Сказка - Кинг Стивен - Страница 31

— Привет, Чарли.

— Привет, пап, — я обнял его.

Он нес упаковку кока-колы — шесть банок.

— Думаешь, ему это пригодится? Когда я в двенадцать лет сломал ногу, то просто упивался этим пойлом.

— Заходи и спроси его сам.

Мистер Боудич сидел на одном из принесенных мной сверху стульев. Готовясь к встрече, он попросил меня принести ему рубашку на пуговицах и расческу. Не считая пижамных штанов со штаниной, натянутой на фиксатор, он, по-моему, выглядел довольно представительно. Я нервничал, боясь, что он будет груб с отцом, но опасения оказались беспочвенными. Лекарство еще действовало, но дело было не только в этом; на самом деле у него имелись навыки общения, хоть и устаревшие. Я думаю, некоторые вещи похожи на езду на велосипеде — раз научившись, уже не забудешь.

— Мистер Рид, — сказал он. — Мы уже виделись в прежние времена, но приятно познакомиться с вами официально, — он протянул одну из своих больших жилистых рук. — Простите, что не встаю.

Папа пожал его руку.

— Нет проблем, и, пожалуйста, зовите меня Джордж.

— Так и сделаю. А я Говард, хотя мне чертовски трудно убедить в этом вашего сына. Я хочу сказать вам, как он был добр ко мне. Настоящий бойскаут, если вы не против такого сравнения

— Вовсе нет, — сказал папа. — Я горжусь им. Как у вас дела?

— Идет процесс восстановления… по крайней мере, как говорит Королева Пыток.

— Физиотерапия?

— Так они это называют.

— А вот и хорошая девочка, — сказал папа, наклонившись к Радар, чтобы погладить. — С ней мы уже встречались.

— Знаю. Если глаза меня не обманывают, это похоже на кока-колу.

— Да. Хотите немного со льдом? Боюсь, она теплая.

— Кока-кола со льдом была бы очень кстати. Было время, когда капля рома добавила бы ей вкуса.

Я немного напрягся, но папа только рассмеялся.

— Я вас понял.

— Чарли, можешь взять с верхней полки три высоких стакана и наполнить их льдом?

— Конечно.

— Возможно, сначала их придется ополоснуть. Ими уже давно никто не пользовался.

Не торопясь, я мыл стаканы и колол лед из старомодной морозилки, одновременно прислушиваясь к разговору. Мистер Боудич выразил папе соболезнования в связи с потерей его жены, сказал, что он несколько раз встречал ее на Сикамор-стрит («когда чаще выходил из дома»), и она показалась ему очень милой женщиной.

— Этот чертов мост надо было заасфальтировать сразу, — сказал мистер Боудич. — Тогда трагедии можно было бы избежать. Удивлен, что вы не подали в суд на город.

Я подумал, что отец был слишком занят выпивкой, чтобы думать о таких вещах. Мои старые обиды в основном исчезли, но не полностью. Страх и потери всегда оставляют осадок.

Было уже темно, когда мы с папой шли по дорожке к калитке. Мистер Боудич лег в постель, я помог ему это сделать, пока папа смотрел.

— Он не такой, как я ожидал, — сказал папа, когда мы вышли на тротуар. — Совсем не такой. Я думал увидеть ворчуна, может, даже грубияна.

— Он может быть и таким. С тобой он вроде как… Не знаю, как это назвать.

Это сделал отец:

— Он собрался. Хотел понравиться мне, потому что ты ему нравишься. Я вижу, как он смотрит на тебя, малыш. Ты много значишь для него, так что будь на высоте.

— Если он не упадет с этой высоты.

Папа обнял меня, чмокнул в щеку и пошел вниз по склону. Я наблюдал, как он появлялся в каждом пятне фонарного света, а потом вновь исчезал. Иногда я все еще обижался на него за его потерянные годы, потому что это были и мои годы тоже. Но чаще я был просто рад, что он вернулся.

— Все прошло хорошо, не так ли? — спросил мистер Боудич, когда я вернулся.

— Все нормально.

— И чем мы будем заниматься вечером, Чарли?

— У меня есть идея на этот счет. Подождите минутку.

До этого я загрузил два выпуска «Голоса» на свой ноутбук. Я поставил его на столик рядом с кроватью, чтобы мы оба могли смотреть.

