Команданте (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 53

— Зачем?

— Не выпускали, пока не заявит об отставке, а он кобенился, но все-таки подписал. Вот мы и увидели, как он рванул к самолету, а когда по трапу поднимался — свист стоял такой, что движков слышно не было, военные нас не сдержали и мы ломанулись на поле, так летчик прямо ногой трап отпихнул и дверь на ходу закрывал!

— Улетел?

— Улетел. И прилетел.

— Что, обратно?

— Да нет, — хитро разулыбался рассказчик. — Пас Эстенсоро прилетел.

— Врешь!!!

— Да провалиться мне на этом месте! Только Баррьентос взлетел — глядь, перуанский самолет садится и прямо к нам подруливает. Дверь открывается — Пас, собственной персоной! И ручкой так нам делает.

— А вы что? — слушатели собрались в плотное кольцо вокруг очевидца.

— Освистали, — солидно ответил герой дня. — Хватит нам его фокусов. А потом военные подогнали вместо трапа броневик, на него залез не то генерал, не то полковник, встал вровень с Пасом и прямо так разговаривал…

— И что???

— Завернули обратно. Так что потоптался бывший президент на порожке полчасика, да и улетел обратно в Перу.

— Мда… — раздумчиво протянул один из сидевших в харчевенке. — И что же дальше будет?

— Революционная хунта во главе с генералом Торресом.

— Это с начальником генштаба? — влез Торрелио.

— С ним самым.

Коли не случилось танков в Праге, то для соблюдения баланса они случились в Ла-Пасе. Целых четыре штуки, переворот Торреса оказался в два раза организованней и мощней, чем недавний переворот Миранды. Хотя де-юре даже и не переворот — Баррьентос сложил полномочия и передал их генералу совершенно официально.

Нельзя сказать, что вся заваруха застала партизанский штаб врасплох, об этом давным-давно уговорились с Торресом, но сообщение «начинаем» от него пришло на несколько дней раньше назначенного срока. То ли ждать больше нельзя, то ли начальник Генштаба решил перестраховаться, но герильерос пришлось вскакивать в этот вагон, что называется, на ходу.

Хитрый Че успел заблаговременно повстречаться по отдельности со всеми местными коммунистами, отчего во всеобщей забастовке они выступили единым фронтом — просоветские, прокитайские, троцкисты и так далее. Дружно действовали и профсоюзы под руководством Хуана Лечина и Вилли.

Сыграло и вроде бы мелкое обстоятельство — высокий процент среди офицерского корпуса выходцев с равнин, которые поддержали выступление «земляков» из Санта-Круса. Вася невольно вспомнил аргентинского профессора из Мексики, вернее, его рассказы о Гражданской войне в США — процент южан среди комсостава был куда выше и потому поначалу конфедераты лупили северян в хвост и в гриву. В Боливии же это пока сыграло на руку Национально-Революционной Хунте, сформированной генералом Торресом из военных, профсоюзных деятелей, нескольких депутатов ассамблеи от близких по взглядам партий и представителей герильерос. Но потом, когда начнутся настоящие преобразования, с этим раскладом придется разбираться серьезно — камбы, по преимуществу испанцы и креолы, традиционно недолюбливают индейцев, так что без чисток в армии и полиции не обойтись. И начаться она должна в ближайшее время, пока участники переворота Миранды отстранены от командования, пока правые растеряны и подавлены, пока потенциальные контрреволюционеры бегут из страны — в нижней части Ла-Паса царила натуральная паника, рейсы из Эль-Альто забиты на несколько недель вперед, с пропускных пунктов в Чили и Перу докладывали о километровых очередях. Жаль, конечно, среди эмигрантов много людей нужных профессий, но так тоже неплохо.

На третий день Торрес объявил о создании на местах «народных ассамблей», политике национального примирения и амнистии тем, кто сражался в горах. Партизаны ответили прекращением боевых действий и заявлением, что на базе Повстанческой армии формируется «Революционный повстанческий союз Боливии». Че Гевару во всех этих процессах не светили, дабы не компрометировать Торреса — для внешнего наблюдателя к власти пришла стандартная латиноамериканская хунта, ну, может быть, более левая, чем обычно, но такие тоже в истории континента не редкость.

* * *

— Не рвался бы ты так в Аргентину, abuelito, рано еще.

