Тропой мужества - Стрелков Владислав Валентинович - Страница 15

Бабахнул разрыв и…

– Началось… – прошептал Маргелов, всматриваясь вперед.

Самойлов поступил правильно – подорвал связкой гранат один из танков в глубине колонны, сразу заблокировав дорогу, одновременно на вражескую технику полетели бутылки с огнесмесью. Вспыхнули и зачадили оба «ганомага», танк и еще что-то дальше, разобрать трудно, так как к пылевому облаку добавился чад горящей техники, от которой с криками ужаса кинулись пылающие вражеские солдаты. Сразу заработали оба трофейных MG, что были выделены отделению Самойлова. Им вторил частый перестук «мосинок». Мотоциклистов выбили сразу, уцелел только один пулеметчик. Но он геройствовать не стал и затихарился за опрокинутым «цундапом». Уцелевшие немцы высыпали на противоположную сторону дороги и сразу открыли шквальный огонь по правой стороне леса. Пару раз бабахнули из танковых орудий, но разрывы больше навредили немцам, чем отделению Самойлова.

Что говорить, выучку враг показал хорошую, не растерялись – заняли оборону по левой стороне дороги, грамотно контролируя фланги и тыл. Но огня с фланга и тыла по ним никто не вел, и пулеметное прикрытие переключилось на противоположный лес.

Все произошло, как предполагал Черных – немцы вполне предсказуемы. Действуют, как учили.

Маргелов перехватил красноречивый взгляд Ремизова. Ну да, враг как на ладони, тир одним словом, стреляй – не промажешь, но нельзя – рано.

Вася отрицательно качает головой, на всякий случай подкрепляя крепко сжатым кулаком, для лучшего уяснения бойцом текущего момента, и вновь осторожно смотрит сквозь куст на действия немцев. А они под прикрытием пулеметов начали обкладывать отделение Самойлова.

– Только бы не увлекся… – прошептал Вася, вслушиваясь в трескотню перестрелки. Попробуй тут, разбери – какой MG работает, трофей или…

Бой явно смещался влево. Внезапно стрельба оборвалась.

– Не высовываться! – яростно зашептал Маргелов любопытным бойцам. – Второму отделению приготовиться, третьему ждать.

Команду передали по цепочке.

Замысел был прост – имелось шесть хорошо замаскированных окопов, расположенных вдоль дороги в шахматном порядке вплоть до пригорка и начала ложбины. Меж собой они сообщались скрытыми ходами.

Первое отделение Самойлова завязывает бой и, используя внезапность, уничтожает как можно больше вражеской техники, затем отходит к левому флангу. Второе отделение в первом и самом ближнем окопе открывает огонь после того, как враг накопится в голове колонны, для расчистки пути и помощи раненым, или двинется вдоль дороги.

Третье отделение, находясь во втором, при этом ждет и в бой не вступает, пока первое не отойдет за них.

Четвертое же отделение находится в распадке справа и ждет, пока враг не выдвинется до первых окопов, после чего ударяет им в тыл и сразу отходит, прикрывая фланг.

Все это задумывалось, чтобы как можно дольше морочить немцам голову и сохранить личный состав взвода. Пусть враг долбит туда, где бойцов уже нет, и отвлекается на неожиданные удары.

Впрочем, любой продуманный план хорош до первого выстрела. И пока немцы с легкостью ломали все планы советского командования.

– Посмотрим, – процедил Маргелов.

Где-то в глубине леса слева ударили очередями два эмгача и перестрелка вспыхнула вновь.

– Ага, – обрадовался Вася, – жив, курилка!

Скорей всего Самойлов реализовал совет Черных устроить засаду на отходе, используя ветровал. Лес в этих местах был в основном сосновым с негустым подлеском, но местами заросли густели и встречались поваленные ветром деревья, хорошо подходящие для засад.

Приличная группа немцев скопилась у горящих головных машин и направилась вдоль дороги на перехват отделения Самойлова.

– Вот и нам работа, – пробормотал Маргелов.

Залп второго отделения стал для немцев сюрпризом.

