Начальник Америки (СИ) - Фомичев Сергей - Страница 62

Единичные успехи только подчеркивали, какими дырами зиял мой проект. Большую часть благ цивилизации пришлось собирать с миру по нитке. Я гулял по городам и странам, как по огромному супермаркету и сгребал с прилавков всё, на что ложился глаз. Я привозил пивные котлы из Амстердама, рессорные коляски из Парижа.

Но особенный интерес представляла Англия. Лондон к этому времени насчитывал около миллиона жителей и если что-то вообще существовало в сфере городских занятий или развлечений, оно обязательно имелось в Лондоне или поставлялось в город обширными пригородами. От книг, часов и инструментов, до театров, теннисных кортов и опиумных притонов.

Лодочная станция у Темпл вновь сменила хозяина. Вместо бандитских рож здесь теперь всем заправлял добропорядочный господин, который выкупил бизнес легально причем за сущие фартинги. Я, кстати, собирался заняться тем же. А то что у нового владельца не нашлось места для Пега и Нога только сыграло мне на руку.

Я нашел обоих на берегу в лодке, явно нуждающейся в починке. Братья спали укрывшись грязной парусиной и завидев меня даже не выдавили улыбки.

— Вот какое дело, мистер Эмонтай, — развел руками Пег. — Теперь или в разбойники или на флот.

Я подумал, что разбойники из них выйдут аховые и дело быстро закончится виселицей. А вот флот от пары отличных гребцов не откажется. Но у меня имелись иные планы.

— Читать умеете?

— Умеем, — заверил Пег.

Ног кивнул, хотя и не столь уверенно.

— Отлично. У меня есть работа для вас.

Устраивая базу в Лондоне, основную ставку я сделал на провинцию, где многое можно было приобрести гораздо дешевле. Подобно Шерлоку Холмсу я за несколько дней обзавелся отрядом пронырливых мальчишек, которые скупали у приезжих провинциальные газеты. Дилижансы или коучи, как их здесь называли, прибывали обычно к крупным постоялым дворам, имеющим конюшни, каретные дворы и множество комнат. Основные станции располагались в «Белой Лошади», что на Феттер-Лейн и в «Замке» на Вуд-стрит. Я поселил в одной таверне Пега, в другой Нога, а мальчишки крутились ещё в дюжине мест помельче, заодно выведывая новости, о которых газеты не пишут.

Газетные объявления давали возможность прикупить по дешевке мебель, предметы искусства, техническое оборудование, сырьё или товарные запасы умершего хозяина или банкрота. Поскольку об аукционах сообщали заранее, мне требовалось появляться пару раз в неделю, чтобы выслушать отчеты и просмотреть отобранные братьями объявления.

Узнав, что продаётся, скажем, хлопковая мельница вместе с ткацким оборудованием, которое можно было настроить на любые типы нитей, я сразу же отправлялся в путь. Разумеется привлекала меня не сама мельница или тем более плотина. Но что удобно в такого рода распродажах, всегда можно было предложить поверенному или аукционисту хорошую цену до начала торгов и выкупить только необходимое.

В другом месте продавалась пивоварня с медными котлами для варки, чанами для приготовления затора, со свинцовыми трубами, змеевиками, бочками и запасами солода. Я зарисовывал схему, забирал всё, что помещалась в лодку, и переправлял в Викторию.

Маслобойку я купил из уважение к аукционисту, который подробно обо всём рассказал и показал, так что я просто мог заказать подобный агрегат Тропинину. Он представлял собой вращающуюся бочку, приводимую в движение человеком. Лёшка привычно увеличил масштаб, предложив взять бочку побольше, а в действие приводить посредством водяной мельницы.

Коров на хуторах было много, держали их и индейцы в Туземном городке, в летних стойбищах. Внедрить эту отрасль оказалось куда проще посадки картофеля или тем более зерна, достаточно было подарить молодую корову вождю на потлаче. Но молоко или простокваша далеко не всем приходилось по вкусу.

Теперь же небольшая мастерская могла скупать излишки молока и поставлять в город сливочное масло. А я уже присматривал какую-нибудь прогоревшую сыроварню и расспрашивал знакомых на предмет кефира или йогурта.

