Тень (СИ) - Номен Квинтус - Страница 19

— Разве я говорила про городских милиционеров? Бригады едут помогать деревне — так вызовите деревенских милиционеров.

— Да что они-то смогут? Да и в деревнях хорошо если по одному участковому…

— Что надо, то и смогут. Им не конвоировать немцев, а от сердитых баб охранять придется. Бригады будут работать на МТС, каждая из которых по несколько колхозов обслуживает, так что и милицию вызывайте из нескольких сел на каждую бригаду. Товарищ милиционер, ну кто из нас начальник НКВД, а кто маленькая девочка?

— А я глаза закрыл и маленькой девочки не вижу, — усмехнулся милиционер. — И если милиционеры в город приедут завтра…

— А нахрена они в городе? — поинтересовался уже заводской парторг. — Пусть сразу на МТС едут, а немцев туда сегодня же наши комсомольцы проводят.

— Ладно, отправляйте. Но под вашу ответственность.

— Под мою, — ответила ему Таня, — ну я пошла бригады по МТС распределять и отправлять.

Когда девочка вышла из кабинета, милиционер повернулся к парторгу:

— Ну вот объясните мне, почему я с этой… врачихой согласился?

— Это потому, — ответил на вопрос сидящий в кабинете замначальника милиции, — что ты знаешь, хотя и сам себе в этом признаться боишься, что эта девочка всегда выполняет что обещает. И сам очень хочешь, чтобы она и в этот раз обещанное сделала — просто потому, что это вообще единственный шанс на выполнение районом плана сельхозработ. А она — сделает, я видел как немцы ее слушаются.

Немцы на фронте столкнулись с очень большими проблемами и постарались армию быстро «усилить» — так что среди пленных стало попадаться довольно много квалифицированных рабочих. А последнее пополнение Таниного госпиталя почти целиком из таких и состояло. За редкими исключениями: из полусотни доставленных подранков трое оказались вообще инженерами: два машиностроителя и один просто строитель. Ранения у всех доставленных были очень серьезными (троих вообще до госпиталя живыми не довезли, хотя санитарный поезд из-под Пскова доехал меньше чем за сутки) — так что на этом пополнении Таня обучила работе с инструментами почти тридцать человек за три дня.

Откровенно говоря, ей вообще было безразлично, на ком обучать советских медсестер и врачей: Таня Ашфаль спокойно выполняла свою работу, а Шэдоу Бласс готовилась к своей. Однако это было не безразлично другим врачам в Коврове — и уже с середины апреля в третий госпиталь отправлялись и все советские «тяжелые» раненые. В городе любой врач уже твердо знал: если раненого живым дотащили до стола, у которого стоит доктор Серова, то он живым и останется. И поэтому все они старались сделать так, чтобы девочка Таня всегда была полна сил. К концу весны Таня вытянулась до полутора метров, а вес ее даже перевалил за сорок пять килограммов — но все искренне считали ее «слишком худенькой» и постоянно приносили ей что-то «вкусненькое».

Не только ковровские доктора и медсестры, персонал санитарных поездов, уже неоднократно побывавший к городе, тоже старался девочку порадовать — но эти хоть вкусняшками не ограничивались и «радовали» ее более разнообразно. Почему-то медсестры санитарных поездов больше всего переживали из-за того, что девочка «вынуждена носить сапоги». Таню это на самом деле удивляло, ведь санитарки и сами в сапогах ходили — но когда они приносили девочке очередные туфли, Таня их горячо благодарила. Правда, сама продолжала ходить все в тех же сапожках — не зимних, ей тот же сапожник, оставшийся после демобилизации по ранению в городе, сшил еще одни, легкие, на лето. Так что когда девушки с санитарных поездов сообразили, что туфли Таню в принципе не интересуют, уже почти вся женская часть школы (включая и большинство учительниц) приобулась.

