Отверженный VIII: Шапка Мономаха (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 31

Когда заложники англичан подошли к нам совсем близко, бабушка что-то очень громко сказала на карельском. Ристо с Тойво тут же схватили детей Карингтона и развернули их, так что те оказались спиной к нам. Как только дети отвернулись, бабушка выпустила два ослепительно-ярких энергетических шара в Никитину и её мужа.

Сказать, что я растерялся — ничего не сказать. Я был в шоке и, судя по всему, не только я. Сестра Милы с прожжённой в груди дырой диаметром с большой апельсин лежала на полу без признаков жизни. Её муж с такой же дырой катался по полу, стонал и дёргался. Помощники Эджертона тут же бросились их спасать. Ристо и Тойво повели детей Карингтона назад к дивану, виконтесса побежала за ними.

Герцог Эджертон покраснел от ярости и, казалось, он вот-вот начнёт метать во все стороны боевые заклятия. Вильгельм Пятый удивлённо смотрел на бабушку, ожидая объяснений. Она же улыбнулась и совершенно спокойно произнесла.

— Сейчас.

После этого бабушка кивнула в сторону графини Никитиной и её мужа. Им оказывали первую помощь и… это были уже не они. На полу лежали совершенно другие мужчина и женщина, вообще не похожие на родственников Милы. Заклятие, изменившее их внешность, спало.

— Эх, Гарри… — произнесла бабушка, и в её голосе одновременно угадывались нотки как сожаления, так и издёвки. — Когда ты уже поумнеешь?

Эджертон молчал.

— Скажи, Гарри, я похожа на дуру? — бабушка продолжала добивать друга юности. — Как тебе вообще такое пришло в голову? Ты думал, я не замечу?

Княгиня Белозерская заливисто и громко рассмеялась. И чем дольше она смеялась, тем мрачнее становилось лицо герцога.

— Помоги им, Гарри! Я, конечно, постаралась не задеть важные органы, но, похоже, твои ребята так себе лекари. Эти бедняги с дурами в груди вот-вот распрощаются с жизнью.

— Меньше всего меня интересуют их жизни, — наконец-то выдавил из себя хоть что то Эджертон.

Бабушка осуждающе покачала головой и крикнула в сторону своих эльфов:

— Тойво! Помоги откачать этих несчастных.

Эльф тут же бросился выполнять поручение, никто не стал ему мешать.

— Я могла бы их убить, Гарри! — произнесла бабушка, обращаясь к Эджертону. — И была бы в своём праве. Это ведь не просто обман. Эти эльфы не просто выдавали себя за графиню Никитину и её мужа, я ведь взяла бы их с собой. То есть, они бы незаконно проникли в моё жилище. А это совсем плохо. За такое я наказываю. Но сегодня я великодушна, и прошу отметить этот момент! Я прощаю их и прощаю тебя, Гарри! В первую очередь, потому что дворец императора Священной Римской империи не место для сведения счётов!

Княгиня Белозерская улыбнулась и посмотрела на Эджертона. Её взгляд выражал полное превосходство над англичанином. Не знаю, какой ценой герцог удержал себя в руках — возможно, слова бабушки об императорском дворце немного привели его в чувство и уберегли от совершения необдуманных поступков.

— Я выступил гарантом этого обмена, — наконец-то прервал молчание Вильгельм Пятый. — Ты обещал мне, что всё будет нормально, Гарри. И ты меня обманул. Не Кэтхен — она, судя по всему, ожидала от тебя чего-то подобного, а меня. Я такого не ожидал. Ты обманул меня, друг мой, и я воспринимаю это как личное оскорбление. Это практически предательство. К тому же обман Кэтхен в моём присутствии, ещё и когда я выступаю гарантом честности сделки, роняет тень на мою репутацию. Очень большую тень.

— Приношу Вам свои искренние извинения, Ваше Величество, за этот некрасивый поступок! — официальным тоном произнёс Эджертон. — Если Вы не изволите меня простить, прошу отметить, что я совершил это как частное лицо, а не как премьер-министр Британской империи. Я очень надеюсь, что это не отразится на отношениях Британии и Священной римской империи.

Вильгельм Пятый покачал головой. Как-то странно покачал — и не утвердительно, и не отрицательно, сложно было понять, что это значит. Наступила тягостная пауза. Примерно на минуту. После чего император Священной Римской империи сказал:

— Мы все попробуем об этом забыть. Прямо сейчас и навсегда.

