Обманщики. Пустой сосуд (СИ) - Иорданская Дарья Алексеевна - Страница 3

— Да, настоятель, — Ильян с поклоном принял знак и спрятал за пазуху.

— И девчонку береги, — проворчал старый Ван. — Я еще надеюсь благословить твоих детей.

Князь Джуё обедал. Жирный мясной сок стекал по подбородку и капал на желтую шелковую робу, оставляя на дорогой ткани некрасивые пятна. Шен Шен стоял в дюжине шагов от стола, опустив взгляд в пол, и запах еды дразнил его обоняние. Хотелось есть. В последний раз он нормально обедал дня два или три назад, а сухие кунжутные лепешки скверно утоляли голод. И Шен Шен за него держался. Голод не давал задумываться и паниковать.

Джуё покончил со свининой, сполоснул руки в чаше с водой и поманил Шена к себе.

— Подойди.

Джуё нравилось, когда человек падал перед ним ниц. В его усадьбе был выстроен зал — говорят, точная копия дворцового Зала Приемов, — где слуги простирались ниц перед повелителем каждое утро.

«Что ж, — думал Шен Шен, опускаясь на колени. — На то и спина гибкая, чтобы кланяться».

Это было несложно. Сложнее не метнуться вперед, зажав в руке шпильку, и не вонзить ее в жирную шею.

— У тебя было время подумать.

Доски пола, отметил Шен Шен, вымыты недостаточно тщательно. Еще отметил, что с туфель Джуё отлетает плохо пришитый жемчуг. Правый каблук наступил в собачье дерьмо. Говорят, это к деньгам.

— Я жду твой ответ.

Джуё нравилось создавать иллюзию выбора. Делать вид, будто бы человек перед ним сам принимает решение. Это делало Джуё еще внушительнее в собственных глазах. Вершителем судеб.

— Человека твоих талантов ценят высоко, Шен Шен, — продолжил Джуё. — И, привезя мне желаемое, ты получишь свою награду.

Как красиво, как заманчиво это звучало. Если не знать, что по сути речь идет о жизни родных Шен Шена. Дар поистине драгоценный: освобождение его матери и сестры.

— Здесь все, что тебе нужно знать.

Джуё сделал знак, и прислужник бросил Шен Шену под ноги измятый шелковый свиток, кое-где испятнанный кровью. Шен его поднял, прекрасно понимая, что { сейчас} ничего поделать не может.

— У тебя не так много времени, Шен Шен. К новому году6 снадобье должно быть у меня. Если управишься до осени, получишь награду сверх обещанного.

Махнула толстая, короткопалая рука, вся унизанная золотыми, нефритовыми, ониксовыми перстнями. Аудиенция была окончена. Теперь надлежало, не отрывая глаз от пола, унижено отползти назад, к двери, что Шен Шен и сделал.

Он редко находил что-то по-настоящему унизительным. Просто еще один лян в копилку. Однажды она наполнится, и Джуё все свое получит сторицей.

Оказавшись за дверью, Шен Шен поднялся, отряхнул колени и сунул свиток за пазуху. Прошел мимо стражников, вздернув подбородок.

За воротами усадьбы наконец-то перевел дух.

День уже клонился к концу. Начало темнеть, а с севера потянулись к городу тучи. Весной дожди в Дзинчене были делом обычным, и не раз на памяти Шен Шена Желтая река выходила из берегов. В основном затапливало низкий правый берег, все эти аккуратные зажиточные дома и новенькие, с иголочки, министерства.

Шен Шен люто ненавидел эту часть города. Хоть бы ее смыло совсем!

Он вышел на южный проспект и дошел до храмового моста. Тот был заполнен народом — люди спешили на вечернюю службу — и приходилось протискиваться между ними. В воздухе уже висело низкое гудение колокола.

На острове Шен задержался ненадолго. Двор храма был огромен, здесь любая толпа делалась незначительной. Огромная, величественная Башня, ярусами уходящая в небо, возвышалась надо всем, напоминая, как малы и ничтожны люди перед богами. И все же люди — муравьи, копошащиеся у ее подножия, — не унывали. Бойко шла торговля амулетами и легкими закусками. Выступали акробаты. Звучала музыка. Храмовые служки, у которых выдалась свободная минутка, играли на ступенях в ко-бан.

