Солдаты Третьей мировой - Михеев Михаил Александрович - Страница 42

Огромная люстра под потолком. Тоже пыльная. Если вымыть, засверкает, как прирученная радуга. Наследство от бабушки, которая говорила, что на ней под две сотни хрустальных висюлек разных форм и размеров.

А вот кухня и ванная, несмотря на прошедшие годы, все еще выглядят вполне современно. Дед с бабушкой не хотели что-то менять в комнатах, их там все устраивало, но считали, что сантехника, плита, электропроводка и прочие радости жизни должны содержаться в идеальном порядке, так что ремонтировали там все в последний раз незадолго до их смерти. И блестящий кафель, к которому даже пыль цеплялась неохотно, встретил хозяйку мягкими отблесками.

– Ну вот, здесь я и живу… когда приезжаю, – негромко и чуть смущенно сказала Дина, оборачиваясь. – Проходи, будь как дома.

Полански кивнул, осторожно прошел по коридору, вошел в комнату деда и замер, с восхищением разглядывая книжные полки. Жестом, в точности копирующим Дину, провел рукой по переплетам.

– Это надо же, – неожиданно хриплым голосом сказал он. – Такое богатство!

Дина улыбнулась – то, что напарник, друг и почти муж (пускай он сам об этом пока что и не в курсе) восхитился именно библиотекой, оказалось неожиданно приятно.

– Дед до конца жизни оставался офицером. Даже когда носил профессорскую мантию.

– Это я уже понял.

Ну да, чего уж тут не понять. Здесь беллетристики почти нет. Хотя несколько полок с детективами в углу и затесалось, но по сравнению с общей массой книг это так, мелочь, не заслуживающая внимания. В основном очень серьезные труды по тактике, множество технических, в основном посвященных артиллерии и ракетному делу, мемуары полководцев. И не только отечественных, к слову – дед вообще не делал фетиша из места службы того или иного человека, считая талант вещью интернациональной.

Но как Полански к этим грудам материализованной информации прикипел! Дина ощутила даже нечто вроде легкого укола ревности. Не то что про нее – про обед забудет, небось, дорвавшись до чтения. А ведь еда для мужчины – это святое!

Тем более конкретно для этого мужчины и конкретно сейчас. Все же похудел он изрядно, да и как иначе. Валяться без сознания столько времени, потом операция, постельный режим, затем реабилитация, которая еще не завершилась. Врач открытым текстом сказал: больше жрать! И калорий по максимуму!

Вообще, конечно, не зря говорят, что договориться можно с кем угодно, кроме сухонькой бабушки с косой. Как Полански выжил, Дина до сих пор не могла представить. Когда его привезли в военный госпиталь, врачи за голову хватались. С Алексом-то все просто было: одесситу еще в той деревне, где они ночевали после аварийной посадки, сделали рентген, правильно установили кости, наложили гипс. Ну и лекарства прописали – то ли антибиотики ему прокалывали, то ли еще что. Неважно, в общем-то. Главное, оказали помощь и отправили потом в лагерь для перемещенных лиц вместе с теми европейцами и китайцами, что оказались на борту самолета.

А вот к ним с Полански отнеслись совсем иначе. Ну, к Дине-то понятно. Все же русские корни и место рождения, технически дающие по ныне действующим правилам возможность в кратчайшие сроки оформить гражданство. А Полански… Скорее всего, сработало магическое слово «муж». Удивительно, конечно, что не стали проверять сверх минимально необходимого, но, вероятнее всего, в нынешнем бардаке с этим было просто чересчур много возни.

Так что вылетели они с Дальнего Востока тем же бортом, что и русские, и Полански лежал вместе с их ранеными. Аккурат рядом с парнишкой, который всех оттуда вытащил. Дина тогда еще раз внимательно к нему присмотрелась. Вроде бы ничего особенного, примерно ее ровесник без особых внешних данных, а носились с ним, как с хрустальным. Наверное, было за что уважать.

