Врата войны - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас - Страница 37

— Сам Фантус, похоже, не считает себя домашним животным. Он ведет себя скорее как гость и порой не появляется здесь по целым неделям. Теперь, когда Мичема нет, он кормится на кухне.

— А кто такой Мичем? — поинтересовался принц.

— Слуга и правая рука Кулгана. Мастер отправил его в Бордон с несколькими воинами замкового гарнизона. Они должны вернуться, пока Северный перевал не замело снегом. Он не говорил мне, зачем Кулган послал его туда, ваше высочество.

— Называй меня по имени, Паг.

Паг кивнул, чрезвычайно польщенный этим предложением.

— Калин, как вы думаете, что предпримет герцог?

По алым губам эльфа скользнула загадочная усмешка.

— Думаю, сам герцог скоро расскажет нам об этом. Но я почти не сомневаюсь, что Мичем и сопровождающие его воины отправились к перевалу, чтобы обследовать его и доложить герцогу о возможности продвижения на восток. Потерпи до завтра, и ты наверняка услышишь об этом из уст самого герцога Боуррика. — Он указал на одну из книг, лежавших на полке. — Ты читал ее? Она показалась тебе интересной?

Паг взял книгу в руки и вслух прочел ее заглавие:

— Доркас. Трактат об оживлении предметов. Да, она меня заинтересовала, хотя многое в рассуждениях Доркаса показалось мне неясным.

— Справедливое суждение, — кивнул Калин. Насколько я помню, Доркас всегда любил изъясняться туманно и слишком витиевато.

Паг изумленно вскинул брови:

— Но ведь он умер тридцать лет тому назад!

Калин широко улыбнулся, обнажив два ряда ровных белых зубов.

— Выходит, ты почти ничего не знаешь о нас, эльфах?

— Боюсь, что да. — Паг смущенно потупился. — Вы — первый из эльфов, кого мне довелось увидеть вблизи. — Калин отложил книгу и внимательно взглянул на Пага. Тот, ободренный его взглядом, торопливо продолжил: — Я слыхал кое-что о вашем народе от Мартина Длинного Лука. Он говорил, что вы понимаете язык животных и призраков, что вы никогда не покидаете пределов своих владений и не допускаете к себе людей, за исключением немногих.

Эльф добродушно рассмеялся. Звуки его нежного, мелодичного смеха напомнили Пагу и песни менестрелей, и шелест листьев на ветру, и журчание лесного ручья. Он словно зачарованный смотрел на своего удивительного гостя.

— Почти все верно, — сказал Калин. — Зная Мартина, я не удивился бы, если бы в его рассказах о нас содержалась значительная доля преувеличений, ведь не будучи лжецом, он обладает истинно эльфийским чувством юмора. — Паг взглянул на Калина с недоумением, и тот неторопливо продолжил: — Видишь ли, наш век гораздо продолжительнее вашего, человеческого. И на протяжении всей своей долгой жизни мы учимся подмечать забавное там, где вы, люди, его не видите, просто не успеваете увидеть и подметить. Для этого у вас, похоже, слишком мало времени. При желании это можно назвать иным взглядом на мир. Мне думается, Мартин перенял эту нашу черту.

Паг кивнул:

— Насмешливый взгляд.

Калин вопросительно поднял тонкие брови, и Паг пояснил:

— Многие в Крайди терпеть не могут Мартина, потому что он не такой, как они. Я слыхал однажды, как один солдат сказал, что у него насмешливый взгляд.

Калин вздохнул:

— Жизнь сурово обошлась с Мартином. Он рано осиротел, а монахи Сильбанского аббатства, хотя и были добры к нему, плохо представляли себе, как следует воспитывать мальчишек. При любой возможности он убегал от них и прятался в лесной чаще. Однажды он подрался с двумя маленькими эльфами. Знаешь, в раннем детстве мы мало чем отличаемся от людей. Я случайно оказался поблизости и разнял их. Мартин вырос и стал одним из немногих людей, кто может приходить к нам в Эльвандар, когда пожелает. Мы любим его и ценим его дружбу. Но несмотря на это он очень одинок. Ведь Мартин вовсе не эльф, но и не вполне человек. Он словно бы заплутался между двумя мирами — эльфийским и человеческим — и очутился в тупике.

