Будь нужным: Семь правил жизни - Шварценеггер Арнольд - Страница 13

Публика по всему миру любила игру Колтрейна за ее накал. Люди восхищались: «Кол – огонь!» Лишь немногие из восхищенных слушателей знали, что это пламя родится из бесчисленных повторений самого скучного и бездушного материала, какой только можно представить: Колтрейн играл его, когда никто не слушал. То же можно сказать о Стивене Карри на баскетбольной площадке, Лионеле Месси на футбольном поле, Алексе Овечкине на льду или Хермане Майере на горнолыжном склоне. Они способны поражать наше воображение, когда зажигаются прожекторы, потому что, пока никто не видит, делают всю эту тяжелую и дурацкую работу.

Вот это нам и надо. Именно так должны делать и мы. Нужно мириться со скучными занятиями. Оттачивать до блеска базовые навыки. И делать это часто и по всем правилам. Это единственный способ заложить прочный фундамент и наработать надежную моторную память, чтобы, когда дойдет до исполнения, вопросов не было. Исполнить – уже легкая часть работы.

Боль проходит

Я не стал бы тем, кто я сегодня, без успеха «Конана-варвара», а за огромными сборами и культовым статусом этого кино стоит режиссер Джон Милиус, гонявший меня по всей Испании, где мы его снимали.

Потеть приходилось даже на съемочной площадке, но не только: каждый день – часовая силовая тренировка, чтобы оставаться в форме, ведь в кадре я всегда появлялся с голым торсом. Еще к съемочным дням я по 30–40 раз репетировал с преподавателем сценречи каждый из своих длинных монологов. Изучал фехтование на мечах и сценический бой. Занимался боксом и борьбой для гладиаторских сцен. Учился ездить верхом на лошади, верблюде и слоне. Освоил технику прыжка со скалы и падения с высоты, лазал и прыгал по веревкам. Иначе сказать, получал очередное образование – в училище героев экшна.

Но сверх всего этого Милиус раз за разом заставлял меня делать кошмарные вещи. Дубль за дублем ползти по острым камням, пока не раздеру в кровь руки. Убегать от диких собак, которые меня в итоге схватили и затащили в колючие кусты. Кусать настоящего мертвого грифа, что требовало полоскать рот спиртом после каждого дубля (у зоозащитников было бы к нам много вопросов). А в самом начале съемок я так распорол спину, что пришлось наложить 40 швов.

Милиус сказал лишь одно: «Боль пройдет, а кино останется».

И он был прав, а потому все эти неприятности меня не огорчали. Болью я платил за возможность сделать работу и получить хитовый фильм в жанре «меча и магии». И если я готов платить эту цену – тем самым я делаю большой шаг на пути к своему видению. Чтобы создать ценное на века, без жертв не обойтись.

В этом красота боли. Да, она проходит, а значит, не нужно терпеть ее вечно, но кроме того, она сообщает, сколько сил вы вложили в то, чтобы добиться своей цели. Если стремление состояться или воплотить какой-то замысел не оборачивается болью, или ничего вам не стоит, или не причиняет по крайней мере неудобств, то, как ни жаль мне это вам сообщать, вы недорабатываете. Вы не жертвуете всем, чем могли бы, ради того, чтобы стать тем, кем можете стать.

Впрочем, боль – не только показатель вашей решимости, это еще и мера вашего потенциала. В тренажерном зале я знал: пока упражнение не причиняет боль, я работаю недостаточно, не высвобождаю потенциал роста той мышцы, которую качаю. Повторения наращивают силу, но объем приходит через боль. Потому-то боль мне и нравилась. И потому-то на фото и видеозаписях 1970-х гг. в зале я неизменно улыбаюсь. Нет, я не мазохист. Не особенно весело приседать с 600 фунтами до тошноты и потери дыхания. Улыбался я потому, что боль сообщала мне: прогресс есть. С каждым болезненным повтором я делаю еще один шаг к тому, чтобы мои спортивные мечты стали реальностью. Это было счастьем, ведь именно в том и заключался смысл всего моего упорного труда: выигрывать титулы и стоять на верхней ступени пьедестала почета с чемпионским кубком в руках.

Я не первым догадался об этих свойствах боли. Далеко не первым. Известна фраза Мохаммеда Али о том, что он не считает приседаний, пока не почувствует боль. «Только эти разы в счет, – пояснил он. – Так и становятся чемпионами». А Боб Дилан говорил, что боль лежит в истоке каждого прекрасного творения.