А сама Таня зато очень даже неплохо приоделась. Правда тетя Маша, всерьез уже занявшаяся гардеробом девушки, про себя произносила очень много весьма специфических слов — ведь юные красавицы, по мнению городской портнихи, должны ходить в красивых платьицах, а вовсе не в штанах с кучей карманов на самых неожиданных местах. Но Таня Ашфаль, заказавшая у тети Маши «стандартный рабочий костюм врача-реаниматолога», объяснила, что в штанах хирургу работать сподручнее, а без карманов, в которые можно удобно разложить многочисленные инструменты, врачу в операционной будут нужны минимум два ассистента, которых всегда в госпиталях катастрофически не хватает. Ну а то, что она только в таких костюмах и ходила — это тоже понять можно: врач всегда должен быть готов к работе.

И не терять времени даром: пятнадцатого мая рабочие завода подарили Тане автомобиль. Крошечный, двухместный — но с электрическим стартером, большими стеклами, мягкими сиденьями, электрическими дворниками и кучей дополнительных «удобств», которых на серийных автомобилях вообще еще не было. Например, печка в салоне, работающая от отдельного масляного радиатора, или электрические указатели поворота. Машинку сделали в полном соответствии с Таниной картинкой: деревянный полированный сундук, похожий на комод с выдвинутым нижним ящиком. Разве что колеса оказались заметно побольше нарисованных: единственные, которые заводчанам удалось найти, оказались шестнадцатидюймовыми от трофейного «немца» — зато их был полный комплект, включая запаску.

Несмотря на «футуристический дизайн» этого «комода на колесах», машинка было довольно примитивной — но она все же ездила, и Таня подарку обрадовалась. Потому что, по мнению Тани Ашфаль, она слишком много времени тратила на перемещения по городу. Причем не только и не столько на походы из госпиталя на завод или в школу, но и «прогулки» в жилых кварталах. А началось все в самом начале мая, когда кто-то из школьниц (причем не из Таниного класса) подошла к ней на перемене и, сильно стесняясь, спросила, а не может ли Таня зайти посмотреть ее мать, которая «очень сильно заболела». После недолгих расспросов Таня с девочкой бегом рванули к этой самой матери — и юная главврачиха мысленно много раз поблагодарила тетю Машу за хирургические костюмы: все нужное для того, чтобы эту женщину вытащить практически с того света, у нее была распихано по карманам. Ненадолго вытащить — но вызванные школьницей немецкие подранки аккуратно перенесли женщину в третий госпиталь и уложили на операционный стол, а уж там доктор Ашфаль без проблем закончила путешествие несчастной женщины с того света обратно на этот.

Правда, ассистировавший Тане доктор фон Дитрих до конца дня тихо сидел в углу своей палаты, тупо уставившись в пол: ну не знал он, что такое коронарное шунтирование! И даже представить не мог, что хоть что-то подобное можно сделать за неполных двадцать минут.

Доктора все немцы очень уважали. Не так, конечно, как Таню, которая им жизнь спасла, но уж в любом случае не меньше, а просто иначе. Ведь Таня — это спасительница, а полковник медицины — очень авторитетный человек. И когда этот очень авторитетный полковник заявил, что стал свидетелем настоящего чуда — никто из немцев в его словах не усомнился. А когда Дитрих фон Дитрих вкратце это чудо описал, но все обитатели и «выпускники» госпиталя пришли к убеждению, что при необходимости фрейфройляйн Таня любого из них хоть с того света вытащит — но кроме нее этого никто не сделает.

Спасенной женщине (как и ее дочке) Таня рассказывать про операцию на сердце не стала: зачем людей лишний раз волновать. Тем более что после недели, проведенной в госпитале, у женщины и ребра срослись, и шрам на руке практически исчез: регенерат-три работал очень эффективно, а объяснять коллегам, что же для этого применялось, Шэд ни малейшего желания не испытывала. Таня Ашфаль — тоже, но и она не могла придумать удовлетворяющую всех легенду. Ладно, солдатики в первом госпитале: они-то искренне думали, что по вечерам молоденькая медсестра просто выполняет предписания врачей когда поит их разными микстурами с ложечки, и быстрому выздоровлению просто радовались. А вот сами доктора могли и призадуматься… просто пока им некогда было, они и так работали на износ — но когда все это закончится…