Любовь бродяги - Фетцер Эми - Страница 35

Пенни с веселой улыбкой смотрела сквозь широкие стеклянные двери, выходящие во двор, стараясь разглядеть небольшую, отделанную кафелем площадку перед бассейном, где за столом под разноцветным зонтиком сидел Рэмзи. Перед ним аккуратной стопкой лежали какие-то книги. Не спеша потягивая минеральную воду из стакана, греясь в лучах яркого утреннего солнца, он неторопливо перелистывал страницы и с неподдельным изумлением, написанным у него на лице, читал что-то привлекшее его внимание.

— Он проснулся раньше меня и Хэнка, — с одобрением заметила Маргарет, снимая яичницу с плиты и не упуская из виду противень с пирожками. — А я поднялась еще до рассвета.

« Спал ли он вообще?» — подумала Пенелопа, подходя к кухонной стойке и наливая себе чашечку кофе. Взяв кофе с собой, она вновь подошла к стеклянным дверям.

— Не пора ли завтракать? — спросила миссис О'Халерен, покосившись на нее.

Пенни согласно кивнула и, поставив чашечку на столик, вышла во двор. Жаркий, душный воздух влажными парами окутывал ее тело. Она оправила на себе светлый желтоватый сарафанчик и, прикрыв дверь, медленно двинулась к бассейну, осторожно обходя попадавшиеся на пути невысокие, росшие в горшках цветы и маленькие плетеные стульчики, стоявшие между ними. Пока она шла по дорожке, фигуру читающего Рэмзи скрывали от нее широкие листья стоящего в кадке инжира. Поэтому он не заметил ее приближения, и Пенни получила возможность некоторое время молча созерцать его.

На этот раз его волосы не были перевязаны сзади ленточкой, и Пенни подумала, что это ему идет гораздо больше.

Она любовалась его крепким мускулистым телом, небрежными жестами его сильных рук, джинсами, обтягивающими мощные стройные ноги, и даже капельками пота, словно утренняя роса, медленно стекавшими по широкой тугой груди. Впервые в своей жизни она встретила по-настоящему мужественного человека. И теперь не могла оторвать от него взгляда.

Чем он привлекал ее? Пенелопа вспомнила все подробности миновавшей ночи: его искренний испуг, когда он подумал, что мог убить ее, его горячие страстные поцелуи, нежные завораживающие слова, ласку любовных прикосновений. Ее сердце задрожало от этих воспоминаний. Слишком сильны были впечатления прошедших суток. Слишком давно она не занималась любовью.

« Вероятно, ты никогда еще не испытывала такой бескорыстной любви «, — вмешался в ее размышления внутренний голос.

И она вынуждена была согласиться:» Да. Никогда «. Сегодня утром, когда она проснулась в своей постели и осознала, что лежит на кровати в черном бархатном халате, Пенни попыталась воскресить в себе то отчуждение, что все эти дни отделяло ее от Рэмзи, — отчуждение от людей, от мира, от событий, в этом мире происходящих. В прошлом ей так легко удавалось достичь этого. И теперь все, что случилось накануне, тем более требовало от нее порвать с ним всякие отношения. Но она чувствовала, что уже не в состоянии вернуться к прошедшему, что что-то неуловимо изменилось в ней и уже поздно идти на попятную.

Она старалась, она пробовала. Бог свидетель, она сделала все, что было в ее силах. Но видимо, силы изменили ей. Пенни настойчиво напомнила себе те причины, по которым она должна была разорвать отношения с Рэмзи. Но стоило ему лишь улыбнуться своей неповторимой озорной добродушной улыбкой, и она тут же забывала обо всем на свете и вновь радостно тянулась к нему. А его детская беспомощность, с какой он смотрел на незнакомые ему предметы, будила в ней чувство жалости и желание помочь сориентироваться в этом шумном и опасном мире. Когда же он спас забравшуюся на дерево девочку, все те чувства в душе Пенелопы, которые противились душевной близости с ним, уступили место искреннему доверию и восхищению. И теперь в ее сердце не осталось и следа от былых опасений и подозрительности.

Стоя в тени широких листьев инжира, Пенни вдруг подумала, что не очень хорошо ведет себя, подглядывая за О'Кифом исподтишка. Хотя любопытство было сильнее чувства деликатности, и, подумав об этом, Пенни все же осталась на месте.

