Слуга Империи - Вурц Дженни - Страница 9

Мара пропустила эти слова мимо ушей.

- Мне нужно опасаться только Минванаби и никого больше. Сейчас у нас нет других врагов; надеюсь, положение не изменится. Надо готовиться к отражению удара с той стороны, откуда он не замедлит последовать. Вопрос лишь в том, когда именно и в каком месте. - В голосе Мары зазвучали неуверенные нотки. - Я ожидала скорого покушения или хотя бы разведывательной вылазки сразу после смерти Джингу.

Однако прошел уже месяц, а в доме Минванаби не было замечено никаких перемен. Осведомители донесли, что Десио погряз в пьянстве и разврате. А зоркий взгляд Джайкена отметил еще кое-что: на рынках Империи почти не стало товаров, поставляемых семейством Минванаби. Цены сразу подскочили, и другие властители сумели изрядно нагреть руки. Должно быть, это больно ударило по властолюбцам Минванаби, особенно после того, как их престижу был нанесен непоправимый ущерб.

Никаких приготовлений к войне наблюдатели не замечали. В казармах Минванаби шла рутинная муштра, а войска, сражавшиеся с варварами за Бездной, не получали приказа о возвращении домой.

Военачальник Кейок не особенно доверял сообщениям осведомителей. Поскольку дело касалось безопасности Мары, он пропадал в войсках днем и ночью: проверял состояние доспехов и оружия, наблюдал за проведением военных учений. Люджан, командир авангарда, так же остро чувствовал свою ответственность. Как и положено солдату Акомы, он всегда был подтянут и собран, замечал все, что творится вокруг, и держал ладонь на рукояти меча.

- Не нравится мне это затишье, - проговорил Кейок под шорох листвы. - Со стороны и впрямь может показаться, что во владениях Минванаби царит хаос, но не исключено, что это просто ширма, за которой скрывается подготовка к выступлению. Если даже Десио оплакивает отца, то его военачальник Ирриланди, могу поручиться, не сидит сложа руки. Мне ли не знать - мы с ним вместе выросли. Его солдаты обучены по последнему слову боевого искусства. - Сильные руки стиснули лежащий на коленях шлем. Всегда невозмутимый, Кейок повел плечами. - Я понимаю, что наша армия должна готовиться к отражению возможного удара, но разведка не принесла никаких сведений, и мы не знаем, чего ожидать. Пойми, госпожа, армия не может до бесконечности оставаться в состоянии полной боевой готовности.

Люджан согласно кивнул:

- В лесах не замечено передвижений серых воинов. Нигде не видно разбойничьих скопищ. Отсюда можно заключить, что Минванаби не готовят прикрытия для тайной атаки, как было перед покушением на властителя Бантокапи.

- Похоже, что так, - подтвердил Кейок. - Господин Бантокапи внял нашим предостережениям. - Заговорив о покойном муже Мары, он с горечью вспомнил и ее отца. - А для господина Седзу предостережение пришло слишком поздно. В тот раз не обошлось без злодея Тасайо; в изощренности и коварстве с ним может тягаться разве что ядовитый морской змей. Если нам донесут, что Тасайо приказано вернуться домой, я даже на ночь не буду снимать доспехи.

Мара кивнула Накойе, предоставляя ей слово. Старая советница, как всегда, не потрудилась поправить торчащие из волос шпильки, но ее ворчливая манера сменилась непривычной задумчивостью.

- Твой мастер тайного знания велел своим людям докладывать о важных событиях в доме Минванаби. Но он мужчина, госпожа. Что для него самое важное? Увеличение численности войска, пополнение арсеналов, передвижения офицеров, связь с союзниками. Послушай моего совета: прикажи, чтобы твой осведомитель не спускал глаз с господской спальни. Если у человека есть цель, он не валяется в постели с наложницами. Когда Десио прекратит наливаться вином и развратничать - жди нападения.

Мара не восприняла эти слова всерьез. Ее губы тронула едва заметная улыбка, придававшая лицу особую прелесть. Сама она этого не осознавала, зато верный Люджан преисполнился восхищения и даже позволил себе рискованную шутку:

- О госпожа, о первая советница, - он перевел глаза с Мары на старую Накойю, - отныне сигналом для наших воинов станет детородный орган Десио. Как только сей могучий жезл опустится, мы займем круговую оборону.

