Невеста рыцаря - Фетцер Эми - Страница 18

Коннал провел ладонью по своей щеке и усмехнулся:

— Это сирийское солнце меня поджарило.

— Значит, верно люди говорят, что ты воевал за Ричарда?

Дугал неодобрительно сдвинул брови и, отступив, сложил руки на груди. Коннал покосился на Шинид. Старик усмехнулся.

— Нет, миледи мне ничего не говорила. Да и ни к чему это. В наши края слухи хоть и медленно доходят, зато уж точно проверенные.

— Это я понял.

Пока Коннал беседовал с Дугалом, селяне не сводили с него глаз, рассматривали, как племенного борова на деревенской ярмарке. Какой-то мальчишка попятился назад, хмуро глядя на Коннала и его рыцарей. Коннал, перехватив взгляд паренька, подумал, что же он сделал такого, чтобы заслужить столь явную неприязнь. Оказавшись на безопасном расстоянии, мальчик плюнул в сторону Коннала и бросился наутек. С ним вместе убежали двое других ребятишек.

Дугал тихо выругался.

Коннал ничем не выдал своего отношения к происходящему.

— Они помнят вас, милорд, — пояснил Дугал. — Для них вы стали англичанином. Нет, нет, — поспешил добавить Дугал, видя, что Коннал нахмурился, — я не говорю, что это плохо. Лорд Антрим отличный парень, хоть и англичанин. Но что с него возьмешь: он ведь родился англичанином. — Дугал скользнул взглядом по металлическим наплечникам, латам на груди, железным перчаткам. — А вот вы — нет.

— За что же меня следует выпороть: за мои доспехи или за то, что я выполняю свой долг? — спокойно спросил он. Ответа Коннал не получил, да он и не ждал ответа.

Шинид выступила вперед, бросила на Коннала выразительный взгляд, мол, говорила же я тебе, и кликнула Монро. Тот немедленно подошел к ней.

— Отдай то, что у нас есть в кладовых, этим людям. Пошли сюда на рассвете солдат, чтобы помогли людям починить все, что можно. И столько же солдат, чтобы охраняли Деревню.

Дугал поблагодарил ее и пошел к своим. Шинид наблюдала за тем, как Дугал вербует добровольных помощников, чтобы оказать помощь пострадавшим.

— Это сделали солдаты форта, — пояснила она Конналу. — Из-за еды.

Коннал лишь кивнул в ответ, и она была благодарна ему за то, что он не стал обсуждать полученные сведения.

— Пойду поговорю с начальником гарнизона, — заявил Коннал и повернулся, чтобы уйти.

Шинид схватила его за рукав:

— Не лезь не в свое дело!

Коннал мог бы сказать ей, что скоро они станут мужем и женой, и тогда безопасность и мир на этой земле будут и его делом тоже, но он не стал с ней спорить. Он поквитается с начальником гарнизона потому, что у него на это есть более веские причины. Много лет он воевал в чужих странах, воевал с чужаками за чужаков. Но эти люди, мужчины и женщины, были его соотечественниками. И их он обязан защищать.

— Ты не примешь моей помощи?

— Что ты намерен делать? Накажешь их за то, что они обезумели от голода?

— Я накажу их за разбой и поджог.

— За это их следует наказать, ты прав. Но что они сделают с моими людьми в следующий раз, когда нас не будет поблизости? Эта деревня и та, что рядом, по договору должны снабжать форт продовольствием. Что касается меня, то из замковых кладовых мы перевезли целую телегу пищи только в прошлом месяце. Но им все мало!

Шинид быстро направилась к своей кобыле, наклонилась, подняла что-то с земли, после чего легко вскочила на спину лошади.

— Господи, да она ездит без седла и поводьев, — изумленно прошептал Коннал.

Монро вскочил на коня и, когда Шинид выехала на дорогу, окликнул ее, а затем устало сказал Конналу:

— Женись на ней как можно скорее, Пендрагон. Коннал изумленно поднял брови.

— У человека только одна голова, и уж если ей положено седеть, так пусть лучше твоя седеет.

Коннал усмехнулся и поднял руку, сжав кулак. Рыцари Коннала выстроились позади него, и он повел их к форту.

