Отверженный VIII: Шапка Мономаха (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 30

*****

Мы с Милой уже второй час сидели в саду на лавочке, с которой хорошо просматривалась башня, в надежде не пропустить прибытие бабушки. Прошло уже больше трёх часов, как она отправилась на переговоры, и мы сильно переживали. Бабушка сказала, что проблем быть не должно, но видимо, они возникли, раз она так долго не возвращалась. Разговаривать ни о чём особо не хотелось — мы или молчали, или изредка обменивались короткими, ничего незначащими фразами.

И вот наконец-то из башни вышли бабушка и Ристо, мы тут же пошли, практически побежали, к ним навстречу.

— Надеюсь, вы пообедали, не стали меня ждать? — первым делом спросила бабушка, когда мы к ней подошли, и улыбнулась.

По её тону, несерьёзному вопросу и улыбке я понял, что всё прошло хорошо, но Мила бабушку знала плохо, поэтому продолжала волноваться, и я решил побыстрее это дело прекратить.

— Как всё прошло? — спросил я.

— Хорошо, — ответила бабушка. — Завтра состоится обмен.

— Уже завтра? — удивился я.

— А чего тянуть? Завтра в десять утра всё сделаем. В десять по берлинскому времени, значит, в полдень по нашему. В одиннадцать тридцать выдвигаемся. Будь готов к этому времени.

— Я поеду с Вами? — удивился я ещё сильнее.

— Да. Поедешь со мной, — ответила бабушка. — И надень парадную форму.

— Это какую? — уточнил я, изрядно удивившись, потому что не был военным и никакой парадной формы у меня не имелось.

— Надень тот мундир, что был на тебе, когда я вручила тебе меч учителя. Отдай его побыстрее Айникки, пусть приведёт в порядок. И меч, кстати, возьми с собой.

— Вы думаете, что в процессе обмена может дойти до того, что мне придётся его использовать?

— Нет. Ты берёшь его с другой целью.

Хотелось уточнить, с какой, но раз уж бабушка сразу не сказала, то спрашивать было бесполезно. Возможно, объяснение не предназначалось для ушей Милы. А та тем временем, ошарашенная отличной новостью, стояла в сторонке и выглядела абсолютно счастливой — улыбалась так, как я раньше ни разу не видел. Но её можно было понять.

— А где это будет происходить обмен? — поинтересовался я.

— В Потсдаме. В резиденции Его Величества Вильгельма Пятого и под его личным контролем, — ответила бабушка и улыбнулась.

— Как Вам удалось уговорить Вильгельма на это?

— Это была его идея — лично проследить, чтобы Гарри ничего не учудил. Вилли очень переживает, что мы ругаемся, и боится, что наша вражда дойдёт до войны. Мы ведь обещали учителю быть семьёй. Понятно, что семья — это нереально, но хотя бы не враждовать — при желании можно.

— Значит, этот ваш Гарри тоже там будет?

— Конечно, будет, куда же он денется? Не прибыть — проявить неуважение к Вилли. А он всё-таки не просто старый друг, а император. И правит он одной из сильнейших империй на сегодняшний день. Но вы мне так и не ответили, вы пообедали?

— Нет, не до еды нам было, — признался я. — Мы очень переживали, Вы так долго там пробыли.

— Вилли пригласил нас на обед. Гарри отказался, сославшись, на государственные дела, а я, сам понимаешь, отказать не могла — государственных дел у меня нет. Да и некрасиво было бы — повара старались. К тому же и есть уже хотелось. А там заболтались за обедом, как-то незаметно время пролетело. В общем, давайте идите трапезничайте без меня.

Выдав нам указания насчёт обеда, бабушка подошла к Миле, взяла её за руку и сказала уже только ей:

— Всё будет хорошо, моя дорогая. Завтра увидишь свою сестру.

Мила моргнула, и из её глаз потекли слёзы — чуть ли не ручьём. Но при этом она продолжала вовсю улыбаться. Зрелище было необычное.

Глава 14

За завтраком бабушка была разговорчива более обычного и много шутила — в общем, пребывала в отличном настроении и всем своим видом давала понять, что к предстоящему нашему путешествию в Потсдам относится как к лёгкой прогулке. К сожалению, ни мне, ни Миле этот настрой не передался — мы здорово нервничали.

