Ашу Сирай (СИ) - Зикевская Елена - Страница 33

Хотя он, как «пёс», всё равно намного дороже берёт. Две «розы» в день…

Великие боги, о чём я думаю⁈ Он же Ашу Сирай, он может хоть пять таланов в день просить, хоть десять, кто бы ему отказал!..

— Тут всё такое дорогое?

Джастер покосился на меня и хмыкнул.

— Тебе какая разница, ведьма? Это моя забота.

— Я думаю: как тут люди торгуют? Это же пока считаешь, сколько раз ошибиться можно?

— Для этого на каждом рынке есть менялы, — Джастер улыбнулся. — Они поменяют любые деньги на местные, только следить за ними надо, чтобы не обманули.

Менялы? Люди, которые меняют любые деньги на местные? Великие боги, я о таком даже помыслить не могла…

— Погоди, что значит любые деньги?

— То и значит. Людей из других стран много, у каждого свои деньги.

Я не успела задать новый вопрос, как за дверью послышались шаги. Я тут же кинулась прятаться под парн, а Джастер помрачнел, сел, протянул руку за маской и плащом, а затем вышел из спальни.

— Входи.

— Господин, — услышала я голос Мирама. — Прибыл господин…

— Зови, — не дослушал Джастер, словно знал, кого там принесло так поздно. — И принеси кубки для вина. Три кубка.

Дверь с лёгким стуком закрылась. Занавесь распахнулась, и Шут, не глядя на меня, вошёл в спальню, взял свою торбу и, к моему изумлению, достал оттуда бутылку из тёмного стекла. Одну из тех, что он забрал на Гнилушке.

Но спросить я ничего не успела: он снова вышел, забрав торбу и бутыль с собой и оставив занавеску едва приоткрытой.

Конечно, я тут же воспользовалась этим разрешением и прильнула к щёлке.

Дверь открылась, и в комнату вошёл высокий широкоплечий мужчина в роскошной одежде из лиловой парчи, щедро украшенной серебряной вышивкой. Его ухоженное, волевое лицо показалось мне смутно знакомым.

Следом за ним проскользнул Мирабу, поставив между хозяином и гостем невысокий столик с тремя серебряными кубками. Кроме них на столике возвышались блюда со сладостями и кувшин с водой.

— Пусть никто не беспокоит нас, — холодно выдал Джастер, распечатывая бутыль, пока гость устаивался на подушках.

Невольник с молчаливым поклоном исчез, тихо затворив за собой дверь.

— Благодарю за гостеприимство, Ашу Сирай, — гость с удовлетворением наблюдал, как Шут разливает густое, почти чёрное вино по кубкам.

— Только не говори, что пришёл сюда просто так, — Джастер поставил один полный кубок перед гостем и протянул второй кубок в мою сторону.

Выходит, я могу выйти и снять парн? Но кто этот человек, что Шут так спокойно ему доверяет мою тайну? Сгорая от любопытства, я вышла и, сев слева от Джастера, взяла предложенное угощение.

— Или ты успел по мне соскучиться? — он снял маску, окончательно повергая меня в недоумение.

— Ты редкий гость в моих краях. Разве я мог не зайти и не поблагодарить тебя за твой щедрый дар? — гость пригубил вино и сощурился от удовольствия. — Имбиргирское⁈ Где ж ты его нашёл?

— Где нашёл, там уж нет, — как обычно, отговорился Джастер, вытряхивая последние капли из бутыли в свой кубок. — Так что ты хотел?

Гость посмотрел на меня и довольно улыбнулся. Тёмные глаза сверкнули вишнёвыми искрами.

— Не бойся, дочь Датри. Отведай это вино и сладости. Поверь, лучших ты не найдёшь нигде во всей Сурайе.

Неужели это… Да быть такого не может!

— Ты удивлена? — чёрные, с вишнёвыми искрами, глаза обратились на мрачного Шута. — Неужели ты держишь её в таком неведении, Ашу Сирай?

— Всё, что нужно, она знает, — хмуро буркнул Шут. Кубок с вином он держал в руке, но пить не спешил. — Зачем ты пришёл?

— Поговорить, разумеется. По-человечески, — широко ухмыльнулся Сурт во плоти.

— Говори. — Джастер откинулся на подушки и отпил из кубка.