— Боже, посмотри на эту картинку! — воскликнул он.

— Я знаю. Неплохо, правда? И никакой рекламы.

Мы посмотрели первый выпуск, я хотел включить второй, но тут он заснул. Я забрал ноутбук наверх и там прочитал о линпарзе.

В пятницу я снова отнес сумку Мелиссы со снаряжением в ее «сивик». Захлопнув крышку багажника, я повернулся к ней.

— Я прочитал о линпарзе.

— Не сомневалась, что ты это сделаешь.

— Она лечит четыре вещи. Я знаю, что он принимает ее не от рака молочной железы или рака яичников, тогда что это? Простата или другое? — я молил Бога, чтобы это был не рак поджелудочной железы. У отца моего отца была эта болезнь, и он умер меньше чем через шесть месяцев после постановки диагноза.

— Конфиденциальные данные пациента, Чарли, я не могу сказать, — но ее лицо говорило достаточно.

— Да ладно вам, Мелисса. Вы не врач, а вам ведь это кто-то сказал.

— Потому что мне приходится с ним работать. Для этого надо знать общую картину.

— Я умею хранить секреты. Вы ведь это уже знаете, верно? — я имел в виду сильнодействующее обезболивающее, которое я не имел права давать пациенту.

Она вздохнула:

— Это рак простаты. Абрамс — ортопед, который с ним работал, — увидел это на рентгеновских снимках. Прогрессирует быстро, но пока без метастаз. Линпарза замедляет рост опухолей, иногда даже поворачивает вспять.

— Разве он не должен принимать больше наркотиков? А химиотерапия, лучевая терапия?

Миссис Ричленд опять стояла напротив дома. Она махнула рукой, и мы помахали в ответ.

Мелисса поколебалась, потом, должно быть, решила, что, зайдя так далеко, нет смысла останавливаться.

— Он виделся с доктором Паттерсоном, который возглавляет онкологическое отделение в «Аркадии». Тот предложил варианты, и Боудич отказался от всех из них, кроме линпарзы.

— Почему?

— Можешь спросить его об этом, Чарли, но если ты это сделаешь, не рассказывай ему об этом разговоре. Я, вероятно, не потеряю свою работу, хотя все может быть. И знаешь, есть врачи — и их много, — которые сказали бы, что он принял правильное решение. Рак предстательной железы у пожилых мужчин протекает медленно. С линпарзой у него впереди могут быть еще годы.

В тот вечер мы посмотрели еще один выпуск «Голоса». Когда все закончилось, мистер Боудич с трудом поднялся на костылях.

— Это может быть важная ночь, Чарли. Думаю, я собираюсь посрать.

— Фейерверк готов, — сказал я.

— Прибереги это для своего выступления, — когда я попытался последовать за ним в ванную, он повернул голову и рявкнул. — Ради бога, возвращайся и следи за своим гаджетом. Если я упаду, можешь меня поднять.

Я вернулся и услышал, как закрылась дверь в маленькую ванную. Я стал ждать. Прошло пять минут, потом десять. Я бросал Радар обезьянку, пока она больше не перестала за ней гоняться и не свернулась калачиком на своем коврике. Наконец я подошел к двери в ванную и спросил, все ли с ним в порядке.

— Все отлично, — отозвался он. — Но мне не помешала бы динамитная шашка. Гребаный оксиконтин.

В туалете наконец зашумела вода, и он вышел, мокрый от пота, но улыбающийся.

— Орел приземлился[102]. Слава богу!

Я помог ему вернуться в постель и решил воспользоваться его хорошим настроением, показав ему бутылку линпарзы.

— Я читал об этом лекарстве, и вы могли бы выбрать что-нибудь получше.

— Что же, доктор Рид? — в уголке рта у него появилась слабая улыбка, что придало мне смелости продолжать.

— Сейчас у врачей есть много средств против рака. Не понимаю, почему бы вам ими не воспользоваться.

— Все очень просто. Ты знаешь, что мне больно. Знаешь, что я не могу спать без этих чертовых запорных таблеток. Слышал, как я кричу на Мелиссу — на самом деле она очень милая женщина. До сих пор мне удавалось не называть ее пиздой или сукой, но эти неприятные слова могут вырваться в любой момент. Так зачем добавлять новую тошноту, рвоту и судороги к той боли, что я уже испытываю?