Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 343

После перекуса сил прибавилось. К милицейскому общежитию брел не спеша.

В коридоре женщины развешивали китайские бумажные самодельные фонарики из разноцветной бумаги.

– Фролов, ты где Новый год праздновать будешь? – спросила одна.

Насколько помнил Андрей, она работала в паспортном столе.

– Не знаю еще.

– А то присоединяйся к нам, в складчину.

– Я подумаю.

Сначала надо поговорить с Марией. Они уже несколько дней не виделись. Андрей сильно загружен был, вечером падал в кровать и засыпал мертвым сном. Не до гуляний. Да если бы силы были, идти к девушке так поздно неприлично. Кроме того, надо тетку в Москве посетить. Сегодня в столице был, а зайти времени не было. Звонил по телефону периодически, осведомлялся о здоровье, спрашивал – есть ли в чем нужда? Чувствовалось – соскучилась родственница. Их двое из всей родни осталось – тетка да он. Вместе держаться надо, заботиться о ней, все же пожилая она, да при всем желании не получается, хоть разорвись.

До Нового года неделя осталась. У людей уже предновогоднее настроение. В электричке, пока из Москвы ехал, только о празднике и говорят. Кто елкой хвастался, другой – гирлянды и игрушки купил. Третьи запасались продуктами. В магазинах мандарины появились, так за ними длинные очереди выстроились.

У оперов работы непочатый край.

Глава 8

Конец банды

Наутро оба оперативника встретились в кабинете.

– Выкладывай, – с ходу сказал Николай. – По лицу вижу – новости есть.

– Тоже мне, Ломброзо!

– Это кто такой?

– Был один деятель, давно уже. Теорию создал, что по лицу можно определить, преступник человек или нет.

– Чушь. Преступниками иногда случайно становятся. Вот ты в детстве по садам чужим лазал? Яблоки тырил?

– Было.

– И я тоже. Официальным языком – мелкая кража. А мы с тобой в милиции работаем, преступниками не стали, наоборот – их ловим.

– Николай, ты сядь. Новость интересная. Наш инкассатор – не Нырков вовсе.

– Я нечто подобное не исключал. Погодь, а с чего ты в это уверовал?

– В Подольском архиве фото видел Ныркова. Абсолютно разные лица, совершенно не похожи.

– Надеюсь, сообразил, что делать?

– А как же! В управлении паспортной службы побывал, запрос сделал.

– Думаешь, жив Нырков?

– Все варианты отработать надо. Если жив, за утерянным паспортом приходил. Узнаем, был ли такой факт. Если получал – наведаться надо. Когда потерял или украли, а может, пропил?

– Согласен.

– В спецотделе был. Попросил дела и фото неопознанных мужских трупов, с сорок шестого года по сегодняшний день.

– Верно.

– Только результаты не скоро будут.

– Главное – будут. Мы на правильном пути. А теперь я тебя удивлю. По фотографии «инкассатора» опознали. Ни какой он не Нырков, а вор-рецидивист Оглоблин Павел Терентьевич. Двадцать четвертого года рождения. Три ходки на зону, освободился в сорок шестом. Думаю, тогда же их пути-дорожки с Нырковым пересеклись.

– Выходит – мы оба одновременно к одному результату пришли?

– Получается, так. Я уголовные дела из судов запросил. Может, подельники мелькали, адресочки. Всех проверять надо. Где-то же он залег с деньгами.

– Небось уже в Сочи или Крым едет. С такими-то деньгами что ему делать? Пропить, прогулять. За несколько месяцев все спустит и снова за старое ремесло возьмется. Мне вот что интересно. Почти два года служил инкассатором и ни в чем предосудительном замечен не был. Завязать с прошлой жизнью хотел?

– Не исключаю. Парень молодой, одумался. А потом кого-то из уголовного мира встретил. На старое потянуло, тем более большие деньги – рядом, только руку протяни. Соблазн велик.

– А как же масть воровская? Вором был, и вдруг стрельба, трупы.

– Подельник стрелять начал, а Павлу деваться уже некуда.

– Это уже бандитизм, не кража. Лоб зеленкой намазать могут.

– Да кто его мажет? Слухи все! Расстрельная тюрьма в Ростове. В затылок стреляют. Рассказывал мне один исполнитель.

