Последствия старых ошибок. Том 2 (СИ) - Бэд Кристиан - Страница 7

— У меня была тогда другая фамилия. Очередной конфликт с отцом. Поначалу он планировал моё образование иначе. Текущую фамилию я придумал позже. В институте у меня не хватило фантазии, и я взял материнскую.

— Тогда ясно, — кивнул эрцог. — Томаш Аселин Дайкост. Мать звали Аселин?

Дьюп задумчиво кивнул.

— Томаш Михал якобы погиб на охоте, — эрцог сделал маленький глоток, смакуя напиток. — Томаш Дайкост разбился на термошехте в соляных пещерах Акса. Сколько раз ты умирал, Колин?

Дьюп пожал плечами.

Эрцог и инспектор переглянулись, но вежливо помолчали.

У меня же услышанное никак не укладывалось в голове — гены, маркеры, общефилософский факультет… А я тут при чём?

История двадцать седьмая. Полный неадекват (окончание)

— Я перебил тебя, — кивнул Дьюпу Локьё. — Ты не сказал главного. Откуда, по твоему мнению, свалился на нас этот хаго? Я понял, что мутацией данный феномен быть не может, но тогда — что он?

Дьюп покачал головой.

— Цепочка мутаций показывает, что его предки прожили здесь не одно поколение. Раз генетический департамент не заинтересовался родителями Анджея, значит, признаки отца и матери сошлись в нём случайно. Я, конечно, могу смоделировать ещё кое-что, но боюсь вступить на зыбкую почву догадок. Может… ты мне поможешь, Адам?

— Я? — удивился инспектор Джастин. Но прозвучало это неискренне.

— Ты не бойся. Анджей же сказал, что он «слово дал», улыбнулся Дьюп. — Мы тоже вполне можем дать тебе какое-нибудь «слово», если присутствующие не против?

— Слово в плане чего? — удивился Локьё. Потом внимательно оглядел каюту, задержал взгляд на цветущей физиономии генерала Мериса.

Тот развёл руками. Шпионов на «Вороне» я действительно не держал. Боюсь, появись тут такой, оступился бы и упал в реактор. Ребята у меня в команде простые, могли и в известность меня не поставить.

— Как ты сказал, Колин? — Локьё потёр лоб. — 32-я хромосома идёт в материнской версии? Это что? Значит, этот щенок — прямой потомок землян? Но откуда быть контактам с землянами, если… — Локьё вдруг уставился на инспектора Джастина. — А ведь меня пару раз посещала эта мысль, Адам. Ну, где в Империи могли выучить такого, как ты? Многие поколения Домов Содружества развивали и усовершенствовали искусство владения психической силой, но здесь, на древних землях, а не в Империи.

Локьё говорил «здесь» таким тоном, словно имперцы в Ледяном Поясе и чихать не имели права. Но никого это не задело, и я тоже выбросил его фразу из головы.

Инспектор Джастин молчал. Дьюп был «закрыт», но спокоен. Мерис ухмылялся. Энрек сидел, прикрыв глаза и, может, вообще дремал.

Я растерянно переводил взгляд с одного лица на другое.

Локьё что?.. Сказал сейчас, будто инспектор Джастин — земной шпион?..

— А парень-то, часом, не твой, нет? — поинтересовался Локьё.

Инспектор отрицательно покачал головой.

— Жа-алко, — протянул Локьё. — Вот был бы предмет для шантажа… А чей?

— Я не могу, — выдавил сквозь сжатые зубы инспектор.

— Слово дал? — развеселился эрцог.

Мерис фыркнул и затряс головой, давясь смехом.

Инспектор Джастин молчал.

Локьё промокнул уголок глаза уголком платка.

— Хоть пожалел бы, что ли? — посетовал он. — Мне же нельзя столько смеяться после операции. Мне тряска категорически противопоказана.

— Могу предложить такой вариант, — Дьюп поставил бокал. — В плане общего сбережения нервов. Я буду предполагать, а ты, Адам, соглашаться или не соглашаться со мной. Это ты можешь?

Инспектор Джастин с сомнением покачал головой, потом посмотрел на спокойное лицо Дьюпа, на улыбающегося Локьё… и кивнул.

Лендслер погасил голограмму с моей генетической картой и начал.

— Я работал какое-то время в архивах на своей родной планете, на Тайэ, — он налил себе воды.

Дьюп, сколько я его помнил, всегда пил воду с гораздо большим удовольствием, чем спиртные напитки.

— Там сохранился архив? — удивился эрцог.

