Будет скафандр – будут и путешествия - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 7

Но вот передо мной лежит скафандр, который сотни часов служил человеку защитой в космосе.

Вот вам способ избавиться от всех этих опасностей: на спине несете стальные баллоны с «воздухом» (смесь кислорода и гелия) под давлением сто пятьдесят атмосфер, больше двух тысяч фунтов на квадратный дюйм, и через редукционный клапан давление в шлеме «по требованию» доводится до трех-пяти фунтов на квадратный дюйм, два фунта из которых приходится на кислород. Вокруг шеи прокладываете силиконово-резиновый воротник и в нем проделываете крошечные отверстия, чтобы снизить давление в корпусе скафандра и ускорить поток воздуха, тогда значительно повысится скорость испарения и охлаждения, а нагибаться станет значительно легче. Добавьте выхлопные клапаны – по одному на запястьях и лодыжках. Эти клапаны должны пропускать не только газ, но и воду, в противном случае утонете по щиколотки в поту.

Баллоны, большие и неуклюжие, весят фунтов по шестьдесят, а масса воздуха, содержащаяся в баллоне, не превышает пяти фунтов даже при таком колоссальном давлении.

Вместо месячного приходится довольствоваться запасом на восемь часов. Но зато эти восемь часов гарантируются полностью, если, конечно, ничто в оснастке не откажет. Срок можно растянуть: перегрев, так же, как и двуокись углерода, мгновенной смерти не вызывает, но если уйдет кислород, то смерть наступит минут через семь. Так что возвращаемся к тому, с чего начали – без кислорода жизни нет.

Носом не почуешь, достаточно его поступает или нет, а знать, черт побери, надо точно. Поэтому к уху крепится зажимом маленькая фотоэлектрическая ячейка, которая следит за цветом крови – красный цвет придает ей обогащающий ее кислород. Ячейка подсоединяется к гальванометру. Если стрелка гальванометра указывает на опасность, начинают молиться.

В выходной день я отправился с Спрингфилд за покупками. В сварочной мастерской я нашел два подержанных тридцатидюймовых металлических баллона – и заслужил там всеобщую неприязнь, заставив хозяина проверить баллоны на давление. Доставив их автобусом домой, я заскочил в гараж Принга и договорился о покупке воздуха под давлением пятьдесят атмосфер. Подкачать давление повыше и купить кислород и гелий я мог в Спрингфилдском аэропорту, но пока не видел в этом нужды.

Вернувшись в мастерскую, я затянул пустой скафандр и велосипедным насосом накачал его до двух абсолютных атмосфер, или одной относительной, что дало мне испытательную нагрузку почти четыре к одному по сравнению с условиями в космосе. Затем взялся за баллоны. Их надо было отполировать до зеркального блеска, чтобы они не впитывали тепло солнечных лучей. Я соскреб с них верхний слой металла и отдраил поверхность проволочной щеткой, чтобы потом отникелировать.

Наутро «Оскар – механический человек»[2] обмяк, как смятый комбинезон.

Самой большой проблемой было сделать мой старый скафандр герметичным не просто для воздуха, но и для гелия.

С воздухом еще куда ни шло, но молекулы гелия настолько малы и подвижны, что через обыкновенную резину проходят запросто, а я хотел привести свой скафандр в настоящую рабочую форму, чтобы он годился не только для прогулок по мастерской, но и для работы в космосе. Но сальниковые прокладки поистрепались так, что невозможно было обнаружить места утечек.

Поскольку в маленьком городке таких товаров не сыщешь, пришлось обращаться в фирму «Гудьир» за новыми силиконово-резиновыми прокладками. Я подробно описал, что мне нужно и зачем – и они все выслали бесплатно, приложив даже дополнительные инструкции.

Работа была нелегкой. Однако настал день, когда я накачал Оскара чистым гелием под давлением в две абсолютных атмосферы.

Неделю спустя он все еще оставался герметичным, как шестислойная шина.

В тот день я вошел в Оскара как в замкнутую самообеспечивающуюся среду. Я и раньше ходил в нем по несколько часов, но без шлема, работая в мастерской, учась владеть инструментами не снимая перчаток, подгоняя скафандр по росту и размеру. Чувствовал я себя так, как будто обкатывал новые коньки, и вскоре совсем перестал отдавать себе отчет в том, что хожу в скафандре, однажды даже к ужину в нем явился.