— Благодарю, Ваше Величество! — произнёс герцог. — Я ценю Ваше великодушие.

— Никитину давай сюда тащи, ценитель! — неожиданно зло сказала бабушка, видимо, её разозлил цинизм англичанина.

Эджертон бросил на бабушку злобный взгляд, но ответил довольно вежливо:

— Завтра утром графиня Никитина и её муж будут доставлены в любое указанное место. По возвращении я займусь…

— Сейчас, Гарри! — княгиня Белозерская перебила герцога Эджертона. — И как можно быстрее!

— Не надо так со мной разговаривать! — возмутился англичанин.

— Сейчас, Гарри, — спокойным, но очень твёрдым голосом произнёс Вильгельм Пятый.

— Это невозможно, — ответил Эджертон.

— Невозможно простить предательство друга, — заметил император. — Но я только что смог. А ты сможешь быстро доставить сюда эту Никитину с её мужем. И давайте уже закончим с этим делом.

— Хорошо, Ваше Величество, — согласился англичанин. — В течение часа Никитина и её муж будут здесь.

Герцог Эджертон слегка преклонил голову перед немецким императором, проигнорировал бабушку и отправился к выходу из зала. Проходя мимо меня, он бросил ещё один взгляд на мой меч. И, похоже, в этот раз английский супермаг не полностью контролировал свои эмоции — я увидел в его глазах безумное желание обладать моим клинком. И я почувствовал это настолько сильно, что невольно взялся за рукоять и сжал её — меч ответил приятным теплом.

Сразу же за Эджертоном к выходу отправилась его свита и подставные заложники, однако не успели они сделать и пары шагов, как бабушка крикнула им вслед:

— Стоять!

Англичане тут же остановились и уставились на княгиню Белозерскую, искренне удивившись.

— Вы двое, подойдите ко мне! — обратилась бабушка к лжеродственникам Милы.

Те быстро подошли к нам.

— Если вас заставили силой или угрозами принимать в этом участие, если вы не хотите возвращаться в Англию с Эджертоном, то можете остаться. Я не держу на вас зла и помогу спрятаться, если необходимо.

— Благодарю за беспокойство, Ваше Сиятельство! И за то, что не добили нас и потом спасли, — ответил мужчина. — Нам ничего не угрожает. Нас не заставили, нам заплатили за это. Но не объяснили всего. Прошу простить нас!

— Прошу простить нас! — повторила за ним женщина, не смея поднять глаз.

— Тогда идите.

Англичане быстро покинули зал приёмов, а когда за ними закрылась дверь, бабушка обратилась к Вильгельму Пятому:

— Признаюсь, не ожидала, что Гарри способен нарушить слово, данное нам обоим.

— Давай не будем об этом, Кэтхен, — как-то очень уж грустно произнёс немецкий император. — Это всё ужасно, и, к сожалению, я понимаю, что Гарри не извлечёт из этого урок.

— Не извлечёт, — согласилась бабушка.

— Это ужасно, — повторил Вильгельм. — Сначала пропал Нори, теперь Гарри изменился настолько, что…

Вильгельм Пятый замолчал, не найдя подходящих слов, но бабушка ему помогла:

— Что лучше бы пропал и остался в нашей памяти нормальным. Как Нори.

— Возможно, ты права, и так действительно было бы лучше. Но как ты поняла, что заложники не настоящие?

— Так от них же просто фонило наложенными заклятиями. И при этом на них были надеты ошейники, которые и от десятой части такого фона сработали бы и снесли им головы. Сразу стало понятно, что эти ошейники ненастоящие. Ну, точнее, не сразу, а когда эти двое подошли поближе. Но, если честно, я вообще не понимаю, зачем было городить этот цирк. Проще было ничего не надевать. Это было бы логично — снять ошейники перед обменом. Я бы ничего не заподозрила, на магический фон бы не отреагировала — решила, что это обычная защита. Притащила бы их к себе домой, отдала за них виконтессу с детьми. В общем, могло получиться не очень хорошо.

— Но Гарри решил перестраховаться, — заметил Вильгельм Пятый.

— И сам себя перехитрил, — улыбнувшись, добавила бабушка.

Немецкий император кивнул, соглашаясь, после чего подошёл ко мне, посмотрел на ножны и спросил: