Алый осколок (СИ) - Дичковский Андрей - Страница 32

Сердце Теолрина, только-только начавшее было успокаиваться после бешеного танца, вновь забилось быстрее, когда он увидел у ног Клэйва окровавленный кусок стекла.

— Слушайте, ребят, — процедил Клэйв, явно превозмогая боль, — я, конечно, ни на что не намекаю… Но, может, кто-нибудь поможет мне перевязать рану? Кажется, гребаный осколок проткнул мне руку.

Теолрин со стоном принялся подниматься. Похоже, потеряв в море сапог, он еще легко отделался: Клэйву, должно быть, сейчас гораздо хуже.

Впрочем, радоваться Теолрин тоже не спешил. В конце концов, им еще нужно каким-то образом убраться с этой треклятой Кельмовой Щетины.

И, желательно, пораньше — пока они все не передохли от голода и жажды.

И, если уж на то пошло, от потери крови.

Глава 18

— Болит? — спросил Теолрин, самым аккуратным образом нажав подушечкой указательного пальца на рану Клэйва.

Тот отдернул руку и заорал так, что Теолрин от испуга едва не утратил равновесие.

— В жопу себе потыкай, придурок! — Слюна разлетелась фонтаном изо рта Клэйва. — Конечно, болит! Мне, нахрен, чуть руку не отрезало сраным осколком!

— Эй, эй. — Теолрин примирительно развел руки. — Успокойся, герой. Я просто проверял, не потеряла ли твоя рука чувствительность.

— Знаешь, было бы неплохо, потеряй моя рука чувствительность. — Клэйв скривился и положил левую руку, перевязанную чуть выше локтя кусками рубашки Теолрина, себе на бедра. — Я, сука, глаз сомкнуть не мог от боли этой ночью! Да и предыдущей тоже.

Теолрин, конечно, мог бы возразить, что потеря чувствительности руки была бы плохим, очень плохим знаком, но, чуть поразмыслив, решил лишь пожать плечами. В конце концов, Клэйву и впрямь приходилось несладко.

Как, впрочем, и всем им.

С того момента, как стеклянный ливень едва не изрешетил их в фарш, миновали почти полные сутки. И если прежде Теолрину казалось, что начало путешествия по Щетине Кельма было тяжелым, то теперь он понимал, что то было лишь детское развлечение, не более. Эти неполные сутки превратились для них троих в настоящий ад. Сначала им прошлось потратить пару часов, чтобы обработать и перевязать рану Клэйва — на счастье, Теолрин нашел на островке так называемое «изогнутое» стекло, что концентрировало солнечный свет в одну точку, и с его помощью (и с помощью крепкой хватки Джейл, конечно же) прижег Клэйву рану. Когда тот перестал орать благим матом, они переправились обратно на основную полосу рифов и продолжили путь на запад. Только теперь, как подозревал Теолрин, это выглядело со стороны как шествие немощных калек, среди которых разве что Джейл сохраняла человеческий вид (если, конечно, ее широченные плечи, бугрящиеся мышцы, массивную челюсть и черного паука на щеке можно было отнести к признакам человеческого вида). Клэйв проклинал все живое (и его с Джейл в том числе), Джейл поддерживала его за правую руку, а Теолрину приходилось идти, то и дело подпрыгивая, чтобы не стереть левую ступню в кровь — к большому сожалению, лишних сапог или ботинков на том островке не нашлось. Нога особенно страдала, поскольку вся Щетина теперь была щедро засыпана стеклом. И если сапоги с утяжеленной подошвой успешно это стекло давили, то одетой в чулок ноге приходилось несладко: несмотря на все попытки Теолрина ступать мимо стеклянных осколков, уже через пару часов ходьбы та была изрезана вдоль и поперек, из-за чего Теолрин оставлял за собой кровавый след.

А на следующее утро, после бессонной ночи на врезающихся в тело камнях, ко всем этим прелестям жизни добавился голод и, особенно, жажда: и это окончательно подкосило их боевой дух. Клэйв все чаще стенал о том, что нужно было не сопротивляться и подставиться под стену стеклянного ливня, да и Теолрин, хоть и на словах спорил с Клэйвом, в глубине души был близок к тому, чтобы с ним согласиться. Джейл пыталась сторониться подобных разговоров, но и по ее лицу было видно, что она не сильно далеко ушла от того, чтобы плюнуть на все и сдаться.

