Трое за Ларцом - Федорова Екатерина - Страница 52

— Как интересно-то, — с наигранным простодушием восхитился Тимофей. — Значит, ты, Вигала, на эту клумбу действуешь, как навоз… Я имею в виду — столь же пользительно.

Эльф посмотрел на него отнюдь не ласково. Нежно-розовая лауциния терзера, до этого любовно теревшаяся о плечо эльфа — поскольку руку он от нее уже отвел, — моментально вновь приняла свою боевую темно-красную окраску. И наставила клыки на Тимофея.

— И да не обидит никто эльфа ни в лесу, ни в поле, ни на любом другом живом раздолье… — явно развлекаясь, процитировал из какого-то неизвестного источника эльф.

— Да что ты его все учишь-то, — возмутилась ведьма. — Такие вещи надо чувствовать. Или ты уж и вовсе дурак дураком? Давай сюда вещь своего друга. Нюхать буду…

Вигала торопливо передал шмотку из Лехиного чемодана старухе, потом отступил назад. И очутился рядом с Тимофеем.

— Что ты ей дал? Лехины штаны? — шепотом поинтересовался Тимофей, глядя, как ведьма подносит к своему бородавчатому носу темно-синюю тряпицу и начинает ее тщательно обнюхивать. — О боже, надеюсь, они хотя бы стираные…

— Лучше не надейся, — свирепо прошептал в ответ эльф. — На стираных штанах обнаружение проходит хуже. Кстати… Если действительно придется идти с визитом в подвалы главного мага — наверное, будет лучше оставить тебя здесь. В оранжерее. Тут относительно безопасно — ведьма это помещение тщательно защищает от любых поисков, и чары здесь не шуточные, сломить их будет трудно. Эта ведьма — поклонница зеленой, растительной магии. А у нее свои фокусы, и в ней далеко не всегда побеждает тот, кто сильнее. Чаще — тот, кого растения любят…

Кроваво-красная лауциния терзера вновь предприняла попытку дотянуться до Тимофея, звучно пощелкивая при этом своими длинными клыками — каждый был сантиметра по два длиной и поблескивал в ярком свете, освещавшем оранжерею, своим заостренным кончиком.

— Меня тут не любят, — пожаловался Тимофей, придвигаясь поближе к эльфу. — Я уж лучше с тобой, в подвалы главного мага направлюсь — там наверняка безопаснее. Лично для меня, во всяком случае.

Эльф фыркнул. Как показалось сенсею, с одобрением.

Ведьма водила носом над Лехиными джинсами. Потом вдруг неожиданно рявкнула:

— Хрякин бук [5]!

— Это что-нибудь да значит? — поинтересовался Тимофей.

Вигала отмахнулся от него широченной ладонью.

— Нет, просто мысли вслух. Стой пока тихо.

Ведьма еще раза два помыслила вслух. Потом брезгливо отбросила в сторону темно-синие джинсы и твердо сказала:

— Нет его нигде. Не вижу…

— Ты везде смотрела? — озабоченно спросил Вигала. — Может быть, чары против видимости мешают? Их вполне могли наложить.

Ведьма помотала головой.

— Нет его нигде, — хрипло повторила она. — Я все просмотрела. Хотя он жив, я это чувствую. Но… не могу поймать, где он. Словно смотрю сквозь него, а не на него. Как в прозрачную воду, понимаешь? Какие-то очертания — и все.

Эльф помрачнел.

— Что же делать…

— Подожди, — сказала ведьма, напряженно теребя свой длинный нос. — Ко мне тут недавно приходили. Кое-кто из ваших. В городе магов недавно пропал эльф, слышал?

— Слыхать слыхал, — проворчал эльф. — Но ничего определенного — так, сплошные слухи. Ты считаешь, это может быть связано между собой? Я имею в виду — исчезновение моего друга и пропажа одного из наших?

