Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 345

Пока дошел до общежития, ни одного происшествия не случилось. Загулявшие, немного пьяные были, а чтобы валялись, приставали к прохожим – не было. В общежитии музыка громыхала, из-за комнатных дверей тосты, взрывы смеха.

Андрей разделся, улегся в постель. Не спалось. То ли шум мешал, то ли вздремнул немного в гостях. И завтра выходной, отоспаться можно!

Уснул с предвкушением, что предстоит свободный день и можно к Марии сходить. Погулять по улицам, сходить в кино. На стадионе каток залили. Маша предлагала сходить, но у Андрея коньков не было. А честно говоря, последний раз катался еще до войны, когда в школе учился. Боялся – отвык, падать будет. Не падений боялся, а насмешек.

Отдохнули не так, как Андрей планировал. Сначала по улицам погуляли, а после мимо Дома культуры проходили. Маша увидела объявление о танцах.

– Пойдем сходим!

– Ты же знаешь, я толком танцевать не умею. Опять тебе на ноги наступать буду.

– Научу. Надо же когда-то тебе учиться.

Удовольствия от танцев Андрей не получал, не в последнюю очередь потому, что не умел. Каждый танец своих движений требует, а еще партнершу надо чувствовать, музыку слышать. Танцующих было много, на них никто не обращал внимания. В уголке, где народу поменьше, толкались не так, Маша показала немного танцевальных па. А к концу вечера Андрей освоил два танца – вальс и танго. Собственно, не столько танцевать нравилось, а общаться с девушкой, чувствовать ее тело, вдыхать запах. Зато взбодрились, повеселились от души. В перерывах, когда духовой оркестр отдыхал, выступал конферансье. Еще и посмеялись. В одиннадцать вечера Андрей уже довел Машу до дома. Ей завтра на учебу, ему – на службу.

После праздников на службу идти не хотелось. Все же выходные расслабляют. Андрей даже подумал подать заявление на отпуск, но пока шел в райотдел, передумал. Отпуск для свадьбы нужен, отдохнуть вдвоем. У Маши летом каникулы будут. Опасение было. Летом начальство в отпуск уходит, а рядовые сотрудники – когда начальство соблаговолит.

Вспомнился анекдот.

К начальнику приходит с заявлением об отпуске рядовой сотрудник. Начальник заявление прочитал и спрашивает:

– Ты теплую водку любишь?

– Нет.

– А потных женщин?

– Нет.

– Тогда в отпуск пойдешь в декабре.

Декабрь прошел, но впереди еще январь и февраль, а и март иногда бывает снежным и морозным, год на год не приходится.

Николай уже был на службе. Перед ним стопка писем, старые архивные уголовные дела. Феклистов хлопнул ладонью по архивным делам, подняв облачко пыли, чихнул.

– Садись за дела, из судебного архива доставили. Выписывай на листок – в какой зоне сидел, были ли подельники. Понятное дело – фамилии, адреса.

Андрей вздохнул. Работа нудная, пыльная, а деваться некуда. Оперативник не всегда гоняется за преступником, еще реже стреляет. Приходится за столом посидеть. Добросовестно проштудировал одно дело, толстенное, на четыреста листов. На листок столбиком выписывал всех подельников. Только взялся за второе, звонок телефона. Трубку снял Феклистов.

– Уголовный розыск, начальник отдела. Да, конечно, заказывали. Вот спасибо! Обязательно будем.

Положив трубку, сказал:

– Езжай в Москву, есть данные. По телефону, сам понимаешь, тебе их никто не даст. И по неопознанным трупам узнай.

Андрей только рад. Все лучше, чем в кабинете штаны протирать. Сорвался на вокзал, в последнюю секунду на электричку успел. Сначала в паспортный стол. Там его удивили:

– Нырков два года назад получил паспорт взамен утерянного. Оштрафовали, как положено, на три рубля.

И показали карточку. На фото – настоящий Нырков, как он выглядел и в Подольском военном архиве.

– Я установочные данные спишу?

– Мы уже на машинке отпечатали.

– Даже не знаю, как благодарить!

