи. В чем дело?

– Например? – спросил я.

– Например – мясо, два кэгэ.

– Это не вещь, – буркнул Алешка.

– Еще какая вещь! – мечтательно сказал папа, ковыряя вилкой пустые макароны. – Особенно в жареном виде!

– А еще что? – спросил я на свою голову.

– Еще торт. Звонила бабушка и сказала, что вы привезли торт.

– Привезли... – проворчал Алешка. – Привезли – это сильное преувеличение.

– Вот видишь? – мама строго повернулась к папе. – Я говорила, что он вывернется. – А потом повернулась к нам: – Нет Алешкиных кроссовок, я хотела их Ивановым отдать. А также я недосчиталась одной вилки...

– А ее кому?

– Никому! – рассердилась мама. – Хочу, чтобы у меня был комплект столовых приборов. Полный.

– Вилка найдется, – сказал Алешка. – Несколько позже.

Это правильно, не все же сразу.

– А монета тоже найдется? – вкрадчивым голосом спросил папа.

– Какая монета? – одновременно удивились мы. Вместе с мамой.

– Та, что уже сто лет лежала в пепельнице на моем письменном столе. Бабушкин подарок. Серебряная!

Серебряная! Сказал тоже!

– И монета найдется, – уверил его Алешка.

– Своевременно, – кивнул папа. – Или несколько позже, да?

После ужина мы добровольно вызвались помыть посуду, чтобы незаметно пошарить в помойном ведре в поисках гнутой вилки. И слышали, как мама вполголоса, довольным тоном сказала папе:

– Вот видишь, как на них подействовали мои слова!

До чего ж они наивные, эти взрослые. Совсем как дети.

Вилку мы разыскали и пассатижами выпрямили ее зубцы. Правда, два из них при этом обломились. Но мы все равно положили ее на место, в ящик кухонного стола.

– Скажем: мыши ее обкусали, – подстраховался Алешка. – Она как будто за плиту завалилась, а мы ее разыскали, но уже поздно, обкусанную. Годится?

– Ну... не знаю, смотря какое настроение у мамы будет.

– Хорошее! – успокоил меня Алешка. – Вилка-то нашлась.

Нашлась... В таком виде, что у нее только один путь – обратно в помойное ведро.

Так, с вилкой задача решена. Теперь – монета. Подбросить ее – это не проблема. Проблема оказалась в том, что... монеты не нашлось. В моих карманах. Неужели потерял? От этой мысли стало нехорошо. Пусть это и подделка, но папа, во-первых, этого не знает, а во-вторых, он так ею дорожит. Ведь ему бабушка ее подарила. Семейная реликвия. Одна-единственная...

С этой грустной мыслью и с чувством вины я улегся спать. Лешка уже посапывал, он всегда быстро засыпает, что бы ни натворил за день. А утром уже этого не помнит и начинает творить заново. Как говорит папа – с чистого листа начинает свои художества.

Я долго не спал. И невольно прислушивался к разговорам родителей на кухне, где они пили чай. Сначала речь шла о всякой ерунде, про всякие хозяйственные заботы и где занять денег до зарплаты. А потом папа сказал:

– Похоже, ты права. Не такие уж у нас уникальные дети. Совершенно нормальные. Начали исправляться. Даже план перевыполнили. Вилку нашли, монету вернули. Глядишь, и мясо отыщется...

– Вот уж это не надо! – испугалась мама. – Тухлятины нам только не хватало.