Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах - Спицын Евгений Юрьевич - Страница 1

Евгений Юрьевич Спицын

Осень патриарха

Советская держава в 1945–1953 годах

Предисловие

Эта книга родилась спонтанно. После того как вышел мой пятитомный «Полный курс по истории России», который я писал почти 17 лет, родилась идея более подробно осветить послевоенную историю нашей страны в серии из 4 книг. Эта книга «Осень патриарха. Советская держава 1945–1953 годы» первая из этой серии. Если позволит время, силы и здоровье — сяду писать новую книгу о хрущёвской эпохе…

Когда эта книга была уже почти готова, неожиданно умер мой брат-двойняшка Слава, с которым мы почти неразлучно шли всю жизнь. Его светлой памяти я посвящаю эту книгу.

Глава 1. Возрождение советской державы

1. Общая характеристика экономического положения СССР после войны

По данным большинства советских и российских историков (Б.С. Тельпуховский, В.П. Попов, Е.Н. Евсеева[1]), которые, как правило, ссылаются на заключение Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и причинённого ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР, которую с момента её создания в ноябре 1942 г. возглавил председатель ВЦСПС Николай Михайлович Шверник, сумма прямых потерь, понесённых народным хозяйством СССР в годы Великой Отечественной войны, составляла почти 680 млрд рублей, что в 5,5 раза превышало довоенный национальный доход СССР. В целом же все материальные потери Советского Союза оценивают астрономической суммой 2 трлн 600 млрд рублей, причём львиная доля этих потерь (порядка 70 %) пришлась на оккупированные территории европейской части СССР. Хотя следует признать, что целый ряд авторов (Г.И. Ханин, П. Дитер, Н. Польсен[2]) по разным обстоятельствам довольно критически оценивают указанные цифры, в том числе касающиеся общего масштаба материальных потерь. Например, тот же профессор Г.И. Ханин полагает, что эти данные носят существенно завышенный характер и реально общие материальные потери СССР составили порядка 30 % национального богатства страны. Между тем практически все авторы согласны с тем, что особенно тяжёлый урон в годы войны был нанесён промышленному производству, где за три с небольшим года было разрушено почти 65000 промышленных предприятий. При этом наибольший ущерб понесли такие отрасли, как чёрная и цветная металлургия, нефтяная, угольная и химическая промышленность, электроэнергетика и тяжёлое машиностроение.

В то же время, по данным официальной статистики, общий уровень промышленного производства в годы войны снизился лишь на 8 % по сравнению с довоенным уровнем. Причины такого положения вещей состояли в том, что в первые месяцы войны была проведена невиданная по своим масштабам эвакуация, когда в восточные регионы страны было вывезено не менее 2600 и введено в строй более 3500 крупных промышленных предприятий, прежде всего военно-промышленного назначения. В результате предпринятых мер, имевших исключительно важное значение для исхода всего противостояния с невероятно мощным врагом, обладавшим огромным экономическим потенциалом почти всей Европы, только в период войны индустриальная мощь Урала выросла в 3,6 раза, Западной Сибири — в 2,8 раза, а Поволжья — в 2,4 раза. Таким образом, при общем сокращении промышленного производства в отрасли тяжёлой индустрии так называемая группа отраслей «А» превысила довоенный уровень производства на 12 %, и в результате этого удельный вес производства средств производства в общем объёме промышленного потенциала страны вырос до 75 %. Понятно, что такой результат во многом был достигнут и за счёт резкого падения производства средств потребления, т. е. группы отраслей «Б», прежде всего лёгкой, текстильной и пищевой промышленности. В частности, в 1945 г. выпуск хлопчатобумажных тканей составлял лишь 40 % от довоенного уровня, кожаной обуви — 30 %, сахара-песка — 20 % и т. д. Таким образом, война не только нанесла колоссальный материальный ущерб всему промышленному производству страны, но способствовала изменению географической «прописки» производств и всей отраслевой структуры. Поэтому в некотором смысле Великую Отечественную войну можно рассматривать как очередной, но весьма своеобразный (и даже специфический) этап дальнейшей индустриализации страны.