Кстати, чуть позже, базируясь на той же конструкции, что и маслобойка, Тропинин сделал для пары своих бенгальцев стиральную машину. Таким образом они устроили первую в Виктории прачечную.

Несколько купленных на распродажах фаэтонов предназначались для открытия частного извоза. А вместительный вагон (еще одно название дилижанса) для открытия регулярного сообщения вдоль восточного берега острова. Вдоль него проходила наша единственная большая дорога. Здесь располагалась цепочка хуторов, известковый карьер, несколько индейских стойбищ, принадлежащих разным племенам. Лошади у нас уже имелись, имелись и люди, способные за ними ухаживать. Так что с организацией извоза получилось проще всего.

Это был, пожалуй единственный достаточно освоенный нами плацдарм. Если формой остров походил на зубило, врубающееся в материк, то восточный берег — протяженностью километров сто, был его рубящей гранью. Берег был открыт солнечному свету большую часть дня. Горы защищали его от океанских штормов, а мелкие острова от ветров широкого пролива. Возможно под влиянием всех этих факторов здесь установился лучший в округе климат и самая плодородная земля. По прежней жизни я знал, что в этих местах выращивали даже виноград. Не случайно одним из первых пассажиров дилижанса стал Шарль — тот французский дворянин, которого привёз Тропинин из Индии. Когда я попытался пристроить его делу, француз высказался в том смысле, что ни к какому ремеслу его душа не лежит. Он был военным. Однако прежде чем вступить в офицерскую должность, Шарль по моей просьбе согласился предпринять путешествие, дабы присмотреть подходящие для выращивания винограда склоны и почвы. Не то, чтобы всякий француз разбирался в виноделии, но как раз у нашего имелся кое-какой жизненный опыт.

Со временем я мечтал заиметь такую же плотную транспортную сеть, как в Англии, хотя на данном этапе это выглядело блажью. С дальними и ближними перевозками пока прекрасно справлялись шхуны и баркасы, а мы даже не имели двух крупных поселений на одном берегу, чтобы связать их дорогой. И пусть я не был уверен, что единственный сухопутный маршрут будет достаточно загружен, но со временем собирался учредить как минимум ещё один в Калифорнии, связав фермерские поселения с портом. Просто чтобы было. Эти слова «просто чтобы было» стали своеобразным девизом на первых порах.

Говоря Тропинину о социалистических методах, я шутил лишь отчасти. Два противоречивых лозунга: «Кадры решают всё» и «Незаменимых людей не бывает» я задействовал на полную катушку.

Я отбирал людей способных на мой взгляд к тому или иному делу и выдавал направления, как в моём детстве выдавали комсомольские путёвки на ударные стройки коммунизма.

Готов выпускать пиво? Вот котлы, вот мельница, вот саженцы хмеля для посадок. Договаривайся с хуторянами о выращивании и поставках. Готов выпускать парусину, ткани, канаты? Вот тебе прядильный станок одна штука, вот ткацкий одна штука. Остальные закажи на Старой верфи, чтобы сделали по образцу. Если чего не понимаешь, спроси у бенгальцев, тех смуглых парней, что привез Тропинин из Индии.

Я вкладывался в любое дело, которое только приходил в голову. Однако ни реклама, ни личный пример, ни беспроцентный кредит не привлекли в бизнес народных толп. Людям хватало предпринимательского духа, но не хватало идей, образования, опыта. Требовалась определенная среда, чтобы мысль фонтанировала, чтобы появился азарт, вроде того, что охватывал зверобоев при виде калана. Но создать среду оказалось не так-то просто.

Свобода свободе рознь. Люди фронтира безусловно отличались стремлением к вольной жизни, иначе они не забрались бы так далеко от родных мест. Но русских викингов увлекало конкретное богатство. Набить побольше зверья, собрать знатную казну пушнины или моржовой кости — вот зачем они отправлялись через Сибирь, а затем через океан. Когда артельщики и промышленники добывали шкуры, перед ними маячила лёгкая нажива, пусть они и оказывалась чаще всего миражом. С городским бизнесом так не получалось. Его наскоком взять было невозможно, требовалась кропотливая работа и головой и руками.