— Возможно, — задумчиво проговорила ведьма. — Все может быть, все может статься… Он, кстати, пропал из той же самой гостиницы. А хозяин гостиницы Гондола заявил, что эльф пошел к русалкам — и не вернулся. Сами русалки твердо утверждают, что он у них был, но буквально через час благополучно сбежал, позевывая на ходу от скуки. Сладкие девки, но уж больно утомительные. И упрощенные аж до зевоты… И где-то в этих пяти шагах — между русалочьей лужицей и порогом двери, ведущей обратно в трактир, — эльф потерялся. Надо отметить, что до сих пор пропадали только беженцы… а кто же их будет искать-то? Разве что их враги — но вот как раз они-то честно полагают, что бедолаги уже благополучно перемещены в мир иной, их не догонишь и все такое. Я хочу сказать, людей пропало много, слухи уже ползут по другим мирам, приток беженцев резко упал, причем упал практически до нуля, — но этот эльф и ваш друг первые, кого стали искать. Ваши хотели, чтобы я нашла их пропажу. И до чего же это удачное заклинание — то, которое отыскивает сбежавших мужей!

— Да-да, — нетерпеливо сказал эльф. — И что же было дальше?

— А дальше, — тяжело вздохнула ведьма, — было то же, что и сейчас. Прозрачная вода, какие-то очертания — опять-таки прозрачные, прямо как налитые водой — и ничего больше. М-да…

Наступила долгая томительная пауза. Потом эльф тихо спросил:

— И что же ты мне посоветуешь, мудрая?

Ведьма сделала несколько размашистых шагов в глубь своей оранжереи. И склонилась над чем-то сильно напоминающим бабочку. На тонком зеленом стебле возвышались четыре попарно сложенных лепестка, ярко-оранжевых, с траурно-черной окантовкой по краям. И с глазками по оранжевому полю — бежевыми, желтыми и коричневыми.

— Когда твои соплеменники приходили сюда в тот раз, она еще не подросла. А сейчас, пожалуй, она уже переспевает… Гм… Думаю, я могу с легким сердцем отдать ее тебе. Только смотри, береги. — Она протянула руку к цветку, развернула ее ладонью вверх. И, глядя в пространство, медленно и торжественно произнесла:

Есть тонкие властительные связи

Меж контуром и запахом цветка.

Так бриллиант невидим нам, пока

Под гранями не оживет в алмазе… [6]

Слова что-то неощутимо изменяли в атмосфере оранжереи. Четыре лепестка начали медленно оживать. Вот они неторопливо вздрогнули, потом поплыли вверх, сложились попарно… Обратная сторона у лепестков оказалась блеклой, грязновато-коричневой.

Совсем как у бабочек, припомнилось Тимофею. У тех тоже яркие крылышки, под которыми прячется скромная изнанка.

— Послушай, — приглушенным тоном сказал он стоявшему сбоку эльфу. — А стихи какие-то знакомые. У одного из наших поэтов, помнится, были примерно такие же…

— Энергоинформационные среды всех миров соединяются, — противным заумным шепотом известил его эльф. — Что написано в одном, незамедлительно оказывается в другом. Если, конечно, здесь находится разум, способный эти стихи оттуда изъять. Кстати, стихи другого мира — самая лучшая основа для создания новых заклятий. Если б ты знал, что тут один умелец умудрился налепить из знаменитого «Я взял твои белые груди и узлом завязал на спине»

— Что?

— Заклятие по увеличению грудных желез для всех желающих, — совершенно серьезно прошептал эльф. — У вас это делается операцией, а тут все проще и быстрей — сел себе маг-лечебник над страждущей, поводил над ней руками, процитировал поэта из иного мира. И на тебе, получай, дорогая. Раз-два и готово!

Ведьма глянула на них сердито, строго цыкнула. И снова переключилась на наблюдение за цветочком.

Через несколько томительно долгих мгновений лепестки пошли вниз — и все это снова в замедленном танцующем ритме. На свет вновь появилось яркое оранжево-черное великолепие, утыканное мелкими зернышками других цветов. Лепестки проплыли до стебля, соприкоснулись с ним под легкий мелодичный перезвон-перестук. Взявшийся непонятно откуда. Тимофею, не сводившему с этого зрелища глаз, даже показалось, что с лепестков с тишайшим шорохом начали осыпаться вниз черно-золотые песчинки. И сияющим крутящимся вихрем поплыли вдоль ствола по направлению к подножию цветка.

Тихая музыка зарождалась в оранжерее, кружилась под высоким потолком в странном крутящемся ритме…

В какой-то момент — Тимофей так и не успел уловить, когда и как это случилось, — четыре лепестка отделились от стебля. Надменно и медленно взмахнули всеми четырьмя длинными яркими полями во влажном и теплом воздухе оранжереи. Цветок обернулся бабочкой?