Отец вообще ничего не сказал, а мама проявила выдержку, достойную посла, и обнаружил я свою ошибку, только начав развертывать салфетку на коленях.

Итак, я выпустил гелий в атмосферу и укрепил на скафандре заряженные воздухом баллоны. Затем задвинул шлем и загерметизировал его.

Воздух втягивался в шлем с мягким шипением, его поступление регулировалось грудным клапаном, работающим от моих вдохов и выдохов. Подбородком я мог привести в действие другой клапан и ускорить либо замедлить поток воздуха. Следя за отражением индикаторов в зеркале, я довел давление до 20 абсолютных фунтов – на пять фунтов больше, чем за пределами скафандра, что давало мне максимально возможное на Земле приближение к космическим условиям.

Я почувствовал, как скафандр раздулся. Суставы напряглись. Я попробовал шагнуть и… чуть не упал. Пришлось схватиться за верстак.

В скафандре, да еще с баллонами за спиной, я весил в два с лишним раза больше обычного. Кроме того, хоть суставы и сохраняли постоянный объем, под давлением передвигаться в скафандре не так-то легко.

Натяните тяжелые болотные сапоги, наденьте пальто и боксерские перчатки, а на голову ведро, и попросите кого-нибудь навьючить вам на спину два мешка цемента – тогда получите представление, каково ходить в космическом скафандре при одном «g».

Но не прошло и десяти минут, как я вполне освоился, а еще полчаса спустя мне уже казалось, что я ношу скафандр всю жизнь. Вес распределялся по телу так, что нагрузка была вполне терпимой (и я знал, что на Луне она вообще почти не будет чувствоваться). К сочленениям суставов просто следовало привыкнуть. Привыкнуть и прилагать больше усилий при движениях. Учиться плавать и то трудней.

День выдался ясный, я вышел во двор и посмотрел на Солнце. Поляризатор умерял силу света, и глазам не было больно. Я отвел глаза в сторону так, что поляризатор ушел из поля зрения, и огляделся.

Внутри скафандра сохранялась прохлада. Воздух, охлажденный полуадиабатическим расширением (как гласила инструкция), холодил голову и через выпускные клапаны уносил из скафандра теплоту тела и использованный воздух.

В инструкции говорилось также, что нагревательные элементы скафандра приходилось включать не часто, поскольку обычной проблемой было избавление от тепла. Я решил достать сухого льда и испытать термостат и обогреватель.

Я опробовал все системы, о которых только мог вспомнить. За нашим двором течет ручеек, а за ручейком – пастбище, я потопал прямо по ручейку, оступился и упал – хуже всего было то, что я не видел, куда ставлю ногу. Упав, я продолжал лежать, меня покачивало водой. Мокро мне не было, жарко мне не было, не было и холодно, я дышал так же ровно, как и всегда, хотя через шлем переплескивалась вода.

Я тяжело выкарабкался на берег и снова упал, врезавшись шлемом в валун. И ничего. Никаких повреждений. Для того Оскар и сделан, чтобы все выдержать. Подобрав под себя колени, я поднялся и пересек пастбище, спотыкаясь о неровности, но держась на ногах. Потом подошел к стогу сена и зарылся в него. Прохладный свежий воздух… и никаких проблем. Я даже не вспотел. [FIXME] конструкцию. Но ее я еще не наладил, так что разделся я через три часа – еще до того, как кончился запас воздуха. Повесив скафандр на специальную стойку, которую я соорудил, я потрепал его по плечу.

– Оскар, ты парень в порядке, – сказал я. – Теперь мы с тобой партнеры. Еще попутешествуем.

Предложили бы мне за Оскара пять тысяч долларов – я бы только фыркнул.

Пока Оскар испытывался на герметизацию, я работал над его электросистемой и электронной оснасткой. С радаром и с маяком я даже возиться не стал – первый настолько прост, что и ребенок с ним справится, а второй дьявольски дорог.

Но рация, действующая в диапазоне, принятом в космосе, – антенны принимали только эти волны – казалась мне необходимой. Можно было, конечно, собрать простую походную рацию и привесить ее к поясу снаружи, но я тогда все время мучился бы с неправильными частотами, да и вакуума она не выдержала бы. Изменения температуры, давления и влажности оказывают странный эффект на электронные схемы, именно поэтому рация и должна быть встроена внутрь шлема.