— Дневники первых колонистов, переписные листы… Плюс моя врожденная способность получать через чужой текст определённую невербальную информацию. Обычно я хорошо понимаю, что чувствовал человек, когда писал или фиксировал на видео. Отец, отметив в детстве эту особенность, лет с пяти отдал меня в обучение к мастеру Зверя. В семнадцать мне это, однако, наскучило, и я сбежал на Диомед. Позже, уже в военной академии, я обратился к имперским архивам второй волны колонизации. Тогда у меня впервые появились сомнения в достоверности современного понимания истории. Истории того, как и почему мы оказались в космосе. Дело в том, что в письмах первоколонистов из архивов Тайэ не было даже упоминаний о конфликте с метрополией.

Я тихонько достал упаковку йилана и занялся заваркой, предчувствуя долгий разговор. Мне было хреново, усталость накатывала волнами, но задремать я себе позволить не мог.

Дьюп говорил. Локьё загадочно улыбался и косился на инспектора Джастина. Только Мерис был беспечен и весел.

Для особиста любая интрига — прежде всего, задача, а не эпизод чьей-то жизни. А её раскрытие — спектакль. В переживаниях по поводу и без Мерис ещё ни разу не был замечен.

— Имперские архивные записи подтвердили мои сомнения, — продолжал лендслер. — В письмах колонистов второй волны тоже не было ничего о проблемах якобы умиравшей Земли. Люди радовались, делились надеждами на будущее, писали о скорых визитах домой… Связь с Землёй оборвалась неожиданно, словно бы внезапно закрыли невидимую дверь между старым и новым миром. И катастрофа старого мира никак не аукнулась в новом. Земля была просто потеряна. Долгое время её пытались найти, проблемы казались авторам писем временными, техническими, но…

Вода закипела, и Колин снова прервал рассказ. Я виновато зашуршал, пересыпая йилан в заварочный чайник.

— Пока всё всех устраивает? — спросил он.

Инспектор Джастин сдержанно кивнул. Локьё — пожал плечами. Для аристократов принципиальное значение имела только история Домов Камня. Письма каких-то безродных колонистов?..

— Я предположил, что катастрофа, будь таковая в действительности, оставила бы хоть какой-то след в архивах. — Колин вызвал над столом веер голографических копий архивных документов. Я знал, что он и читать может вот с такой же скоростью. Веером, многие тексты сразу. Но сам не рискнул даже сфокусироваться на этом калейдоскопе.

— И не ищи. Его нет, — перебил Локьё.

— Но никому это не кажется странным, — усмехнулся Дьюп. — А ведь даже наши, имперские, умопомрачительные генетические запреты пришли на эти земли вместе с колонистами второй волны, а не как эхо некой более поздней катастрофы в метрополии. Значит, связь прервалась по иным причинам. Нас почему-то больше не захотели видеть на родной планете. Что же мы натворили?

Дьюп помедлил. Я оглянулся на иннеркрайта. Он был бледен до зелени. Наверное, ему было плохо.

— А ещё меня всегда удивляла разница между двумя волнами колонизации. Особенно — достаточно обширное генетическое разнообразие экзотианцев и удивительная имперская скудность на фенотипы. Среди планет Содружества есть, например, заселённые людьми с абсолютно чёрной кожей. Есть алайцы, явные потомки Землян, но отличные не только в плане агрессивных мутаций. Имперцы же — все на подбор, как шарики для игры в кех. Нас что, сортировали намеренно? А доконала меня генетика, когда я взялся за неё основательнее. Почему-то именно в пробах имперцев, озабоченных проблемами генетической чистоты, было больше всего «сбойных», изломанных мутациями генов.

Я разлил йилан и Колин сделал глоток.

— Это то, от чего я отталкивался, — пояснил он. — Далее буду уже предполагать.

Я тоже уткнулся в чашку. Мерис хмыкнул и долил себе коньяка. Предложил эрцогу, но тот мотнул головой.

— Итак, я предположил, что Земля и в самом деле погибала. Только катастрофа была скрытой от неопытных глаз, вероятнее всего — генетической. А вызвана она была, например, перенаселением. Что следует из перенаселения при экстенсивном пути развития цивилизации, вы знаете: масса искусственных пищевых добавок, нарушение экологических норм при производстве пластиков, хлорирование воды, использование при строительстве фенолов и прочие риски для генетического здоровья нации. Обратите внимание — перенаселение изучается на всех университетских курсах, хотя ни в Империи, ни в Содружестве мы не сталкивались с ним НИКОГДА. Но мы прекрасно знаем, какие генетические поломки вызывают у sapiens sapiens те или иные экологические катастрофы. И прежде всего — это сужение коридора толерантности. Люди становятся агрессивными. Но на какой современной статистике основаны выводы наших учёных?