Но, посмотрев на прописку Ныркова, приуныл. У черта на куличках. Остановочная площадка Черная, аж за Коломной, на границе области. Туда электричкой два часа добираться. Радовало, что Нырков жив и можно допросить, и не надо рассматривать фото неопознанных трупов. А огорчало – хотел под сурдинку к тетке заехать. Новогодние праздники прошли, а все с единственной родственницей не виделся, только по телефону служебному поздравил. Обломилось! Дело прежде всего.

Поехал в Коломну. Для этой электрички – конечная станция. И дальше надо добираться. Ну не пешком же пятнадцать километров топать? Направился в районную милицию, больше помощи просить негде. Объяснил в уголовном розыске ситуацию. Капитан кивнул:

– Погоди, что-нибудь придумаем.

Нашел машину на базе горторга. Грузовичок, но все же не пешком.

– Подбросишь, обождешь маленько нашего сотрудника и назад в Коломну доставишь, – инструктировал капитан водителя.

В полуторке холодно, только что ветер не дует. На капоте и крыльях заплаток полно, видимо, на фронте машина была, посекло осколками. На платформе, как называли остановочный пункт электрички, всего несколько домов. Кабы не железная дорога, настоящий хутор. Андрей постучал в первый дом. Дверь открыл сам Нырков. Слегка поддатый, судя по запаху. Андрей удостоверение показал.

– Нырков Павел Федорович?

– Я.

– Побеседовать надо.

– Я не при делах.

– Мы на крыльце говорить будем?

– Проходите.

Ныркову явно неохота было пускать Андрея в дом. Уселись на табуретках на кухне.

– Вы паспорт при каких обстоятельствах утратили?

– Было дело. Так три года с лишним прошло, скоро четыре. Новый документ я получил, даже оштрафовали.

– По пьянке?

– А то! В электричке ехал. Подсели двое, разговорились, в Коломне сошли. Предложили выпить, они угощают, кто откажется?

– Ну да, встретили, понравился ты. А ведь не девка красная.

– Я уже после понял. Выпили в привокзальной забегаловке бутылку водки на троих. Мало. Мужики-то все крепкие. Залакировали пивком. Потом на базар пошли, еще добавили. Очнулся вечером. Денег-то у меня не было, так часы наручные сняли, гады, трофейные часы, настоящие, не штамповка какая-нибудь!

– Вспомнить их сможешь?

– Конечно, не пропойца же я последний!

Андрей был другого мнения, но смолчал. Нырков папиросу закурил, рукой дым развеял.

– Один высокий, худой. На правой щеке шрам, на верхних зубах фикса железная. Вадиком назвался. А второй помоложе, лет двадцать семь.

И дал описание. Оглоблина. Так вот откуда у вора документы Ныркова.

– Кроме паспорта что еще из документов пропало?

– А все! В одной пачке они были, черной резинкой стянуты. А почему ко мне такой интерес?

– По вашим документам один из ваших собутыльников преступление совершил.

– Во дела!

– Поразборчивее в связях надо быть! Не выяснили бы, кто настоящий преступник, вас привлекли.

– Все, завязал. Не с водкой, с незнакомыми компаниями.

Андрей запротоколировал допрос, дал подписать Ныркову.

– Когда суд будет, вызовем повесткой как свидетеля, а может – в качестве потерпевшего.

– Потерпевший я, документы украли. Не потерял.

– Ты же фронтовик, Нырков? Посмотри, на кого похож! Спиваешься!

– Еще один воспитатель на мою голову! На свои пью, имею право!

Да черт с тобой, имеешь, так имеешь. Только нелепо получается. На фронте, в мясорубке выжил, чтобы сдохнуть от выпивки? Должен жизнь ценить больше, чем те, кто пороха не нюхал.

Обратно ехали молча.

– Вас куда, товарищ? – спросил шофер.

– На вокзал, на электричку.

– Целый час ждать придется, ушла недавно, – посмотрел на часы водитель.

В Москву Андрей приехал под вечер. В Балашиху не поехал, а направился к тетке. За работой нельзя забывать о родных. Он у нее не был… сколько же времени? Выходило – два месяца. Быстро время летит!

Тетка обрадовалась.

– Только извини, Андрюша, поесть нечего. Хлеб с маргарином, чай с сахаром.

– Давай, есть хочу.

Тетка поставила на керосинку чайник. Андрей с грустью заметил, как постарела она. Добавилось седых прядей, морщин. Тетка головой покачала: