Врата войны - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас - Страница 38

— Со временем ты обязательно этого добьешься.

— И Каролину, — со вздохом добавил Паг.

— Это — задача посложнее, — улыбнулся Калин. — Думаю, ты еще некоторое время будешь оставаться объектом ее внимания, а потом, возможно, она увлечется кем-нибудь другим. К примеру, сквайром Роландом. По-моему, он к ней неравнодушен.

Паг негодующе засопел:

— Роланд! Уж этот мне… шут гороховый!

— Так ты, выходит, влюблен в принцессу? — пряча улыбку, спросил Калин.

Паг пожал плечами, и из груди его вырвался тяжелый вздох.

— Право, не знаю. Она мне очень нравится. Но влюблен ли я в нее? Иногда мне кажется, что да, а порой я бываю совершенно уверен, что нет. При ней у меня путаются мысли и заплетается язык. Поэтому я веду себя глупо и смешно, и меня это просто бесит!

— А сквайр Роланд не допускает подобных оплошностей, — предположил Калин.

— В том-то и дело! Он ведь воспитывался при дворе. Слов нет, манеры у него блестящие, и мне до него далеко. Но он нарочно старается выставить меня в дурацком свете перед Каролиной, и я себя чувствую так, как будто у меня клешни вместо рук и бревна вместо ног.

Калин понимающе кивнул:

— Я не очень хорошо знаком с вашими нравами и обычаями, но мне думается, вся твоя беда в том, что ты внутренне пасуешь перед сквайром Роландом, и это дает ему преимущество перед тобой. Он всего лишь заставляет тебя острее почувствовать те недостатки, которые ты сам за собой признаешь. Послушайся моего совета, попробуй взглянуть на ситуацию с другой стороны. Возможно, Роланд завидует твоему прямодушию, твоей отваге и честности. Во всем этом он явно уступает тебе, не так ли?

— Пожалуй.

— Вот и постарайся одержать над ним верх, когда тебе откроется хоть малейшая возможность затмить его этими своими качествами.

— Не уверен, что мне это удастся.

— Ты все же попробуй, — улыбнулся эльф. — Но в любом случае все, что бы ни делали вы оба, навряд ли окажет влияние на Каролину. Она со свойственным ей упорством будет продолжать вести себя с тобой и Роландом так, как считает нужным. Она по-детски восхищается тобой, и сдается мне, что чувство ее сродни тому, во власти которого оказался юный Томас при виде моей матери. И даже если ты станешь вести себя, как неотесанный мужлан, это не заставит принцессу переменить отношение к тебе… До тех самых пор, пока все это не надоест ей самой. А пока она наверняка видит в тебе своего будущего консорта.

— Консорта? — недоверчиво переспросил Паг.

Калин снова рассмеялся своим мелодичным смехом.

— Дети часто всерьез задаются вопросами, которые им суждено решить лишь в зрелые годы. Скорее всего, Каролина выбрала тебя для этой роли не благодаря твоим реальным или мнимым преимуществам перед другими соискателями, — по лицу Калина скользнула тень улыбки, — а лишь потому, что ты ведешь себя с ней уклончиво и сдержанно. Ведь Каролина упряма, своевольна и, как большинство избалованных детей, любит настоять на своем. Не тужи, сквайр Паг! Время решит этот вопрос за вас с нею!

Паг прислонился спиной к остывшей печке и, сжав виски ладонями, страдальчески пробормотал:

— У меня все это просто в голове не укладывается! Представляете, ведь едва ли не половина мальчишек в замке по уши влюблены в принцессу! Если бы они знали, каково это — испытать на себе ее… привязанность. — Он закрыл глаза и добавил: — Надо же, я был уверен, что она и Роланд…

— Принцесса просто стремится пробудить в твоей душе ревность и потому порой бывает любезна с ним. Скверно, однако, что она посеяла вражду между вами.

Паг задумчиво кивнул:

— Мне тоже жаль, что так вышло. Роланд в сущности неплохой парень, и прежде мы с ним всегда ладили. Он стал задевать меня только после случая с троллями, когда я получил то же придворное звание, что и у него. До сих пор мне удавалось делать вид, что я не замечаю его неприязни, но не может же это тянуться вечно! Наверное, мне надо будет поговорить с ним.

— Это мудрое решение. Но не удивляйся, если Роланд уйдет от разговора. Боюсь, он весь во власти ее чар.

