Развод и три босса (СИ) - Зайцева Мария - Страница 15

И под этим взглядом очень сильно пятая точка горит!

Прямо как тогда… Когда юная и глупая Эмма Ко́шак выходила из кабинета Лисовского, наивно радуясь, что теперь-то босс по достоинству оценит её рабочие качества.

Оценил, ничего не скажешь…

— Эммануэль, всё в порядке? — спрашивает меня Людмила, и стоящая возле её стола четверка мужчин средних лет в рабочих спецовках дружно поворачивают головы, чтобы посмотреть на меня. Улыбки сразу становятся лукавыми, взгляды — масляными.

— Да, спасибо…

Определенно, питание восемь раз в день спасёт мою психику от дичайшего напряжения. А если не поможет, то буду к Илье бегать, как на работу…

— Тогда спуститесь вниз.

— Куда, зачем? — удивляюсь я.

— В подвальном помещении оборудуют парковку, и вам нужно принять работу. Ребята уже посмотрели. Всё сделано, вы имеете право подписать. Так как Колесникова сегодня нет.

— Я должна подписать акт выполненных работ? — непонимающе смотрю на неё.

— Не беспокойтесь, Эммануэль. — Мужики продолжают улыбаться и перемигиваться. Спасибо тебе, папа, еще раз. — Всё проверили.

— А разве нет менеджера по хозяйству?

— Я — менеджер по хозяйству, — откликается один из мужчин, с брюшком, переваливающимся за ремень брюк, протягивает мне документы. — Но подписей должно стоять три. Ваша вторая, третья — босса.

Людмила уже теряет ко мне интерес, поворачивается к мужикам, лица их мгновенно скучнеют.

— На парковку, так на парковку, — вздыхаю я и направляюсь к лестнице.

Сколько еще дополнительных обязанностей на мне?

Глава 12. Процесс принятия... объекта

Глава 12. Процесс принятия... объекта

Про парковку я знаю только то, что она в любом уважающем себя офисном здании должна быть.

И то, что здесь она , практически, уже есть, прибавляет этому месту серьезное количество бонусов.

В конце концов, сама территория все еще не особенно охвачена общественным транспортом, все же бывшая промзона, добираться сюда на свои двоих или на автобусе — то еще испытание для рядового сотрудника.

Но даже в нашем небольшом городе автомобиль — давно уже не роскошь и имеется у многих. По крайней мере, у той прослойки населения, которая может претендовать на вакансии в этой компании, автомобили есть у девяноста процентов наверняка.

И, следовательно, вопрос парковки крайне актуален…

Если она есть, да еще и своя, да еще и безопасная, не на улице, а на отапливаемом нижнем этаже… Кандидаты будут охотнее рассматривать вакансии в нашу компанию.

А чует мое сердце, вакансий скоро будет предостаточно. Судя по спущенному мне утром плану, ИИ планирует полномасштабную экспансию. Регион наш пока плохо освоен, конкурентов полно, а ниша вкусная…

Я в пищевке не работала никогда, но мозги-то имеются. И опыт тоже. Так что понимаю, куда тут стратегия гнется.

Здесь выкуплены уже несколько огромных площадей под производство, офис этот будет полностью переоборудован под нужды именно производственников, а продажников, менеджеров всех мастей, маркетологов и прочих сильно нужных специалистов, появляющихся в любой уважающей себя компании, когда количество ее сотрудников перерастает за двести человек, ИИ, думаю, рассчитывает в будущем переместить в центр.

И Колесников что-то такое вещал…

Но пока что мы только здесь, и набор будет сюда…

Так забавно, что я всего день тут работаю, а уже даже в мыслях говорю “мы”. С компанией Лисовского такого, помнится, не было… Показатель, да…

Занятая этими мыслями, я спускаюсь на подземный этаж, выхожу из лифта и полминуты примерно озираюсь в растерянности.

Где-то здесь должен бродить сотрудник, отвечающий за приемку объекта. Он проведет меня по парковке, и затем я подпишу акт…

Но в огромном помещении пусто и темно. И, честно говоря, страшновато даже.

Я неуверенно отхожу от лифта, почему-то опасаясь терять его из виду, оглядываюсь…

Никого…

Жуть какая…

Место напоминает какой-то из американских ужастиков, кажется, вот сейчас из темноты вышагнет Чужой…

Ой, мамочки!