Паг вспомнил Мартина, его добрую, грустную улыбку, и дал себе слово покороче сойтись с этим загадочным человеком, чтобы тот больше не чувствовал себя таким одиноким.

— Но то, что он рассказывал об эльфах, правда?

— Отчасти да. Мы не понимаем языка животных, но без труда угадываем их настроения и передаем им наши с помощью интонаций, жестов, движений рук. Мартин вполне овладел этим умением. Мы не разговариваем с призраками, хотя и общаемся с некоторыми существами, которых люди почитают за призраков — с дриадами, феями, лесными оборотнями. Но это вполне реальные, живые создания, чье волшебство немного сродни нашему.

— Волшебство? — переспросил Паг. В глазах его загорелось любопытство.

Калин улыбнулся и охотно пояснил:

— Волшебство является неотъемлемой частью нашего существования, основой всей нашей жизни. Наиболее явственно оно дает о себе знать в Эльвандаре, где мы ведем замкнутую и уединенную жизнь в течение многих столетий, бережно храня наши традиции, которые уходят корнями в седую старину. Поверь, ничем особенным мы не занимаемся — просто охотимся, ухаживаем за растениями и животными, пируем в дни празднеств, воспитываем малышей. Время в Эльвандаре движется медленнее, чем где бы то ни было, и потому живем мы подолгу. Мне, если согласовать мой возраст с вашим человеческим измерением, немногим больше сотни лет.

— Больше сотни? — вздрогнув, пробормотал Паг и с опаской взглянул на принца. — Ах, бедняга Томас! — вздохнул он. — У него лицо вытянулось, когда он узнал, что вы — сын королевы. Он-то принял ее за совсем молоденькую девушку. Что же будет с ним, когда ему станет известно, сколько вам лет?

Калин склонил голову набок. На лице его появилась загадочная полуулыбка:

— Ты говоришь о том светловолосом пареньке, который присутствовал на совете?

Паг кивнул. Калин развел руками.

— Что ж, королева не впервые пленяет воображение сына вашего племени. Правда, зрелые мужчины гораздо лучше умеют скрывать свои чувства.

— Надеюсь, вы не держите зла на Томаса? — осторожно спросил Паг.

— Нет, Паг, нисколько. Весь Эльвандар боготворит свою королеву, справедливо считая ее редкостной красавицей. Меня нисколько не удивляет, что твой друг очарован ею. После кончины короля многие из знатных и богатых жителей вашего Королевства дерзали домогаться ее руки. Срок ее траура окончился, и королева вольна избрать себе нового спутника жизни. Однако навряд ли им окажется кто-либо из людей. Подобные союзы весьма редки и всегда заканчиваются печально, ведь человеческая жизнь так коротка! — Калин улыбнулся приунывшему Пагу и с улыбкой предположил: — Скорее всего твой белокурый друг Томас, возмужав, сумеет побороть свою детскую влюбленность в королеву эльфов. Мне думается, что и чувства принцессы к тебе окажутся не намного долговечнее.

Последние слова Калина застали Пага врасплох. Щеки его зарделись, и он неуверенно пробормотал:

— Я заметил, что за обедом вы долго о чем-то беседовали с ее высочеством.

— После ее рассказов о твоих подвигах я представлял тебя широкоплечим великаном семи футов ростом. Каролина поведала мне, что ты на ее глазах умертвил целую стаю троллей.

Щеки Пага окончательно побагровели.

— Всего двоих, — едва слышно прошептал он и опустил голову.

— Да и то случайно.

Калин ласково потрепал его по плечу.

— Тебе есть чем гордиться, сквайр Паг. Ведь справиться даже с двумя этими существами — уже великий подвиг для ученика придворного чародея. Ты просто молодчина! А я, признаться, подумал, что история с троллями — от начала и до конца вымысел принцессы.

Приободрившись от этой похвалы, Паг подробно рассказал принцу о происшествии на берегу реки.

— Случай и впрямь удивительный, Паг, — сказал Калин, внимательно выслушав его. — Я мало знаком с магическим искусством людей, но похоже, что Кулган был прав. Полагаю, что тебе удалось осуществить невозможное лишь потому, что сила твоего внутреннего сосредоточения была необыкновенно высока. Она и помогла тебе направить действие заклинания на троллей.

— Мне тоже кажется, что так все и было. Но я хотел бы лучше понять и законы магии, да и себя самого тоже.