Мы, Мигель Мартинес. Гражданская война (СИ) - Тарханов Влад - Страница 17

— Неужели Луи и Хедда заделались монархистами, Франц, я в это не поверю. — с иронией произнёс генерал.

— Чета Адлонов думающие люди, они, как и мы прекрасно понимают, что Веймарская республика изжила себя. Поэтому и согласились организовать нашу неформальную встречу, так сказать, в кулуарах. — на вытянутом лошадином лице фон Папена читалось почти что отчаяние. В последнее время его отношения с Шлейхером сильно испортились. Шлейхер слишком уж презрительно в последнее время высказывался о семейке Гогенцоллеров, не только о бывшем императоре Вильгельме, но и о его сыновьях, из которых даже кронпринц Вильгельм не представлял из себя ничего стоящего, по мнению генерала — политическое ничтожество. В тоже время в далеко идущих планах фон Папена восстановление монархии было чуть ли не идеальной политической линией страны, вот только это мнение было весьма мало популярно в народе и у власть имущих.

— Ты знаешь моё мнение, Франц! Считаю, что династия Гинденбургов вместо династии Гогенцоллеров вполне неплохо смотрелась бы на троне Великой Германии. Но эти чертовы парламентские выборы всё поставили с ног на голову! Хуже всего, что не удалось отстоять центристское правительство, власть перебрали к себе левые. Коммунисты в правительстве! К сожалению, наши действия целиком зависят от здоровья президента Германии. Что скажете, майор?

Человек, сидевший за столом и меланхолично перебиравший сигары, как будто не мог остановить свой выбор на каком-то сорте, задумался. Сын президента Гинденбурга, Оскар Вильгельм Роберт Пауль Людвиг Хельмут фон Бенекендорф унд фон Гинденбург был правой рукой и рупором мнений отца, здоровье которого сильно пошатнулось. Последние месяцы президент практически не покидал своего родового имения Нойдек. К сожалению, вершить судьбы страны не имея достаточной мобильности было сложно. И очень много зависело от того, кто имеет доступ к президенту, и кто и как подает ему актуальную политическую, военную и экономическую информацию. Официально Оскар имел должность адъютанта Пауля фон Гинденбурга, поэтому имел серьезную закулисную власть. Он был тем единственным звеном, что соединяло весьма неустойчивую ось фон Папен — Шлейхер. При этом Гинденбург младший симпатизировал Гитлеру, намного больше, нежели тому же Герингу, для него гибель несостоявшегося фюрера немецкой нации было неприятным фактором, спутавшим многие карты. Он наконец остановил свой выбор на массивной кубинской сигаре и произнёс:

— Господа! Скажу откровенно, здоровье отца желает быть лучшим, врачи не могут гарантировать и года жизни. Но вы знаете Старика, он настоящий боец, не чета трусливому Вилли.

Да, трусоватый выпал последний император Германской империи. Великому деду не чета. Нет, когда надо было действовать или принимать решение, то он действовал обычно по самому жесткому варианту, но если речь заходила об опасности собственной императорской тушке, то Вилли впадал в ступор или бросался в бегство. И эта черта характера императора и подвела черту (простите за каламбур) под династией Гогенцоллеров. Впрочем, на выпад молодого майора фон Гинденбурга никто особо не отреагировал. Шлейхер откровенно презирал как Вилли, так и его сыновей, особенно старшего — с лицом дегенерата и самомнением, раздутым до небес. Фон Папен же уже привык к подобным оценкам и вообще делал ставку на принца Эйтеля Фридриха Прусского. Вильгельм Э́йтель Фридрих Кристиан Карл Гогенцоллер был вторым сыном императора Вильгельма II. Он дослужился до генерал-майора в конце Мировой войны, при этом он имел серьезный авторитет в армии, в том числе в военизированной организации «Стальной шлем» — союзе бывших фронтовиков, в котором преобладали реваншистские настроения. Но при этом принц был ярым противником нацистов и откровенно презирал Гитлера, хотя к Герингу относился с уважением. В своё время он лично со своим штабом участвовал в спасении знаменитого летчика Манфреда фон Рихтгофена. Единственным недостатком генерал-майора было отсутствие детей, из-за чего его брак с Софией Шарлоттой Ольденбургской был аннулирован в 1926 году. Тем не менее именно его кандидатуру на трон фон Папен имел ввиду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— К сожалению, воля отца к жизни угасает с каждым днём. Ему трудно говорить. Одышка, врачи говорят о больном сердце. Если бы здоровья было больше, то вполне возможно, что должность Первого Консула или Пожизненного Диктатора могла бы стать тем выходом, который нас всех бы устроил. Но нет никакой гарантии, что отец не окончит свой жизненный путь в самый острый момент перестройки государственной системы. И он осознаёт это. И хочет уйти в иной мир Президентом Германии.