Мысли крутились в голове, а руки сами, без лишних напоминаний, делали работу. Готовить Дина не то чтобы любила, но – умела, и неплохо. Тем более с продуктами особых проблем не возникло. Дина откровенно удивлялась, что в стране, вокруг которой творится черт-те что, которая де-факто участвует в достаточно серьезной войне, да еще и открыто ведет со многими соседями войну торговую, нет проблем с продуктами, люди не стоят часами в очередях за гречкой. Ассортимент, конечно, немного сократился, но пустых полок не наблюдается. И это притом, что в Европе сейчас, после последнего конфликта, дефицит продуктов сплошь и рядом. Второй раз за последнее десятилетие, к слову. Да и цены здесь демократичные, по сравнению с Израилем так и вовсе дешево. И вот что интересно, банковские карты, которые Дина сумела сохранить во время японского обыска, вполне работали. Правда, не напрямую, пришлось Дине зайти в банк и снять наличные. Банк, к слову, взял грабительский процент за транзакцию, словно не русский он, а еврейский, но это, пожалуй, оказалось единственной накладкой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Обед удался. Во всяком случае, Полански ел да нахваливал. Это, к слову, приятно для женщины, когда ее мужчина с таким аппетитом ест приготовленный ей собственноручно обед. Впрочем, и по собственному, исключительно субъективному мнению Дины и борщ, и котлеты, и овощное рагу вышли более чем сносными.

– Ф-фу! Если ты меня так и дальше кормить будешь, то я растолстею и стану круглым, как воздушный шарик.

– Все зависит от того, хочешь ли ты этого, – улыбнулась Дина.

– Хочу, – кивнул Полански и внезапно посерьезнел. – Но вначале мне придется кое-что тебе объяснить.

– Я слушаю, – Дина вновь улыбнулась, но под ложечкой неприятно засосало. Похоже, это не укрылось от внимания Полански.

– Если не хочешь…

– Да говори уже. Это всяко лучше, чем недосказанность.

– Ну, хорошо. Давай начнем с тебя. Сколь я знаю, ты назвалась моей женой.

– Да. Тебя надо было вытаскивать, и так было проще. Но если ты против, я могу…

– Не стоит, – прервал ее великан. – Я не то что против – я за руками и ногами. Но тут кое-что другое. Тут дело во мне.

– Ой, только не говори мне, что ты голубой.

– С ума сбрендила? – кажется, ей удалось немного ошарашить напарника.

Дина усмехнулась:

– Тогда что мешает? Жена в каждом городе, как у моряка, и куча детей на всех континентах?

– Да нет же… Слушай, если б я знал, что ты можешь быть такой язвой, я б и разговор-то не начинал.

– Хорошо, я буду вести себя примерно и дышать через раз.

Сказала это Дина таким тоном, что у Полански челюсть отвисла. Добила же она его, сев по стойке смирно и руки сложив на коленях, будто пай-девочка. Полански не выдержал и рассмеялся:

– Язва-язва. Ну да ладно, постарайся не упасть.

– Я постараюсь, – честно пообещала Дина и взялась руками за стул. – Видишь, даже буду специально держаться.

Полански вздохнул, но все же смог сделать максимально серьезное выражение лица. А потом он все же огорошил Дину:

– Знаешь, ты самую малость ошиблась. Это не меня так легко отпустили, потому что я твой муж. Это тебя отпустили, поскольку ты моя жена.

– Еще и без тебя разрешили съездить в Москву, город посмотреть да по магазинам пошляться? – рассмеялась девушка.

Сказанное напарником выглядело чуточку иррационально. Однако Полански остался совершенно, как-то даже нереально спокоен и лишь кивнул:

– Именно так. Не просто разрешили, а отправили с моей подачи. Надо было с одним… гм… родственничком встретиться-пообщаться. Тет-а-тет.

– Вот как? – удивленно приподняла брови Дина. – А с этого места можно чуть подробнее?

– Ну, разумеется. Честь имею представиться, – Полански вдруг сел ровно, будто кол проглотил. – Капитан Полански. Федеральная служба безопасности. Россия.

Дина ясно различила стук – это ее челюсть отвисла и слегка помяла пол. Напарник смотрел на нее… странно. Одновременно спокойно-покровительственно и сочувствующе-виновато. Впрочем, шок прошел быстро – того, кто первым шел в атаку и всем телом чувствовал, как бьют по броне снаряды, трудно надолго вогнать в ступор.

– Объяснись.

Слова звучали непривычно – пересохшее разом горло буквально выталкивало их. Через силу, с тембром, напоминающим скрежет плохо смазанных шестеренок. Хвала богам, что вообще можно было понять смысл. Но Полански не удивился, лишь кивнул: