По следу скорпиона - Федотова Юлия Викторовна - Страница 76

Хельги скорбно признался:

– Нельзя! Не умею.

– Ну, пусть будет как есть, – согласился король. – Так даже забавнее.

В целом же рассказанная им история выглядела следующим образом.

Ошалевшая от любви к сыну чета Р'Оверинов считала его несмышленым младенцем до того самого момента, пока он не исчез, а потому общение его с юной прелестной пастушкой воспринимала как детские забавы, и не более. Когда же Улль вдруг заявил о своих матримониальных намерениях, родители пришли в ужас и запретили влюбленным «вместе играть». На следующее утро наследник не вышел к завтраку. Комнату его слуги нашли опустевшей. Прощальная записка гласила: «Вы дороги мне, как сама жизнь, но любовь дороже!»

Обнаружив пропажу сына, герцог с герцогиней впали в состояние полной прострации. Им даже не хватило ума отрядить слуг на поиски по горячим следам. Вместо этого они принялись засылать родственников депешами с воззваниями о помощи, такими сумбурными и бестолковыми, что лично он, Робер Оттонский, ни демона не разобрал, какая именно трагедия стряслась. И пока-то он добрался до Оверина, пока выяснял у обезумевших сестры и зятя, что конкретно и при каких обстоятельствах приключилось, пока отдавал нужные распоряжения «этим безмозглым оверинцам», время было безнадежно упущено.

Но король, при всей его внешней грубости, нежно любил и младшую сестру, и старого дружка Р'Оверина, и своего кисейного племянника, а потому со свойственной ему энергией развил бурную поисковую деятельность.

По всему Староземью разлетелись посланцы – сыщики из Оттона, Оверина и вассального Гвена, свояк герцога, граф Рю'Твен не остался в стороне от семейной драмы.

Но тщетно! След беглецов оборвался в Корр-Танге. Все лето и осень о них не было ни слуху ни духу. Р'Оверины совсем отчаялись и принялись составлять завещания, как вдруг начали приходить обнадеживающие вести. Юную парочку видели то в Трегерате, то на площадях Кансалона, а один ростовщик из Мормельна клятвенно заверял, что самолично отогнал от дома осиновым колом «заморыша с клыками, ну да, именно этого, как на портрете, и его девку».

Наконец пришло радостное известие. Беглецы в Эттелии, прибыли с труппой бродячих комедиантов. Возвращаться на родину отказываются категорически. Применить силу к монаршей особе слуги не посмели, и тогда сам король Оттонский незамедлительно отбыл в Эттелию, разыскал племянничка вкупе с дамой сердца, схватил, по его собственному выражению, «за химо», водворил на корабль, как следует запер и теперь везет в Оттон, где их уже дожидаются вконец исстрадавшиеся родители.

– Шустрые, однако, ребята оказались! – благодушно посмеивался король. – Заставили народ побегать! Говорите, до Хеммы добрались? Ну и ну! А ты, – напустился он на сына, – боров-переросток, даром что целый год грамоте учился, а не догадался из Трегерата весточку прислать: так, мол, и так, дорогой папаша, встретил твоего беглого племянника Улля, привет тете Элеоноре!

– Не догадался! – развел руками рыцарь. – Прости, дорогой папаша!

Тот миролюбиво ткнул сына в бок:

– Да ладно! У тебя с детства кулак крепче мозгов. Весь в меня уродился!.. Ну а вас где чуть не год носило? Мать беспокоиться начала.

Выслушав рассказ о Мангоррате в изложении красноречивого эльфа с примечаниями и комментариями художественно одаренной сильфиды, Робер Оттонский посерьезнел.

– Вот что, ребята. Поступайте, как ваши Силы велят, а только и я по весне в дельте войско поставлю. На всякий случай…

– Ах, сколь тяжела участь коронованных особ, – скорбела Энка вечерком. – У двух юных существ приключилась чистая, светлая любовь, а их теперь жестоко разлучат, бедняжку наверняка казнят…

– Ну вот еще, казнят! – возмутился Рагнар. – У нас цивилизованное общество, а не Ольдон какой-нибудь, прости Эдуард… Да и вообще… – Он хихикнул. – Разлучишь их теперь, как же! Думаешь, папаша просто так насчет деток интересовался?