Возле Священного Древа Шен Шен задержался. Купив за три ляна небольшой амулет, он вывел алыми чернилами имена матери и сестры и повесил его на ветку. Налетевший порыв ветра завертел таблички, послышался легкий, нежный перестук.

На западном берегу реки было, как всегда, оживленно. По улицам сновали разносчики, артисты — кварталы эти принадлежали циркачам и храмовым служкам — прогуливались с важным видом рука об руку храмовые певицы и проститутки. Уже появились фонарщики с кувшинами масла и факелами. До утра эту слободу освещали яркие фонари, тогда как весь город тонул во мгле. Казалось, эти кварталы никогда не спят.

Шен Шен свернул во двор небольшой таверны, где часто собирались гадатели и артисты. Сегодня здесь было на редкость пусто, и Шен нашел себе стол в укромном уголке. Есть хотелось ужасно, но он здраво рассудил, что жирное мясо после нескольких дней поста может навредить здоровью. Да и денег совсем немного, их может не хватить на дорогу.

Заказав себе рисовую кашу и легкие закуски, Шен развернул свиток.

Ему было немало лет, во всяком случае Шен Шен едва узнавал выведенные на шелке знаки. Да и написание у них было необычное: так пишут разве что северяне, принадлежащие к самым старым, вымирающим кланам. По счастью, текст был снабжен грубоватым, наспех сделанным переводом.

Шен подвинул свечу ближе.

Подобно всем жителям столицы, он изучил примерно тысячу знаков по необходимости. Человека совсем безграмотного Дзинчен сожрет с потрохами. Здесь хватает жуликов, а еще больше законов, незнание которых сулит серьезные неприятности. По счастью, человек, писавший перевод, был, кажется, немногим более грамотным. Почти все слова были Шену знакомы, а неизвестные относились к именам или же географическим названиям. Их Шен запомнил, чтобы уточнить при случае.

Из-за малограмотности слов переводчику не хватало, и его бы следовало называть пересказчиком.

Вкратце выходило следующее: где-то посреди Северо-Западной пустыни расположено некое место — оазис, а может, город, — в сердце которого хранится настоящее сокровище, пилюля бессмертия. Путь туда лежит мимо четырех опорных столбов и открыт тому, кто умеет смотреть. Описание путаное и приблизительное, и конкретики никакой.

Шен Шен перемешал кашу задумчиво. Если он выйдет из города завтра поутру, то к границе пустыни доберется за пару недель. Быстрее, если по пути получится раздобыть лошадь. Хватит времени, чтобы подумать о странной подсказке про четыре столба и найти того, кто прочитает название то ли оазиса, то ли города. Северо-Западная пустыня невелика и через тысячу ли от границы упирается в горы. И она безлюдна, неприютна, мертва, хотя и не совсем лишена воды, растительности и животных. На это путешествие не потребуется слишком много времени. Он вернется еще до конца лета.

Шен положил в рот ложку каши.

— Точно говорю! Все закроют не позднее полудня!

Скрипучий голос Папаши Ханя, одного из воротных стражников, резанул по ушам. Как это всегда бывало, едва войдя в таверну, Папаша мгновенно заполнил все пространство, сделавшись просто необъятным. Отовсюду его было видно и слышно. Секретничал Папаша так, что тайну знали во всем околотке.

— Мор почти добрался до столицы, — «понизил» голос Папаша Хань, так что содрогнулись на прилавке кувшины с вином. — Чтобы не пустить его, ворота завтра запрут, цепи поднимут, а на дороги выйдут патрули. А там, глядишь, и малые воротца закроют. Так что сходи, братец, в храм, пока можно.

Шен Шен быстро проглотил кашу и бросил на стол несколько монет. Тянуть дольше было нельзя. Нужно было выбираться из города, пока есть еще такая возможность.

1 Лян — самая мелкая медная монета

2 Сун — медная монета. Один сун равен 10 лянам

3 Речные девы — самые дешевые проститутки. Они принимали клиентов на лодках, не платили налоги, однако среди них распространены были болезни, потому что Р. Д. не подвергались обязательному медицинскому осмотру

4 Бессмертный — здесь: обращение к исключительно талантливому и прославленному мастеру, используется чрезвычайно редко и среди людей культурных считается достаточно пошлым