Открыл огонь и Черных, двумя длинными очередями добив тех, кто уцелел. Затем, пока бойцы первого отделения спешно отходили, отстрелял остаток ленты, целя вдоль колонны, и после чего расчет, быстро сняв «максим», переместился на другую позицию, где оба принялись быстро набивать ленту патронами. Вася со своим трофейным MG прикрыл их отход.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Бабахнул взрыв на первой линии окопов, затем начался плотный обстрел. Мины рвались, выкашивая кусты и перепахивая землю. Вал разрывов постепенно перемещался вперед. Пришлось покинуть этот окоп и отойти.

Сдвигая чадящую технику и подминая придорожные кусты, вперед выдвинулся танк. За ним появился еще один. У перевернутых мотоциклов танки остановились. Один выстрелил из своей короткой пушки. Снаряд взорвался именно там, где еще минуту назад был Маргелов.

– Вот ведь… – скрипнул зубами Вася. – РПГ бы сюда!

Немцы начали обстрел всех подозрительных мест. Работала минометная батарея и оба танка. Пригибаясь ниже бруствера, появился Самойлов.

– Все! – выдохнул он, бросая трофейный пулемет на дно окопа. – Нет больше отделения. Я да еще двое бойцов, и все! – отделенный помолчал немного. – Но как мы им дали! Два танка и две машины сожгли. Три десятка вражин разом на тот свет отправили. И еще на отходе полтора десятка положили. – Сержант зло пнул MG. – Заклинил, зараза. Остаток патронов я бойцам оставил. Они там слева немцев встретят. А я за патронами…

Устало привалившись к стене, Самойлов спросил:

– Что же дальше, командир?

– Держаться, сержант, держаться.

Обстрел затих, и танки поползли вперед. Следом за ним двинулись солдаты. И тут во фланг немцам ударил залп отделения Уварова и заработал трофейный MG. Одновременно полетели бутылки в технику. Но удалось поджечь только один танк, до второго ни одна бутылка не долетела.

Немцы ответили мгновенно – на опушке начали рваться снаряды. Уцелевший танк сдал немного назад и тоже начал обстреливать лес.

Замолчал трофейный MG. Выстрелы винтовок затихли.

– Неужели все погибли? – Кулаки невольно сжались.

В ответ раздался одиночный выстрел «мосинки». Потом взрыв…

– Вот и мои так… – пробормотал сержант. – Я к своим, командир.

Вася кивнул и дал очередь по появившимся на опушке немцам. С востока пришел грохот разрыва. Маргелов невольно оглянулся и понял – Давыдов подорвал мост. В этот момент рядом бабахнул взрыв. Васю отбросило и сильно приложило об стену окопа.

Пришел в себя почти сразу, огляделся – вокруг убитые. Где-то бил пулемет. От звона в голове не определить – чей. Слышались выстрелы «мосинок», значит, есть еще живые. Еще что-то с лязгом приближалось. Взгляд выхватил полузасыпанные землей бутылки с зажигательной смесью. Подполз и вытянул пару.

– Это есть наш последний и решительный… – пробормотал Вася, приподнимаясь.

На него полз танк. Маргелов поджег фитиль на обеих бутылках, размахнулся и… бутылка вдруг лопнула еще в руке. Пламя мгновенно охватило тело… изнутри вырвался крик боли… сознание вдавило куда-то в глубину… тело рванулось вверх и вперед… боль стала невыносима и… тьма.

– Гремя… огнем… сверкая… блеском стали, – это было не пение. Шепот пополам с хрипом. Но эти слова из песни просились наружу. Через силу и сквозь зубы. – Пойдут… машины… в яростный… поход, фух!

Черных привалился к сосне, переводя дух. И еще больше сгорбился, чтоб раненого не уронить, иначе потом сил не хватит вновь взвалить его на себя.

– И где машины? Где поход? Где соколы наши, а?

В глазах от натуги плыли светлячки, сердце ухало в груди паровым молотом и ноги начали наливаться свинцом. Пройти-то осталось всего ничего, а попробуй, сделай шаг…

Застонал раненый.

– Ничо-ничо, – пробормотал дед, часто дыша, – сейчас придем уж, потерпи. Только дух переведу и…

Оттолкнуться от сосны удалось с трудом, и то чуть не упал. Начал спускаться в ложбину. Оступившись на корневище, Черных повалился вперед. Падая, он придержал раненого, стараясь уберечь его, и сам больно ударился боком. Эта боль прорвалась наружу вперемешку с обидой и бессилием…

– С голыми руками… на танки… – зашептал Черных, часто вздрагивая, – мальчишки ведь… не жили еще…