S-T-I-K-S. Пройти через туман 4 (СИ) - Елисеев Алексей Станиславович - Страница 23

— В ножи? — спал с лица крестник, — Зачем? У нас же автоматы есть и пистолеты.

— Нужно экономить боекомплект, — путь до Зимнего неблизкий, неизвестно, когда мы сможем его восполнить.

Разговор затух сам собой. Вокруг перевернутой машины терлось семь бегунов, один из которых был матёрым, готовым уже вот-вот стать лотерейщиком. Никого более развитого мне обнаружить не удалось. Вообще, на начальных стадиях зараженные не отличаются ни интеллектом, ни силой, и опасность представляют только в больших количествах. Поэтому я не очень опасался этих семерых мертвяков. Самая главная проблема состояла в том, что на поднятый ими шум может заявиться кто-то большой и страшный. Тот, кому распотрошить легковой седан не составит никаких трудностей.

Через четверть часа ситуация не изменилась. Клёны всё так же величественно краснели вокруг нас, а заражённые толкались у перевернутого автомобиля. Всё было тихо.

— Ну что? — спросил меня Отелло, — Пошли? Устроим рок в этой дыре.

Идти никуда не хотелось, какое-то невнятное чувство тревоги не оставляло меня. Это было не предчувствием, а чем-то вроде не оформившихся опасений. Неужели я настолько расслабился в охраняемой Треблинке?

Это же очень заманчиво — переложить заботу о собственной безопасности на кого-нибудь другого. Того, кто лучше вооружен, подготовлен и сможет это сделать за тебя, а самое главное — будет рисковать своей задницей вместо тебя. Но в Улье так не работает. Здесь это путь в никуда.

— Ага, — согласился я, закидывая автомат за спину и доставая топор, — Погнали…

Заражённые, сосредоточенные на том, как бы им распаковать машину, в которой явно кто-то спрятался, нас заметили в последний момент. Мы уже успели приблизиться к ним на пятнадцать метров, когда один из бегунов сорвался в нашу сторону.

Я встретил его ударом туристического топорика в лоб.

Это послужило своеобразным сигналом к атаке. Оставшиеся ломанули на нас всем стадом. Сомалиец испуганно выругался.

— Не ссы, — ободрил крестника я, — Прорвёмся…

Больше болтать нам не дали. Если с одним заражённым Отелло справился уверенно, даже хладнокровно, второму противнику удалось его завалить, и крестник запаниковал.

Он не дал зараженному себя порвать, но на этом успехи закончились. Самое плохое, что он начал в голос ругаться на своём великом и могучем африканском языке. Разобравшись с бросившимися на меня мертвяками, я поспешил на подмогу крестнику.

После минутной возни мы уже вдвоём сидели, тяжело дыша, возле тела дохлого монстра. Отдышавшись, я спросил:

— Вот и нахрена ты ругался?

— Не ругался я…

— Да? — моему удивлению не было границ, — А чего тогда выражение лица такое матерное было?

— Молился… К нашим африканским богам сложно с другим выражением лица обращаться…

— Я думал вы там ислам исповедуете…

— Ну… Это… Исповедуем…

Я махнул рукой.

— Исповедует он…

Но тему больше развивать не стал. Уживается в голове крестника Аллах и неизвестное количество африканских божков — это его дело. Я не мулла, чтобы его заблудшую душу выводить из мрака язычества.

Вместо этого заведомо бесполезного дела проверил, кого так старательно доставали из перевёрнутого Седана заражённые, и выругался. Да… Там сидела та самая деваха. На этот раз у неё был бледный вид. Я дернул ручку двери. Закрыто…

— Сим-сим откройся!

Заклинание не подействовало. Показал жестами, чтобы открывалась. Ответом мне был лишь испуганный взгляд. Ясно. Я и сам очень похож на заражённого, а деваха перепугана до смерти. Решив с ней не возиться больше, приступил к потрошению мертвяков. Пересчитав хабар, скривился. Всего пять споранов.

Пытавшийся договориться с девахой Отелло вдруг обернулся ко мне. Посеревшее лицо африканца сказало мне больше тысячи слов. Резко обернувшись, встретился взглядом с кусачом.