Вы, наверное, тоже в этом убеждались – и, не сомневаюсь, слышали все эти расхожие фразочки: «Выходи из зоны комфорта», «Радуйся поражению», «Отдавайся боли», «Каждый день делай то, чего боишься»… Все это – разные способы сказать одно: если хочешь расти, хочешь быть великим, то это не будет легко. Будет чуть-чуть больно. Или не чуть-чуть.

При отборе во флотский и армейский спецназ инструкторы даже не начинают оценивать кандидатов, пока не загоняют до последней степени. Новобранцев нагружают до упаду, орут им в лицо, урезают рацион, держат на улице или в воде, пока парни не окоченеют и не примутся неудержимо трястись. Тут-то их и пытаются завалить или поставить в тупик простыми тестами на двигательные навыки и групповое взаимодействие. Но суть проверки не в этом. Пока еще не важно, чтобы рекруты справились с задачей. В этот момент смотрят, сдашься ли ты, когда боль станет невыносимой. Отбирающих не интересуют умения или физические кондиции. Все это придет позже. И эти люди знают: мотивированный кандидат сам позаботится о своей физической подготовке. Пока что надо оценить силу не мышц, а характера. Именно она зачастую важнее всего, когда ты хочешь добиться великой цели или реализовать заветную мечту.

Ничто так не воспитывает характер, как устойчивость к боли или умение ее терпеть. Ничто так не разрушает характер, как покорность боли и отступление перед ней. Однако терпеть боль без причины – глупость. Вот это и есть мазохизм. Но мы сейчас говорим не о той боли, у которой нет разумного оправдания. Мы говорим о продуктивной боли. Той, которая заставляет расти, строит основу, воспитывает характер, приближает к осуществлению мечты.

Великий японский романист Харуки Мураками однажды сказал: «Я могу терпеть любую боль, если только у нее есть предназначение». Мой жизненный опыт это подтверждает: чтобы вытерпеть боль, нужно только, чтобы в этом был для вас смысл.

Накануне Рождества 2006 г., катаясь на лыжах в Сан-Вэлли, штат Айдахо, я сломал бедренную кость. Это самая толстая кость человеческого скелета. Сломать ее непросто. И это больно. И требует немедленной операции с прикручиванием винтами металлической пластины, что тоже больно. А через две недели мне предстояло торжественное вступление в мой второй срок на посту губернатора, то есть церемония принесения клятвы в присутствии верховного судьи штата Калифорния и речь – проще говоря, много времени на ногах.

Моя команда и организаторы события понимали, насколько трудно мне будет столько простоять, и предложили отменить церемонию, а клятву принести дома, раз уж я болен. Я не согласился. Осталось два варианта: нагрузиться болеутоляющим и произносить речь, надеясь, что язык не будет заплетаться, будто у пьяного, или отказаться от препаратов – и говорить с ясной головой, но тогда стоять на сцене будет адски больно.

Я могу терпеть боль 20 минут. Могу – целый день. Что бы я ни решил, нога все равно сломана. И болеть, меньше или больше, она будет в любом случае: дома на диване или на сцене в Сакраменто. Почему бы не выбрать ту версию боли, которая предполагает исполнение моего видения – вести Калифорнию к лучшему будущему? Часть этого видения – делиться подобными моментами. Стоять перед людьми, показывая им, что я всегда буду стоять за народ. И исполнять обещания, даже если это болезненно. Для меня много значило выдержать ту боль. Она, как говорил Джон Милиус, проходит. А торжественность того момента и чувство большого успеха после жестких выборов в том году останутся со мной навсегда.

Доводите до конца

Спустя 10 месяцев, в конце октября 2007 г., Калифорнию охватили лесные пожары. Вечером в пятницу я засыпал с докладами о нескольких новых очагах в разных концах штата, а субботним утром меня ждали новости о том, что их число подскочило до трех десятков. Самые опасные для людей и их имущества пожары бушевали в округе Сан-Диего, оттуда пришлось эвакуировать больше полумиллиона человек, включая 200 000 жителей одноименного города. Несколько тысяч эвакуированных оказались на ипподроме «Дель Мар» и на стадионе «Куалкомм», где проводит игры футбольная команда «Сан-Диего Чарджерс».