Мара вспыхнула и укоризненно посмотрела на командира авангарда:

- Люджан, ты, как всегда, зришь в корень, но позволяешь себе лишнее. - После первой брачной ночи Мара не выносила непристойностей.

Люджан поклонился:

- Госпожа, если я оскорбил твой слух... Властительница отмахнулась от его извинений - все равно на Люджана невозможно было долго сердиться - и повернулась к гонцу, согнувшемуся в поклоне сбоку от нее.

- Что у тебя, Тамму? - мягко спросила она, зная, что юноша еще не освоился в новой должности.

Не решаясь выпрямиться в присутствии столь высокого собрания, он коснулся лбом земли.

- Госпожа, у тебя в кабинете ожидает мастер тайного знания. Он передает, что получены известия из провинции Хокани, точнее, из северных поместий.

- Ну наконец-то.

У Мары вырвался вздох облегчения. Она уже поняла, что именно собирается сообщить ей Аракаси, мастер тайного знания. В провинции Хокани было только одно поместье, которое их интересовало. Но вслух она лишь произнесла:

- Мне необходимо срочно поговорить с Аракаси. Заседание Совета откладывается до вечера.

Ветер играл листьями уло, струи фонтана пели свою нескончаемую песню. Первыми встали Кейок и Люджан. Джайкен, собрав грифельные доски, испросил у правительницы разрешения наведаться к чо-джайнам.

Накойя поднялась позже всех. Ее мучила боль в суставах, и Мара с горечью отметила, как неумолимо время. Накойя служила ей верой и правдой, но всегда считала, что не достойна ранга первой советницы. Однако она с честью исполняла свои обязанности. Вот уже тридцать лет она состояла при дочерях и женах властителей; никто лучше нее не разбирался в тонкостях Игры Совета.

При взгляде на Накойю у Мары сжималось сердце. Невозможно было представить жизнь в Акоме без этой сильной, преданной натуры. Никто не мог знать, сколько ей отпущено судьбой, но у Мары по спине вдруг пробежал холодок: она поняла, что Накойя долго не протянет. Госпожа давно считала старую советницу своей родней. Только Накойя и маленький сын - больше у Мары не осталось никого из близких.

Властительница отправила посыльного передать Аракаси, что с минуты на минуту прибудет в кабинет, а сама хлопнула в ладоши и приказала слуге подать угощение. Если Аракаси не изменил своим привычкам, он поспешил к ней на прием прямо с дороги.

В кабинете стоял прохладный полумрак. Посреди ковра располагался низкий черный стол, а вокруг него лежали шелковые подушки тончайшей работы. За раздвижной стеной, затянутой расписным шелком, начиналась аллея, обрамленная живой изгородью из цветущего кустарника. Когда створки бывали разведены в стороны, открывался прекрасный вид на владения Акомы - луга, где паслись нидры, и болотистые низины, куда на закате устремлялись птицы шетра. Но сегодня плотный шелк стенных перегородок, меж которых оставили только узкую щель для доступа воздуха, не позволял насладиться окрестной красотой. Зато снаружи невозможно было рассмотреть тех, кто находился внутри. Поначалу даже Мара обманулась, подумав, что в кабинете никого нет, и вздрогнула, когда из темного угла раздался знакомый голос:

- Я сдвинул створки, госпожа, поскольку в аллее садовники подстригали живую изгородь. - Из полумрака неслышно выступила темная фигура. - Никто не подвергает сомнению честность надсмотрщика, а мидкемийцы едва ли способны шпионить, но осторожность у меня в крови. - Посетитель опустился на колени. - Эта привычка не раз и не два спасала мне жизнь. Приветствую тебя, госпожа.

Она жестом предложила ему чувствовать себя свободно.

- С возвращением в родные края, Аракаси. Мара не отрываясь смотрела на этого загадочного человека. Он еще не успел принять ванну, только ополоснул тело и голову да переоделся в свежую тунику - на волосах поблескивали капли воды. В его душе таилась жгучая ненависть к Минванаби. Он отдал бы все на свете, лишь бы увидеть, как этот род, принадлежащий к Пяти Великим Семьям, будет стерт с лица земли.