Мамба в Сомали: Черный передел (СИ) - Птица Алексей - Страница 37

Через неделю я выехал в Эритрею, чтобы переговорить с Исайясом Афеверки. Сразу после беседы я планировал направиться в нужный мне порт, из которого после небольшой подготовки и начнётся мой длительный вояж вокруг Африки. Добравшись до Асмэры, я встретился с Афеверки буквально на следующий же день.

Этот прожжённый политикан тоже с настороженностью разговаривал со мной. Видимо и его мучили определённые сомнения, однако озвучивать их вслух он не торопился: решил перестраховался. Вот что значит человек, прошедший и огонь, и воду, и предательство. Обсудив всякую фигню и поговорив о разных мелких вопросах, мы перешли к главному: к дальнейшей судьбе Эритреи.

— Вы, уважаемый товарищ Бинго, судя по всему, очень влиятельный человек. Я могу быть с вами откровенным?

— Да, насколько это возможно.

— Скажите, что ждёт Эритрею? Дальнейшее поглощение её Эфиопией или что-то другое?

— Странный вопрос. Нет, Эритрея останется Эритреей, но с Эфиопией во главе. Мне лично нравится конфедерация, как форма государственного устройства. Возможно, в дальнейшем мы найдём более лучшее решение. Но только крупным государствам Африки хоть что-то светит, мелкие обречены на неудачу. Поэтому не стоит снова ударяться в сепаратизм, это может плохо закончиться для вас.

— Я понимаю, — кивнул Афеверки.

— Это хорошо, — я в ответ кивнул и продолжил: — Дело в том, что вы всё равно не сможете жить хорошо, если отделитесь. Жить, вернее существовать исключительно за счёт доходов от эксплуатации портов невыгодно. В конце концов выход к океану есть не только у вас. К тому же, если вы этого не примете и развалите наш союз, все порты Эритреи будут уничтожены. Вам придётся создавать их с нуля, а это весьма затратно и хлопотно. Да и никто не гарантирует, что после восстановления ваши порты не подвергнутся каким-нибудь терактам… Как вы считаете, вы сможете поднять экономику после этого?

— Нет, — угрюмо ответил Исайяс.

— Ясный и хороший ответ. То есть вы понимаете, что в случае отделения Эритреи от Эфиопии ваше население обнищает, начнётся голод? Это спровоцирует недовольство, что в свою очередь приведёт к досрочной смене власти. Так что только от вас зависит: быть или не быть нашему союзу? Исключительно от вас! Ну, и немного от нас, — и я грустно, словно испытывая сожаление, улыбнулся на последних словах, показав своё отношение ко всему этому.

— Я вас понял, — буркнул Исайяс. — Получается: либо мы с вами и до конца, либо конец без конца.

— Удивительно точная формулировка. Вы хороший политик, товарищ Афеверки.

— А вы очень убедительны, товарищ Бинго.

— Есть такое, научили в процессе жизни. Мне попадались только хорошие учителя.

— Это кто и где? — не сдержал любопытства мой собеседник.

— Жизнь — самый сильный и достойный учитель. Правда, не всем дано принять и правильно истолковать её уроки. За предоставленный опыт она берёт дорого, но и объясняет весьма доходчиво.

— Согласен, по вам это заметно.

— Что? — я деланно усмехнулся и, поднявшись, подошёл к висящему на стене зеркалу. — Действительно, — провёл рукой по старому шраму, — старею.

Афеверки хмыкнул.

— Но порох в пороховницах ещё есть?

— Да, — усмехнулся в ответ я. — И его запас неограничен!

— Вы надолго к нам?

— Нет, завтра отправлюсь на побережье. У меня там дела. А потом поплыву дальше, решать наши общие проблемы.

— Какие? — вновь полюбопытствовал он.

— Не важно. Важно, что большинство из них нам предстоит решать совместно. И лишь немногие по отдельности.

— Ну что же, хочется пожелать вам успехов.

— Спасибо за искреннее пожелание! Очень рад был с вами встретиться и увидеть в вашем лице единомышленника.

— А куда мне деваться?

Я пропустил его реплику мимо ушей.

— Будем надеяться, вы никогда не пожалеете о своём решении. За сим хочу откланяться.

Протянув руку для рукопожатия, я сильно сжал сухую твёрдую ладонь Афеверки и ощутил в ответ такое же крепкое рукопожатие. Прямой взгляд в его глаза сказал мне больше, чем часовой разговор. Удовлетворённо кивнув, я развернулся и ушёл.