У Пага разболелась голова от обсуждений столь волнующего предмета и, услыхав от Калина о чарах, он решил сменить тему разговора.

— Расскажите мне о вашей магии. Калин!

— Она зародилась в глубокой древности, — сказал эльф. — Магической силой наделены мы сами и все, что нас окружает, все изделия наших рук и наши жилища. В башмаках, сработанных эльфами, даже самые неуклюжие из людей ступают почти бесшумно, а стрелы, выпущенные из наших луков, без промаха поражают цель. Такова природа нашей магии. Ее нелегко постичь и еще труднее управлять ею. Этим умением обладают лишь наши волшебники, такие, как Тэйтар. Но это непросто даже и для них, ибо наша магия противится любому, кто пытается овладеть ее силой. Она пронизывает весь Эльвандар, словно воздушные потоки, и порой бывает столь же осязаема, как порыв сильного ветра. Люди не зря называют наши леса заколдованными. Мы прожили в них не одно столетие, мы сроднились с ними, и они стали олицетворением созданной нами магии, ее хранителями и одним из питающих ее источников. Поэтому обитатели Эльвандара пребывают в довольстве, покое и полной безопасности под сенью своих лесов. Ведь никто не может проникнуть туда незваным — разве что посредством волшебства еще более сильного, нежели наше. Любому же, кто дерзнет приблизиться к нашим границам, замышляя зло, не удается преодолеть незримую преграду, встающую перед ним на подступах к Эльвандару, и он поворачивает назад. Но так было не всегда. Прежде, в начале времен, среди нас жили и моррелы, которых вы называете Братством Темной Тропы. Когда произошел Великий Раскол, мы изгнали их из наших лесов, и с тех пор Эльвандар начал меняться, постепенно приобретая те черты и свойства, которыми он наделен нынче. Он стал нашим домом, нашей душой, сутью и смыслом всей нашей жизни.

— А правда, что Братья Темной Тропы сродни вам, эльфам? — спросил Паг.

Калин ответил не сразу. Глаза его подернулись дымкой, и Пагу показалось, что свет, которым они лучились, внезапно потускнел и вскоре вовсе погас.

— Мне придется ответить тебе, хотя обычно мы избегаем разговоров на эту тему, — сказал он наконец, — потому что правда слишком горька для нас. Да, между моррелами и нами существует родство, хотя и не весьма близкое. Они и вправду во многом сохранили черты внешнего сходства с нами. Настанет время, и они вернутся к нам. Наши волшебники говорят, что однажды настанет день Великого Возвращения… — Калин умолк и вопросительно взглянул на Пага, словно давая понять, что разговор этот ему неприятен.

— Простите, если я ненароком… — поспешно проговорил Паг, но Калин, махнув рукой, прервал его извинения.

— Любопытство — весьма похвальное свойство для ученика чародея, — с добродушной улыбкой сказал он. — Но мне, право же, нечего добавить к тому, что я тебе поведал.

Эльфийский принц засиделся у Пага до глубокой ночи. Разговорам их не было конца. Пагу весьма польстило то, что Калин интересовался его делами и внимательно прислушивался к его суждениям.

Наконец принц поднялся с пола и стал прощаться.

— Мне совестно, что я отнял у тебя столько времени, — сказал он. — Хотя мы, эльфы, спим мало, я устал и чувствую, что пора отдохнуть. Что уж говорить о тебе!

— Спасибо, что удостоили меня своей беседой! Я готов был бы проговорить с вами не одну ночь кряду, — возразил Паг и с улыбкой добавил: — Благодарю вас и за то, что вы говорили со мной о Каролине.

— Тебе это было просто необходимо!

Паг проводил Калина до входа в главный зал, где поручил его заботам дежурного лакея, и вернулся к себе. Он растянулся на своем жестком ложе, куда вскоре взобрался и вымокший под дождем Фантус. Дракон долго ворочался, устраиваясь поудобнее, и в конце концов сладко заснул. Паг был слишком взволнован событиями минувшего дня, чтобы, подобно Фантусу, безмятежно задремать на соломенном тюфяке. Он поднялся, затопил печь и долго смотрел на плясавшие в ней языки пламени, в отблесках которого перед ним попеременно представали Каролина, эльфы и моррелы, Томас, Кулган и чужеземные разведчики в ярких разноцветных одеяниях.