«А ведь у нас и впрямь непременно казнили бы», – подумал Эдуард.

Перед самым прибытием в Оттон Хельги удалось узнать на кафедре астрологии точную дату предстоящей катастрофы. Ближайшее солнечное затмение должно было состояться двадцать девятого марта, в первой половине дня.

– Прекрасно! Значит, можно не спешить! – обрадовался Рагнар. – Поживем немного у меня, ладно?

– Ладно! – сказала Энка. – Не знаю, как другие, а я согласна. Хоть отмоемся как следует, а то насквозь дымом провоняли.

«Другие» тоже не возражали. Слишком велик был соблазн пожить оседло, в комфорте и роскоши, после стольких дней непрерывного пути.

Не был против и Хельги, но ему-то спокойно пожить не дали.

– Самое время изъять кристалл Акнагаррона из чужого мира, – напомнил Аолен. – Забрать и оставить здесь, во дворце, на хранение. Не тащить же его потом за собой в дельту!

Сперва предприятие представлялось Хельги очень простым. Он испытывал угрызения совести – кража из университета была для него сродни святотатству, но затруднений технического плана он не предвидел. Требовалось всего лишь нырнуть в Астрал, пробить границу, схватить кристалл, и сразу назад. Найти в чужом мире артефакт проблемы не составит, ведь он предусмотрительно привязал к нему… а что, собственно, он привязал?!!

Длительный процесс самоанализа пользы, как водится, не принес. Оказывается, он успел оставить в мире Макса целый шлейф самых разных нитей, разбери, какая из них нужная! Плюнул, нырнул наугад… и увидел рыб. Огромные, железные, таились они в своем подземном вместилище. Мертвые, но готовые убивать. И страшный зеленый яд сочился из них. В панике он рванул назад, напролом через огненную завесу, в свой мир, где тоже полно всякой дряни, но, по крайней мере, не такой убийственной!

Больше демон не рисковал, пошел проторенной дорогой, к старому другу Максиму Александровичу…

И представьте себе ситуацию. Конец февраля, вечер, за окном пурга и слякоть – в доме, по контрасту, особенно тепло и уютно. Вы расположились на пушистом ковре, с бокалом «Дом Периньон» в приятном обществе той, которую давно и страстно мечтаете видеть матерью своих будущих детей (ну и не только это, разумеется!). Кольцом вы обзавелись, романтическую обстановку создали по полной программе и уже почти собрались с духом произнести заветные слова…

Но в самую трогательную минуту из пустоты – только что не на голову вашей возлюбленной – вываливается труп демона-убийцы (именно так выглядел Хельги после тройного перехода сквозь огненную завесу границы миров).

Женская логика непостижима. Появление на сцене третьего лица Лариса, по одной ей ведомой причине, восприняла как личное оскорбление. Она даже не испугалась, сочла происшествие дурацким розыгрышем, а самого Хельги – качественным муляжом, вроде тех, что видела на турбазе фирмы.

Именно в тот момент, стоя в растерянности между бесчувственным телом существа из иного мира и разъяренной дамой сердца, Макс очень отчетливо понял: матерью его будущих детей станет совсем другая женщина…

Хельги очнулся спустя довольно продолжительное время, традиционный нашатырь на сей раз долго не помогал. Открыл глаза, огляделся удивленно.

Странную обстановочку он увидел: полутемная комната, вместо обычного в этом мире электричества повсюду расставлены свечи в бокалах, над ароматическими палочками, вроде сехальских, вьется сизый дымок, на столе бутыль с пенящейся жидкостью, цветы какие-то…

– Ты колдовством решил заняться, что ли?! – удивленно спросил он у Макса.

– Я предложение решил сделать! Любимой женщине, между прочим! – В голосе Макса было столько яда, что королевская кобра позавидовала бы.

– Да ты что! – потрясенно вскричал Хельги. И тут же устыдился: – Ох, извини! Я так не вовремя!

– Да уж! – горько вздохнул несостоявшийся жених. – Более неподходящего момента ты не мог выбрать… впрочем… – Он осекся. Явись Хельги минут на двадцать позднее, вышло бы еще хуже. – Я должен с тобой серьезно поговорить! – решительно заявил Макс после ужина, немыслимо шикарного, но совсем на другую компанию рассчитанного. – Я давно собирался тебе это сказать!