Глядя на Шута и необычного гостя, я осмелела и, сняв с головы обруч парна, тоже пригубила чёрную тягучую жидкость. Сладкое и густое протекло по горлу вниз, восхитительно, до возбуждения, щекоча гортань и разливаясь горячим, терпким жаром по всему телу. Я словно вдруг окунулась в горячий полдень, полный запахами благоухающих медовых трав, когда в приятной тени на берегу реки так хочется предаться неспешным любовным ласкам, как было на берегу Волокушки…

Неожиданные воспоминания заставили меня раскраснеться не только от вина.

Джастер… Как же я хочу тебя…

Громкий стук заставил меня вздрогнуть и открыть глаза. Два пустых кубка стояли на столике. Две пары глаз — тёмные, с огненной искрой, и серые, как сталь, горячо и неотрывно смотрели на меня. Парн ничуть не спасал от этих откровенно бесстыдных, раздевающих взглядов.

И почему-то мне казалось, что и мои мысли не были для них обоих тайной.

Смутившись, я поспешно встала и вышла из комнаты в спальню, чувствуя, как оба недвусмысленно смотрят мне в спину.

Скрывшись за плотной занавеской, я села на ложе, поставила почти полный кубок на пол и обхватила лицо руками. Щёки полыхали, а любовное желание от одних воспоминаний об откровенных взглядах только сильнее распалялось.

Можно подумать, я не глоток вина сделала, а своё любовное зелье выпила.

Ох, Янига, успокойся! Ты — ведьма, в конце концов! И у Джастера такой гость, каких ты отродясь не видала! А ты тут любовные страдания устраиваешь!

Но не возвращаться же теперь обратно… Ушла — так ушла.

Пока я металась в своих сомнениях, разговор возобновился.

— Так о чём ты хочешь поговорить? — в голосе Джастера скользнула знакомая волнующая хрипотца.

— Неужели ты сно…

— Или говори по делу, или убирайся, — угроза в ледяном голосе была нешуточной.

— Я пришёл поговорить о том, что ты сделал с моим преданным, Ашу Сирай.

— Ашер это заслужил. И ты это знаешь, — холодно отрезал Шут. — Пусть благодарит твоего Ёзефа за своё спасение.

— Кхм, — смущённо прокашлялся гость. — Допустим, ты прав, Ашер несколько… кхм… увлёкся служением мне и потому несколько… кгхм… перешёл свои границы. Но то, как ты обошёлся с Сафа…

— А как я с ним обошёлся? — голос Джастера стал насмешливым. — Был твой преданный, стал мой. Шакалу — шакалья работа.

— Ты его обманул!

На столик с грохотом опустился кубок.

— Разве? — Джастер ничуть не испугался гнева тёмного бога во плоти. — Условие о проклятии соблюдено, он может снять его сам, если захочет.

— Сафар принёс мне в жертву почти две тысячи душ! А ты сказал, что я отвернулся от него!

— А разве нет? Ты же не помог ему сбежать.

— Человек не сможет сбежать от наймаров! А я из-за Завесы могу появиться только в этом храме! Кому, как не тебе, об этом знать⁈ Ты самовольно перерезал его нить! Ты…

— Хватит!

Грохот удара был такой, что я подпрыгнула на ложе и едва не расплескала кубок с вином. Занавеску сорвало мощным порывом ветра. Пламя светильников затрепетало и погасло, оставляя меня в темноте и полном ошеломлении от услышанного.

Зато в гостиной бушевала гроза.

Джастер, грозный, яростный, стоял, смяв серебряный кубок, как листок пергамента. Вокруг него плясали языки тёмного пламени, и весь его вид говорил о том, что он готов к битве. Напротив него, так же грозно и непоколебимо стоял сам Тёмноокий в человеческом обличье. Тёмные глаза метали искры, кулаки были сжаты, гриву длинных чёрных волос и багровые одежды раздувало порывами ветра.

— Мне плевать, сколько душ он принёс тебе в жертву! — прорычал Джастер. — Мне плевать, что он был твоим преданным! Этот мерзавец явился в мой город и устроил там своё логово! Он прикрывался моим именем, чтобы делать свои грязные дела! Да и демоны бы с этим, но он посмел взять то, что принадлежит мне! Ты думал, что я это ему с рук спущу⁈ Да пусть благодарит всех богов, что его мерзкая душа вообще уцелела!

Тёмный бог заскрипел зубами, явно собираясь что-то сказать, но перед его лицом предупреждающе появился кулак со смятым кубком, призывая к молчанию, потому что Джастер ещё не закончил. Тёмное пламя гнева полыхало вокруг него.

Он, в самом деле, был способен дерзить даже богам.