– Тяжелое ремесло!

– А ты как думал? Исполнитель приговоров спился, из органов уволили, плакался мне. Кстати, ты к бухгалтеру заходил?

– Зачем?

– Премии нам выписали. Мне – пятнадцать рублей, а тебе – десять. Сходи.

Андрей на первый этаж спустился, деньги в бухгалтерии получил. Немного, но приятно. Перед Новым годом есть на что потратить. Вернулся в угро, Николай распорядился:

– Иди-ка ты домой, отдохни. У нас вынужденный простой на несколько дней будет. Пока все дела и справки получим, тем более новогодние праздники.

Андрей не в общежитие направился отсыпаться, а к Марии. Та губки надула.

– Я уж думала, ты меня забыл. Неделю не заглядывал.

– Сложное дело расследуем, спать некогда.

– Это убийство инкассаторов? В городе только о нем говорят. Даже в Москве слухи ходят, меня расспрашивали. А я не знаю ничего.

– Пока говорить рано. Как закончим да убийцу поймаем, тебе первой расскажу.

– Ловлю на слове. Надеюсь, Новый год вместе встречать будем?

– За этим и пришел.

– Давай у нас дома! Все-таки праздник семейный, домашний.

– Буржуазные предрассудки!

– Неправда. С Крещения Руси всегда так было.

– Это при царском режиме. И при чем тут Крещение, ты же комсомолка, атеист?

– История такая, слов не выкинешь.

– Ладно, отставим. Дома так дома. Для меня так лучше. Общага надоела уже. Во сколько мне быть?

– Как освободишься, так приходи. Мама пироги напечет, а ты поможешь – дров наколоть, да мало ли.

– Заметано, буду.

Время позднее, да и устал он, попрощался и спать отправился. Хорошо, что по календарю Новый год на пятницу выпал. Первого января на службе только дежурные, а второго – воскресенье, выходной.

Перед праздником в милиции и в уголовном розыске затишье. Но по опыту Андрей уже знал, что сразу после праздников на них обрушится вал работы. Многие на новогодние праздники уходят к родственникам и друзьям. А «домушникам» только того и надо, успевают обчистить многие квартиры. Да и других преступлений хватает. По пьянке драки, поножовщина, бытовые убийства. Но их расследовать проще. Тридцатого отчет составляли с Николаем. Сколько преступлений за год было, сколько раскрыто, какие статьи. Не зря еще товарищ Ленин говорил: «Социализм – это учет и отчетность». Вся страна готовила отчеты, стучали костяшки счетов. Трещали арифмометры. Но партийные начальники подправляли не очень радужные отчеты. Надо же выглядеть достойно перед областным руководством, иначе можно по шапке получить. И так по всей стране.

Тридцать первого декабря время тянулось очень медленно. Андрей все отделы обошел, поздравил сотрудников с наступающим праздником. Почти везде предлагали выпить, но Андрей отказывался. Эдак можно до вечера опьянеть. Как он в гости пойдет, если на ногах будет плохо держаться?

В обед заскочил в продуктовый магазин, отстоял очередь в винно-водочный отдел, купил бутылку водки и шампанского. Недешевое удовольствие, бутылка игристого напитка в два раза дороже водки. Пробовал Андрей шампанское пару раз, не понравилось. И что в нем женщины находят? Легкое, пьется как ситро, потом газ в нос бьет. А уж какая утром голова тяжелая, как будто самогон плохой очистки пил! Бутылки в общежитие отнес. В милицию с ними идти рискованно, обязательно напросятся на сто грамм. Андрей был человеком не жадным, но денег для покупки спиртного уже и не было, а зарплата будет только седьмого января.

Пока было время, Андрей на листах бумаги нарисовал схему. В центре – вор-рецидивист Оглоблин, от него стрелка к настоящему Ныркову. Еще одна стрелка в сторону, в кружке вопросительный знак. Под знаком написал: «Подельник или подельники».

Архив – трупы, паспортный стол – документы Ныркова, затем суд, архивные уголовные дела. От схемы обычного имущественного преступления эта отличалась, не было преступника или сбытчика. При краже вещей он обязательно будет. Как без барыг сбыть краденое? Но у Оглоблина деньги, перекупщик не нужен. Сзади подошел Николай.