Ороговевшая кожа цвета мокрого асфальта, лишённая даже намёка на волосяной покров, играла в лучах светила на мощной мускулатуре. Гипертрофированный плечевой пояс и непомерно длинные руки делали телосложение твари схожим с гориллой, однако любой самец гориллы упал бы в обморок от ослепительной улыбки кусача. Мощные челюсти не везде плотно смыкались из-за начавших расти зубов второго ряда, что создавало впечатление карикатурной адской улыбки.

Видел я в детстве обложку компьютерной игры, кажется она называлась «Хранитель подземелий» или как-то так. Так вот, оскал кусача был похож на улыбку того хранителя.

Масса твари была значительной, так как опиравшаяся на увитые мускулами передние конечности, она меня превосходила ростом в холке на две головы.

Туристический топорик в руках показался смешной детской игрушкой, а я себя почувствовал ребёнком с водяным пистолетиком, попавшим на настоящую войну. Казалось бы, такая туша должна производить порядочно шума, но кусач двигался бесшумно и плавно, готовый сорваться на спринтерский забег в любой момент. Появление развитой твари стало неожиданностью, и я несколько секунд стоял в нелепой позе, загипнотизированный клыкастой улыбкой.

Несмотря на близкое к панике состояние, вызванное неожиданным появлением этой сволочи, мозг перебрал все доступные мне возможности и остановился на использовании Дара.

Туристический топорик упал в мягкую изумрудную травку, больше похожую на газон в парке, чем на лесную опушку.

В воспоминаниях всплыла картина — железобетонная коробка полигона в Замнем. Веселый живой взгляд и серьёзный голос знахаря Лакмуса, учащего меня морщить пупок. Сначала мне захотелось рассмеяться, потом, когда понял, что это всё серьёзно, начал стараться. После десятка неудачных попыток всё-таки удалось «договориться» с симбиотическим мицелием, что новая моторика пупка отвечает за Дар. Я расстреливал уже тогда металлические бочки молниями, оставляя в металле сквозные дыры. Но всё равно, выходить на заражённых с одним Даром электрокинеза было откровенно страшно. Почему? Да потому что до сих пор до конца не верилось, что могу управлять молниями.

Привычно наморщил пупок, а из указательного пальца с треском ударил тщательно выверенный и зачерпнутый из резерва одиночный электрический заряд. Моему Дару было плевать верю, я в его существование или нет. После того как проморгался от яркой вспышки, оказалось, что в воздухе стоит запах озона, а кусача на прежнем месте нет. Покрутил головой, но развитого заражённого нигде не было.

Отелло, прижав приклад к плечу, скользящей походкой шел в сторону нарядных клёнов. Видимо, электрический заряд попал в мышцы и сократил их. Тяжёлая и бронированная туша отпрыгнула метров, так, на двадцать. Заключительные пять-шесть метров отмечал взрытый дёрн тормозного пути.

— Я… Я не знал, что ты так умеешь… Это был твой Дар? — с придыханием спросил сомалиец когда, подошёл к нему поближе я.

— Ага, — протянул ему туристический топорик я, — У нас в бригаде разделение труда. Вскрывать споровый мешок тебе.

24. Герцогиня

Нужно отдать крестнику должное, тот, хоть и спал с лица, но томагавк принял да и к разделке приступил… Хм… Как бы это правильней охарактеризовать? С энтузиазмом? Нет, скорей, это готовность. Отелло размахнулся топором и согнулся в три погибели от рвотных позывов.

— Ты посмотри, какие мы нежные, — подначил я его, — Вскрой уже этот споровый мешок, пока не наступила ночь.

Только пришедшего в себя сомалийца снова скрутило.

— Работай, негр, солнце ещё высоко! — ухмыльнулся я.

— Буу-у-у-э! — ответил мне крестник.

— Чего ж ты нежный-то такой… Отойди…

Я быстро вскрыл споровый мешок со средний апельсин размером. Внутри оказалось несколько ниток обычного янтаря, девять споранов, и две горошины. Настроение, испорченное тем, что нас не самый развитый заражённый подловил со спущенными штанами, начало улучшаться после того, как я посчитал добытые ресурсы. Две горошины с одного кусача — это очень хороший хабар.

Крестник посмотрел на развороченный затылок заражённого и снова позеленел. Я вздохнул и покачал головой.