— Эй… Тут кто-нибудь?.. — начинаю звать я и замолкаю. Очень уж страшно мой одинокий голос разносится по парковке.

Пожалуй, вернусь-ка я обратно… Может, просто неверно поняла Людмилу? Может, мне вообще не сюда?

Но тут в глубине помещения что-то грюкает, словно инструменты падают на бетонный пол, потом разносится тихое, но отчетливое ругательство.

Обрадовавшись, что тут есть живые люди, я доверчиво иду на звук.

Иду недалеко, заворачиваю вправо, потом еще раз и упираюсь в приоткрытую дверь помещения явно технического характера. Оттуда льется приглушенный свет и слышится активная рабочая возня.

Кто-то там что-то перекладывает, убирает, гремит железками.

Наверно, это и есть тот самый сотрудник, что должен провести экскурсию по местам боевой славы!

Радуюсь и решительно стучу в приоткрытую дверь.

Шум прекращается, слышатся тяжелые шаги, дверь открывается…

И я забываю, что хотела только что сказать.

Так и стою, глупо моргая, с открытым ртом, пялюсь на сотрудника. Которого явно не ожидала здесь увидеть!

А Илья, чуть удивленно приподнявший брови в первое мгновение, когда только меня увидел, приходит в себя быстрей.

Он усмехается, быстро сканирует взглядом пространство за моей спиной, а затем легко затаскивает меня в подсобку!

И захлопывает дверь! С грохотом, от которого я пугливо вздрагиваю.

— Ничего себе, новости… — бормочет он, привлекая меня к себе и мягко приподнимая над полом, так, чтоб наши лица оказались на одном уровне, — а я-то думаю, чего это она так активно нарывается… Явно не просто так…

— Я… Я… — у меня от шока слова теряются, а Илья еще так держит крепко, тянется к моей шее, шумно вдыхает воздух у основания, рядом с ключицей. И он такой горячий и неожиданно твердый везде, и это все так быстро, что не только слова, но и мысли исчезают.

Я, как кукла, мягкая и податливая. Он мнет меня, обстоятельно и настойчиво, хотя и бережно, словно любимую игрушку, которую жаль испортить.

— Я… Не понимаю… — слова появляются прямо в тот момент, когда Илья разворачивается и несет меня вглубь подсобного помещения, — ты откуда здесь?

— А ты?

Он сажает меня на стол, трогает везде, гладит, руки вообще ни на мгновение не останавливаются. И это ужасно отвлекает и совсем не помогает вспомнить слова и вернуть в голову мысли.

— Я… Перестань, ты что?.. Я… Работаю… Тут… Ох…

Большая ладонь добирается именно в этот момент до груди, сжимает, и меня скручивает ноющей, сладкой болью. Так сильно, что дышать становится тяжело.

— Как интересно… — бормочет он, исследуя губами изгиб шеи и спукаясь ниже, к ложбинке груди, — все интересней и интересней… И я тоже тут… Работаю…

Для меня это оглушительная новость, потому что уж кого точно не планировала тут встретить, так это Илью! Кем он работает здесь? И почему не сказал?

— Подожди… — все эти мысли появляются в голове, несмотря на диверсию тяжелых опытных рук в район бедер, и я не позволяю раздвинуть ноги, упираюсь в грудь Ильи, смотрю серьезно, — кем ты тут работаешь? Электриком, что ли?

— Можно и так сказать… — усмехается он, послушно останавливаясь, словно почувствовав, что мне требуется немного вводной информации сейчас.

— Но… — теряюсь я, — ты же… Ты же в другом месте… В том доме…

— И в том доме тоже, — кивает Илья, — я на одном месте не сижу. Объектов много. Работы тоже. Сегодня здесь, завтра там…

— Ты — представитель подрядчика? А я думала, просто электрик…

— И то, и другое… На все руки мастер… Ну что, Эммануэль… — он тянет мое имя совершенно по-особому, настолько мягко и волнующе, что я опять не могу сдержать сладкой волны в теле. Боже, у него даже голос такой… Трахательный… Бывают же такие мужики… И за какие заслуги мне так свезло? Неужели, за головную боль и разорванные в хлам нервы с Лисовским? — Все узнала? — Илья явно решает, что время тратится впустую, а потому его руки опять возобновляют движение по моим бедрам.