— Мы вынуждены учитывать эти обстоятельства, и конечно ж, уважаем мнение и пожелание господина Президента. — это в разговор вступил референт по политическим вопросам фон Папена Карл Федор Эдуард Герберт фон Бо́зе. Этот щуплый, похожий на головастика из-за чрезмерно крупного черепа на тонкой шейке консерватор и выраженными реакционными взглядами не так давно пытался сбить коалицию правых, объединившись с теми же нацистами, но из этой затеи ничего не вышло. Удивительно, но практически все присутствовавшие в ТОЙ истории способствовали приходу Гитлера к власти, но того Шлейхера и Герберта фон Бозе нацисты убрали во время Ночи Длинных Ножей, а другие уцелели. А фон Папен даже сумел выкрутиться и на Нюрнбергском процессе был только в качестве свидетеля.

— Но хочу заметить, что нас особенно беспокоит намечающийся приезд в начале января в Германию представительной делегации Советского Союза. Большевики хотят установить тесные связи с новым правительством. Это не может не вызывать у патриотов озабоченности. Как вы верно заметили, Веймарская республика как институция власти себя скомпрометировала. Последние выборы — яркое тому свидетельство. Нам необходима сильная централизованная власть. И поэтому необходимо подумать, что мы можем сделать СЕЙЧАС для того, чтобы изменить структуру власти. Ибо это вопрос выживания германской нации, ни больше, ни меньше!

— Герберт, вам бы чуток пафоса меньше, вы же не на митинге выступаете. — заметил последний участник встречи. Молчавший до сих пор. Бывший начальник Генерального штаба Германии, сменивший на этом посту самого Гинденбурга, Карл Эдуард Вильгельм Грёнер долгое время был на первых ролях в германской политике. В своё время он сыграл большую роль в падении монархии, обеспечив лояльность армии к социал-демократическому правительству Германии, после чего был постоянно на министерских должностях. И только в правительстве фон Папена ему места не нашлось. Был противником нацистов, инициатором запрета СА правительством Брённера. И только приход к власти левых лишил его очередной должности в каком-то из ключевых министреств.

— Господа, реставрации монархии, особенно с Гогенцоллерами во главе, при этом не имеет значения вернется ли сам Виллли, или на трон взойдет кто-то из его детей или даже внуков, это из области политической фантастики. Кстати, об этом свидетельствуют и прошедшие выборы, не так ли? Мы с вами представители правоцентристской позиции в политике, я бы назвал нас всех консерваторами, в лучшем значении этого слова. Ибо мы выступаем за сохранение традиций, которые были самым глупым образом отброшены в ходе формирования Веймарской республики, формат которой навязали нам победители. Но именно форма этой странной республики и мешает Германии развиваться и снова занять достойное место в Европейской политике. Давайте говорить откровенно: я не вижу кто из нас сможет взять ответственность за изменения на себя. Разве что вы, Курт?

И Грёнер обратился к генералу Шлейхеру.

— Господа, я не рискну, без поддержки президента на столь решительный шаг. Вся проблема в том, что у нас критически мало оружия. Вы же знаете, каково состояние армейских частей. Если говорить о военной поддержке наших чаяний, то мы можем рассчитывать на привлечение около шестидесяти тысяч человек, остальные не столь надежны. И дислокация верных нам подразделений не столь выгодна. Они относительно далеко от Берлина, и я не смогу организовать их перемещение под каким-либо предлогом, это невозможно сдлать незаметно, только не у нас в Германии.