Однако пока что они держались и мало-помалу продвигались на запад. Щетина нисколько не менялась: вокруг них громоздились друг на друге все те же унылые скалистые полосы, выраставшие из моря на разную высоту и длину, темные воды, в которых им время от времени приходилось мочить ноги… и ни одного намека на корабль, что мог бы избавить их от тягот и мучений.

— Вот эти похожи на съедобные. — Теолрин отвлекся от воспоминаний о последних сутках странствия, когда поблизости раздался голос Джейл.

Девушка шла к ним, с хрустом раздавливая стекла, с южной стороны Щетины. Она что-то жевала и держала в руках связку красно-фиолетовых водорослей. Вид у Джейл был потрепанный, как бы та этого не скрывала.

— Правда… — Джейл скривила мину; что-то захрустело у нее в зубах, и она сплюнула в сторону. — Похоже, вместе с ними вам придется поесть немного стекла… мелкого стекла.

— Вот уж спасибо, — проворчал Теолрин в ее сторону. — У меня и так горло пересохло, так ты еще и предлагаешь разодрать его стеклами?

— Я ничего не предлагаю, — отозвалась Джейл с нотками раздраженности и приземлилась на пятачке рифов, который они недавно расчистили от стекла, приспособив в качестве площадки для небольшого отдыха. — Ты посоветовал прогуляться на юг, я прогулялась. Чего ты, собственно, ожидал? Что кто-нибудь оставит нам ведро пресной воды и завернутую в кусок ткани жареную курицу?

— А что, — Теолрин пожал плечами, проигнорировав, как на словах о курице его желудок требовательно забурлил, — я бы не отказался от такого.

Клэйв, привалившийся спиной к валуну в шаге от Теолрина, хмыкнул:

— Как жаль, что твои предпочтения никак не влияют на то, что мы по-прежнему подыхаем от жажды и голода в этой жопе мира.

Теолрин с раздражением выдохнул. Как будто он сам этого не знал.

— Знаешь, — бросил он Клэйву, — у меня есть на примете один способ, как решить твою проблему с жаждой…

— Ты уже задрал меня, умник. Сам пей свою ссанину.

— Ну, если ты так привередлив насчет меня, то, уверен, Джейл любезно одолжит тебе…

— Тео, захлопнись. — Джейл вздохнула и встала между ним и Клэйвом. — Еще не хватало, чтобы вы снова устроили тут состязание на звание самого ужасного борца Кельментании.

— Тебе же в тот раз понравилось. — Теолрин заставил себя ухмыльнуться. — Что за двойные стандарты?

— Ага, я просто в восторге была, лицезрея, как вы валяетесь, как припадочные, и пытаетесь выщипать друг другу соски. А когда вы утопили сумку с едой, водой и оружием, так вообще, считайте, оргазм словила.

Клэйв устремил в ее сторону нахмуренный взгляд.

— Может, — выдавил он из себя, — поговорим о чем-нибудь другом? Например, о том, что мы можем сделать, чтобы не подохнуть в ближайшие дни?

— А у тебя на этот счет появились новые мысли? — обернулся к нему Теолрин. — Если да, то мы рады тебя послушать.

— Знаешь, — Клэйв принялся вертеть в правой руке вынутую из кармана трубку, — у меня появилась мысль скинуть тебя за пределы рифов, чтобы больше не слушать, как ты раз за разом продолжаешь нести ахинею.

— Ну, ты можешь попробовать это осуществить. Только не удивляйся, если внезапно ты почувствуешь, как…

— Мальчики. — Джейл произнесла это непривычно-спокойным, тихим тоном. Тоном, заставившим Теолрина и Клэйва тотчас же заткнуться и устремить к ней свои взгляды. — Кажется, у меня появились новые мысли. Гляньте-ка туда. — И она, прищурив взгляд, вытянула вперед руку.

Проследив за указанным направлением, Теолрин почти сразу же обомлел. Желание уничтожить Клэйва едким сарказмом улетучилось — на горизонте, на фоне рябистой воды и серовато-синих небес отчетливо маячила темная точка. Точка, что, вне всякого сомнения, была небольшим кораблем. И, сощурившись до пределов, Теолрину показалось, что корабль этот плывет в их сторону.

— Вы ведь видите то же, что и я? — осторожно уточнил он у Джейл и Клэйва.

Теолрин не сильно бы удивился тому, что его начали посещать галлюцинации. По правде, он даже подозревал, что те начнут досаждать ему уже в ближайшем времени.