Не прошло и получаса, как все воины форта были выстроены во дворе крепости, словно шкодливые мальчишки перед наказанием. И благодарить за это надо было не Шинид, а Коннала. Сколько она ни кричала часовым, никто на ее зов не откликался, и вот тогда Коннал подъехал к воротам, не слушая ее уговоров не лезть не в свое дело, и рявкнул часовому, чтобы немедленно доставил сюда начальника. В ответ на беззаботное «Кто ты, черт возьми, такой, и какого черта тебе здесь надо», раздавшееся со сторожевой вышки, Коннал назвал свое имя. Этого оказалось достаточно.

Коннал произнес свое имя спокойно, без нажима. Шинид невольно любовалась им, его умением не выдавать своего гнева.

Ворота распахнулись тут же, войско выстроилось в шеренгу, а командир, в ночной рубахе и ночном колпаке, торопливо вышел вперед.

Коннал молча окинул взглядом переминающихся с ноги на ногу солдат во главе с полуодетым командиром. Он был на коне против пеших и смотрел сверху вниз на англичан так, как смотрят на мерзких жуков, которых и хочется передавить, и противно.

Шинид молилась о том, чтобы Пендрагон не сделал ничего такого, за что придется расплачиваться ее людям. О да, вид у него был вполне внушительным: могучий всадник, освещенный неровным пламенем факелов, в сверкающих доспехах с выгравированной на них эмблемой Плантагенетов. Шлема на нем не было, так что ничто не мешало англичанам из форта в полной мере насладиться презрением в его глазах. Конь под ним гарцевал, постукивая копытами о мерзлую землю. Коннал нетерпеливо осадил его.

Шинид остановилась чуть позади. Рядом с ней был Монро. Командир гарнизона посмотрел на Пендрагона, затем на нее. Коннал кивнул Шинид, предоставив ей право говорить первой.

— Маршал Уэстберри, — начала Шинид, — ваши солдаты напали на людей, живущих в деревне, и подожгли их Дома.

— Ничего подобного.

— Не смей говорить, пока тебя не спросили! — рявкнул Пендрагон.

Шинид спешилась и подошла к командиру, очевидно, желая отвлечь его внимание от Коннала.

— Именно так, сэр. Моим людям нет смысла лгать. У меня есть свидетельство. — Она протянула ему оброненную кем-то железную английскую рукавицу. — Следы ведут прямо к вашим дверям.

Начальник форта поджал губы.

— Я не давал им на это санкций! — заявил он и бросил железную рукавицу на землю.

— Выходит, вы не контролируете своих солдат? Они могут покидать форт, когда им заблагорассудится, и разбойничать в округе? А форт остается незащищенным?

Уэстберри побагровел от ярости. Шинид поняла, что если бы не темноволосый ирландский всадник в английских доспехах, что находился у нее за спиной, ей пришлось бы туго.

— Выходит, я права. А теперь не могли бы вы объяснить, что заставило вас нарушить мирный договор, который действует вот уже три года?

— У нас не было еды.

— Вас снабжали продовольствием те люди, которых вы подожгли.

— Продовольствия было недостаточно.

— Тогда вам следовало обратиться ко мне.

— Времени не было. Мои солдаты отморозили себе задницы в этом холоде и изголодались как волки.

— В самом деле? — Шинид многозначительно задержала взгляд на круглом брюшке командира.

Уэстберри вспыхнул и сложил руки на животе.

— Значит, вы проголодались? И это заставило вас сжечь дома тех, кто вас кормит? Обчистить их кладовые в разгар зимы? Вы здесь уже три года, маршал! И за три года вам не пришло в голову позаботиться о пропитании для своих солдат: вы не обработали ни пяди земли и промышляете лишь охотой на моих землях!

— Оленей здесь днем с огнем не найдешь! — огрызнулся Уэстберри.

По мнению Шинид, солдаты просто разленились.

— Тогда позвольте узнать, что случилось с тем провиантом, который я сама доставила в ваш форт меньше месяца назад? Такого количества еды могло бы хватить вам месяца на два.

Уэстберри покосился на Пендрагона.

— Мои люди отказываются, есть пишу, к которой прикасалась ведьма.

Шинид дернула головой как от пощечины. Коннал подумал даже, что она сейчас закатит сцену, но Шинид лишь молча кивнула в ответ. — Ну что ж, больше я ничего не буду вам посылать.

Маршал начал, заикаясь, что-то лепетать, но Шинид вскинула руку, приказывая ему замолчать.