Но переживали мы по разным поводам. Мила волновалась за сестру, опасаясь того, что в последний момент что-нибудь пойдёт не так; я же на этот счёт был спокоен — ведь я смотрел на ситуацию со стороны и понимал, что ценность семьи виконта Карингтона для англичан намного выше ценности Ольги и её мужа. Меня волновало другое — встреча с бабушкиным другом Гарри. Не знаю, почему, но волновало. Я его не боялся — это точно. Если уж там в Лондоне я не испугался, то рядом с бабушкой, да ещё на виду у Вильгельма Пятого мне точно ничего не грозило.

Но некоторый дискомфорт я испытывал. Возможно, потому что у меня ещё не было опыта встречаться в спокойной обстановке с теми, кто два дня назад всеми силами пытался меня убить. Да ещё бабушка велела взять меч. Зачем? Оставалось лишь догадываться.

«Но с другой стороны, будет интересно посмотреть на лицо этого Гарри», — подумал я, прикрепляя ножны с мечом к ремню.

К одиннадцати часам прислуга принесла мне в комнату синий, расшитый золотом парадный мундир с эполетами и тёмно-бордовые брюки — одежду в которой я принял из рук бабушки меч мастера Ёсиды. Я быстро надел это всё и посмотрел в зеркало. Неплохо. Очень даже неплохо: торжественно, эффектно и богато.

В одиннадцать двадцать я был в башне.

Когда мы с бабушкой, Тойво и семьёй виконта Карингтона вышли из портала в императорском дворце в Потсдаме, первым, кого я увидел, был Ристо. По его спокойному лицу понял, что всё в порядке. Рядом с Ристо стояли три немца, которые всем своим видом показывали, что мы самые почётные гости императора Вильгельма Пятого — хорошо натренировал бабушкин друг Вилли прислугу. Нас сразу же пригласили пройти в зал приёмов, мы, разумеется, не стали возражать.

В зале приёмов никого не было — мы прибыли на десять минут раньше назначенного. Однако уже через минуту пришёл Вильгельм. Он поздоровался с виконтессой, выразил ей искренне сожаление, что их встреча проходит в такой обстановке, и пообещал, что всё будет хорошо. Затем император отпустил несколько комплиментов бабушке и похвалил меня за то, что я быстро расту как маг.

После этого Ристо и Тойво отвели виконтессу с детьми в уголок и усадили на диван, а Вильгельм Пятый с бабушкой принялись обсуждать международную обстановку. Я не старался особо прислушиваться, но заметил, что речь идёт об Испании и Хосе Втором. Немецкий император сказал бабушке, что попал в непростую ситуацию, но что это была за ситуация узнать мне не довелось — прибыла английская делегация. Она состояла из Гарри, точнее, герцога Эджертона и четырёх его помощников. И с ними шли Ольга и её муж.

Заложников выдавали надетые на их шеи подавители магической активности, но и без этих ошейников я узнал бы графиню Никитину — она была похожа на Милу. Не так чтобы очень сильно, но достаточно, чтобы понять, кто это. И меня очень удивило, что Ольга и её муж были напуганы. Эмоций их я не почувствовал — видимо, они были как-то заблокированы, но вот выражения их лиц были красноречивы.

Графиня Никитина с мужем и все англичане, кроме Эджертона, остановились, едва переступив порог зала. Герцог подошёл к нам. Он сухо поздоровался со всеми и бросил взгляд на меня. Точнее, не на меня, а на мой меч. Очень красноречивый взгляд. В нём не было зависти — Эджертон смотрел на меч так, будто он принадлежал ему и лишь по какой-то нелепой случайности временно этот клинок оказался у меня. Мне этот взгляд не понравился, но зато я ещё раз отметил, что обладаю невероятной ценностью.

— Можете их забирать! — произнёс герцог, кивнув в сторону Никитиной и её мужа. — Надеюсь, семья виконта Карингтона в порядке?

— К сожалению, у меня овсянки на завтрак не нашлось, — ответила бабушка. — А в остальном всё нормально.

Княгиня Белозерская подала знак своим эльфам, и Ристо с Тойво повели семью Карингтона в нашу сторону. Никитина с мужем в сопровождении англичан тоже пошли к нам. Бабушка улыбалась, Вильгельм Пятый тоже, Эджертон всем видом выражал равнодушие, но пару раз мне всё же удалось перехватить его взгляды в сторону моего меча.