— Ну, когда-то надо же, chico. Ты вон, в Перу собрался.

Вася и Че сидели на штабеле бревен у ворот бывшей школы рейнджеров в Тарате и смотрели на стройку. Сколько человек восстанавливало порушенные минометным огнем здания, сосчитать сразу не удавалось, одно ясно, что много. Расположения рот, штабные домики, радиорубка, склад, кухня, медпункт — везде работали герильерос, пока без приставки «бывшие». Официально здесь будет «школа антипартизанской борьбы», издние второе, дополненное и улучшенное.

Начальником школы назначен Хоакин, комиссаром Инти, за контрразведку отвечает Антонио, они и остаются за старших в Боливии. Остальные — либо в другие места, либо вообще в другие страны, как Че и Вася. Аргентинцев, парагвайцев и уругвайцев, а также индейцев гуарани в последние недели переводили в отряды южного сектора и теперь они понемногу выдвигались к границе, чтобы обеспечить закладку базы в Аргентине. Как только там появится основа — уйдет первая колонна, за ней вторая, а затем, когда они обустроятся в провинции Хухуй, туда двинется и третья, во главе с «команданте Бенитесом». Сколько сможет Че сохранять инкогнито у себя на родине, да и вообще, сколько смогут продержаться там герильерос против куда более сильной, чем боливийская, армии — вопрос вопросов. Вася пытался настаивать на том, чтобы повременить с походом на юг, дождаться переворота в Перу и Народного Единства в Чили, но Гевара был непреклонен.

— Понимаешь, в Перу-то сейчас идеальная ситуация, Торрес прогнозирует там такой же левый переворот, так что мы будем ко времени. А вот в Аргентине режим стоит крепко.

— И что теперь, ждать, когда он развалится сам? — Че недовольно пыхнул неизменной сигарой.

Вася тяжело вздохнул. С одной стороны, вся стратегия учит, что надо бить противника слабого, там и тогда, где тебя не ждут. С другой — время уходит, и если им повезло избежать тепловизоров, то неизвестно, что будет через год. Это сейчас партизаны могут иметь оснащение не хуже, а местами и лучше, чем правительственные войска, но электроника развивается стремительно, новое высокотехнологичное оружие все дороже и его одними выкупами от Хохшильдов не обеспечишь. Нужны будут ПЗРК, средства РЭБ[82], системы связи, да много еще чего, что может поставить диктаторам Америка и чего не смогут получить партизаны. Так что надо врезать именно сейчас, валить всю систему до того, как она станет непробиваемой.

Но вот Аргентина… Как бы Че не повторил путь Хорхе Масетти и не сгинул безвестно. Тамошние военные держались крепко до самой Фолклендской войны, когда получили по зубам от британцев и сникли…

— Слушай, abuelito, а ведь в Аргентине считают Мальвинские острова своими?

— Разумется. Но что… Стоп, ты думаешь, что надо подтолкнуть шайку Онганиа[83] забрать их сейчас?

— Угу. И надеюсь, что англичане ему вломят.

— Хм. В любом случае, если Аргентина влезет в этот конфликт, нам будет куда легче. Вот ты змей, chico! — Гевара довольно пнул касика локтем в бок. — Ладно, подумаю, что тут можно сделать.

Ну вот и все.

Сзади горы, спереди точно такие же горы, только на политических картах они закрашены совсем другим цветом — там Перу. Отряд полностью подготовлен, каждый боец обучен и экипирован по максимуму — остающиеся отдали уходящим заметную часть своего снаряжения. Сотня уже на месте, еще пятьдесят идут с ним, всего полтораста человек, вдвое больше, чем у Фиделя на «Гранме» и в четыре раза — чем у Че в начале его боливийской эпопеи. И что уж сравнивать с тем, с чего начинал касик два года назад… Он сам, Катари, Искай, да Римак с Мамани, вот и все тогдашнее войско. Катари рядом, Искай пока ведет разведку на юге, Римак занят созданием схронов — примирение примирением, но сдавать оружие дураков нет. Вернее, партизаны сдадут часть для вида, а остальное на сохранение, пригодится не в Боливии, так в Чили или Колумбии. Только Мамани опять неизвестно где, Габриэль хранит молчание, остается лишь догадываться.