Беседа немного вымотала меня, да и с дороги не успел толком отдохнуть. Всё дела, дела. А ведь мне предстояло ещё в порт ехать. Жаль, что персонального вертолёта мне не положено! Мелкая сошка и на ногах доберётся. Вот сделают МИ-2 по моему заказу, тогда полетаю. Он маленький, может, и сам научусь. А пока: вперёд и с песней в Массауа.

Глава 14

Пиратская увертюра

Довольно грязный и неухоженный катер притулился к стенке пристани своим ржавым бортом и как-то грустно покачивался на волнах. Шелестела о борт вода, корпус ещё не старого корабля негромко поскрипывал. Казалось, катер тихо вздыхал, словно прощаясь с запахом морского ветра.

Знавал он и лучшие времена… Сейчас же катер полагал, что его железные дни сочтены, и больше не рассекать ему носом морскую гладь. Корабли не умеют плакать, они просто ржавеют от тоски и неухоженности, медленно погружаясь в воду или лежа на боку на отмели.

«А ведь бывали и интересные годы…», — казалось, вздыхал катер, грузно, совсем как человек, опираясь на стенку пирса. Неужели всё? И он больше никогда не увидит океанские просторы⁈

Но нет, сегодня в его железной жизни появился необычный человек. И сейчас он смотрел на него со старого причала.

— Это что за корабль? — обратился я к морскому офицеру эфиопского флота.

Да, это действительно не сюр, и такие, оказывается, тоже были. Один из них и находился прямо передо мной и числился ответственным за стоявшие на приколе корабли.

— Торпедолов проекта 368Т, советский.

— Вижу, что советский, — перевёл я взгляд с лица офицера на катер. — Почему такой грязный и ржавый?

— Да он не используется, на борту всего пять человек команды осталось.

— Ну, и где они?

— Должны быть на месте.

— Я никого не вижу.

Подойдя к катеру, я резко оттолкнулся и запрыгнул на его борт. Корабль даже не заметил моих козлиных манёвров и продолжал апатично покачиваться на волнах ласкового Красного моря.

— Сейчас найду, — буркнул офицер.

Он неспешно развернулся, чтобы отправиться на поиски, как ему вслед прилетело моё предупреждение:

— Если не появятся в течении двадцати минут, будут уволены. А если не найдёте и через час, выброшу за борт. Такие моряки — позор для любого флота.

Офицер обернулся и, не зная, как реагировать на подобные заявления, благоразумно промолчал.

— Ну, а если не объявятся до вечера, я их расстреляю. И это не шутка и не угроза, это констатация факта. Вас предупредили обо мне?

— Да, — моряк лишь удивлённо посмотрел на меня.

— Идите и ищите, время пошло, — я недвусмысленно посмотрел на часы.

Двое сопровождающих меня людей вскинули автоматы. Морской офицер беспомощно оглянулся на начальника порта, стоявшего чуть в стороне, но тот лишь выразительно поднял брови и округлил глаза. Поняв, что никто не шутит, эфиоп развернулся и со всех ног бросился бежать к зданию порта. Я же остался ждать результатов этого забега.

Прошло десять минут, потом стрелка перевалила за пятнадцать. На двадцатой минуте появился первый матрос с торпедолова. Он, видимо, ошивался где-то в порту, поэтому администрация и отловила его так быстро, хоть и совершенно случайно.

Очутившись на борту и под стволами автоматов, матрос тут же схватил тряпку, нашёл флягу с керосином и принялся старательно оттирать от ржавчины надстройки корабля. До разговора с ним я не снизошёл. Ни к чему.

Через пару часов нашли и доставили на судно ещё двоих членов экипажа: моториста и помощника капитана. Оба без лишних разговоров были сброшены за борт, выловлены и снова сброшены. На третий раз они чуть было не утонули, но я не собирался никого жалеть. Мне нужно исправное судно! А подобного рода мрази понимают только суровые меры. Уходя, я всех предупредил:

— Завтра я проверю ваше судно. И оно должно блестеть, как новое. Ищите своего капитана и оставшегося матроса. У вас есть целая ночь: отсюда и до утра. И не вздумайте бежать! Вас по-любому найдут и утопят. В лучшем случае вы окажетесь в тюрьме. Этот катер нужен мне в рабочем состоянии. И это прежде всего в ваших же интересах: ходить на нём придётся вам. А чтобы вы лучше поняли свою выгоду, то вот вам зарплата на месяц вперёд.