Рэмзи закрыл книгу и, отложив ее в сторону, устало склонил голову на грудь. Затем поднял со стола какой-то листок и стал внимательно рассматривать, держа прямо перед собой. Выражение его лица смутило Пенелопу.

— Рэмзи, — произнесла она, подойдя поближе. — С тобой все в порядке?

— Спасибо, я здоров, — ответил он, даже не посмотрев в ее сторону.

Какое-то смутное чувство тревоги закралось в душу Пенни. Слишком странно прозвучал его голос. К тому же ее насторожило его явное нежелание смотреть ей в глаза. Она подошла еще ближе и увидела, как он откачнулся в сторону. Это было уже ни на что не похоже. Пенелопа растерялась и с досадой упрекнула себя, что слишком доверилась незнакомому человеку.

А Рэмзи тем временем рассеянно поглядывал на узкий каменный пирс и небольшой металлический эллинг рядом с ним. Он тоже был растерян. Все утро он изучал книги по истории Америки и с досадой обнаружил, что его страна вновь воевала с Британией в 1812 году, а еще через пятьдесят лет колонии уже сами воевали друг с другом. Континентальный морской флот, оказывается, вообще перестал существовать. К тому же произошла какая-то революция, и американцы стали убивать американцев.

Все это не укладывалось у него в голове. Он не мог себе представить, как граждане одной страны посмели поднять руку друг на друга. Представив себе, что воюет с Дэйном, О'Киф горестно покачал головой и подумал о беспредельности человеческой злобы.

Прочитав несколько страниц из книги» Боевые корабли Джейн «, Рэмзи понял, что его профессия в настоящее время никому не нужна, корабли больше не ходят под парусом, а капитаны не прокладывают путь по звездам. Не скорость ветра, а мощность судовой машины, которую измеряют почему-то в лошадиных силах (уж измерили бы в рыбьих, что ли), — вот что определяет теперь быстроходность современных судов. Курс же прокладывает какой-то хитроумный железноголовый компьютер, сверяясь со своим механическим приятелем — радаром.

А те парусные корабли, на которых воевал Рэмзи и которые знал как свои пять пальцев, сегодня служат для развлечения богатых оболтусов и их тупоголовых сынков, уменьшившись к тому же до неприлично скромных размеров. Эта новость более всего задела О'Кифа. Мало того что была оскорблена его профессиональная гордость, он не знал теперь и того, как расплатиться по счету, который все еще лежал у него в кармане. Изучив его содержание, он пришел в ужас. Он понимал, конечно, что цены на жилье и одежду каждый год возрастают, но сумма — шестьдесят пять долларов за поношенные штаны, — предложенная здесь, показалась ему просто варварской. Ведь это годовой заработок матроса.

Подошедшая Пенелопа отвлекла Рэмзи от скорбных мыслей. Он все так же рассеянно посмотрел на нее, но тут же вновь отвел взгляд в сторону. Непонятная робость овладела его душой.

— Оставь меня, пожалуйста, — пробормотал он, и сердце Пенни защемило от жалости. Никогда еще он не казался ей таким беспомощным.

— Скажи мне что-нибудь, Рэмзи, — попросила она.

— Не могу, — ответил он, нахмурившись и все так же не глядя на нее.

— Но ведь все хорошо.

— Ты не сумеешь понять сказанное как должно, — невесело усмехнулся он и подумал о том, что делиться с ней своими трудностями было бы некрасиво, да и не хотелось. — Поверь мне, это именно так.

— А ты попробуй все-таки поговорить со мной. Может быть, я пойму хоть что-нибудь. Или даже смогу помочь тебе. Мне кажется, что-то тебя угнетает.

Он повернул голову и посмотрел на нее. Она старалась как можно спокойнее выдержать паузу, сохраняя невозмутимое выражение лица.» Как печальны его глаза «, — с жалостью подумала Пенни. Рэмзи вновь усмехнулся и резко сказал:

— Ты полагаешь, что после одной страстной ночи можно хорошо узнать человека и получить право навязывать ему свои представления?

Пенелопа покраснела и опустила глаза. Она не могла понять, чем заслужила такую отповедь. Воспоминания прошедшей ночи вызывали в ней стыд. И было не ясно, почему О'Киф выглядит таким самодовольным, ведь, как ей казалось, она оставила его неудовлетворенным и несколько растерянным.