По данным той же Чрезвычайной комиссии, во время войны было разрушено почти 65 000 км железнодорожных путей, 91 000 км шоссейных дорог, тысячи мостов, множество речных судов, портовых сооружений и линий связи. В результате общий объём грузовых перевозок к концу войны был почти на четверть, а речного и автомобильного транспорта — почти наполовину меньше, чем накануне войны. Колоссальные потери понесло и сельское хозяйство страны: в годы войны было разрушено более 73 000 сёл и деревень, около 100 000 колхозов и совхозов и почти 3 000 машинно-тракторных станций. Трудоспособное население советской деревни уменьшилось почти на 30 %, энерговооружённость сельского хозяйства упала на 40, поголовье лошадей сократилось на 50, крупного рогатого скота — на 20, свиней — на 65 %. Посевные площади уменьшились почти на 37 млн гектаров, а средняя урожайность зерновых упала с 9 до 5,5 центнера с гектара. Общая валовая продукция сельского хозяйства сократилась почти на 40 %, производство зерна и хлопка — на 200 %, а производство мяса — на 45 %. Кроме того, в ходе боевых действий и варварской политики нацистских оккупационных властей на территории СССР помимо 73 000 сёл и деревень было полностью или частично разрушено 1 710 городов, в том числе Киев, Минск, Харьков, Днепропетровск, Запорожье, Курск, Орёл, Смоленск, Новгород и другие крупные областные центры страны. В результате этого было уничтожено или пришло в полную негодность более 55 % жилого фонда в городах и около 30 % жилого фонда в сельской местности, вследствие чего без крова осталось более 25 млн советских людей.

2. Дискуссия по проблемам экономического развития страны

Хорошо известно, что выбор экономической стратегии в СССР во многом определялся общим политическим курсом высшего партийно-государственного руководства страны, который, в свою очередь, зависел и от личной воли И.В. Сталина, и от расклада сил в правящей элите, и от развития международной обстановки и её интерпретации советским политическим руководством. Конечно, победа над фашизмом резко изменила международную обстановку в мире. Однако несмотря на то, что Советский Союз стал не только полноправным членом, но и одним из лидеров всего мирового сообщества, его отношения с ведущими западными державами из состояния вынужденного партнёрства довольно быстро переросли в состояние холодной войны, и это обстоятельство, конечно, не могло не повлиять на выбор экономической стратегии развития страны.

По мнению целого ряда зарубежных и современных российских историков (В.П. Попов, Р.Г. Пихоя, А.В. Пыжиков, А.А. Данилов, В.Д. Кузнечевский, А.И. Вдовина, Р. Конквест, В. Хан[3]), вскоре после окончания войны, на рубеже 1945–1946 гг., при рассмотрении проекта плана 4-й пятилетки возникла очень острая дискуссия о путях восстановления и развития советской экономики в послевоенный период. Руководители высшего, республиканского и регионального звена, в том числе член Политбюро секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Александрович Жданов, кандидат в члены Политбюро председатель Госплана СССР Николай Алексеевич Вознесенский, председатель СНК РСФСР Михаил Иванович Родионов и первый секретарь Курского обкома ВКП(б) Павел Иванович Доронин выступили за изменение наиболее жёстких (и уже давно привычных) элементов советской экономической политики предвоенного и военного периодов, за более сбалансированное развитие народного хозяйства страны, за частичную децентрализацию его управления и другие новшества. В своих расчётах и прогнозах эти представители правящей элиты исходили не только из анализа тяжёлой социальной ситуации в стране, но и опирались на личные оценки развития международной обстановки в мире. В частности, они наивно полагали, что окончание войны вызовет острейший экономический, а вслед за ним и политический кризис в странах Западной Европы и США, что не только станет надёжной преградой для создания очередной антисоветской коалиции, но и создаст благоприятные условия для завоевания СССР новых рынков сбыта и сырья, охваченных кризисом западных буржуазных экономик по типу очередной Великой депрессии. Причём, как утверждают ряд современных авторов (Ю.Н. Жуков, В.П. Попов, Ю.В. Емельянов, А.В. Пыжиков, Т.В. Волокитина[4]), И.В. Сталин, искренне оставаясь в первые послевоенные месяцы активным приверженцем курса на мирное сосуществование с ведущими буржуазными державами и дальнейшее развитие партнёрских отношений с Великобританией, Францией и США, первоначально склонялся в сторону именно этой правящей группировки. Более того, в январе 1946 г. в своём известном интервью ведущему американскому журналу Look, отвечая на вопрос его корреспондента о возможности предотвращения новой мировой войны путём «достижения широкого экономического соглашения о взаимном обмене», И.В. Сталин дословно заявил, «что это являлось бы важным шагом по пути к установлению всеобщего мира», поскольку «расширение международной торговли во многих отношениях благоприятствовало бы развитию добрых отношений между нашими двумя странами».