Рассвет (сборник) - Шебалов Африкан Александрович - Страница 109

— Зайдем, пообедаем! — Степан придержал Галю возле ресторана, но за стеклом двери увидел табличку «Санитарный день».

И вдруг до них донесся знакомый голос.

Через открытое окно ресторана они увидели в зале людей. Проходило собрание.

Виктор Костомаров стоял возле стола и, жестикулируя, говорил:

— Человек рожден для счастья. А счастье — в удовлетворении всего комплекса человеческих желаний, в удовлетворении его личных…

— Хватит! Это философия эгоиста, трутня! — воскликнула какая-то девушка. — Мы собрались не для того, чтобы выслушивать твои буржуазные теории. Хватит! Мы их наслушались. А сейчас надо обсудить твой мерзкий поступок, потребовать от тебя ответа!

Степан тронул Галину за руку, отвел ее от окна.

— А этот и здесь не акклиматизировался. Пойдем, пообедаем в другом месте.

— Некогда уже. Сорок минут осталось. Тебе в техникум когда?

— В два. Если бы ты знала, как я боюсь. Мне легче трактор перевернуть, чем сдавать экзамены. А что если провалюсь? Конкурс же…

— Не бойся, не бойся! Ты очень хорошо подготовился. Отвечай так, как мне отвечал. Попробуй только не сдать!.. Ну, ни пуха ни пера! — пожала она ему руку.

— Выходит, быть мне ощипанным.

Галина быстро пошла по улице. На углу кто-то схватил ее в объятия.

— Галя!

Обернулась и увидела Тасю. Тоненькая, в простеньком платье, она до сих пор была похожа на школьницу.

— Вот, напугала… Здравствуй, Тася! Откуда ты?

— С фабрики. На обед бегу. Я же, знаешь, уже четвертый разряд получила. Третий месяц работаю самостоятельно. Так интересно все… А машина! Большая-большая, а слушается меня…

— Ты же боялась машин, — засмеялась Галина.

— Это были токарные станки. Они железо грызут. А у нас на трикотажной — совсем иначе.

— Посмотри, посмотри. Гарольд Небалуев! — толкнула она Галину и засмеялась в кулак.

Фонфарамон Завязкин, неумело ерзая лопатой, засыпал землей канаву водопроводной магистрали. Вид у него был растрепанный, жалкий. Тут же ковырялись в земле еще какие-то люди с набухшими и невыспавшимися лицами пьяниц.

— Позавчера, рассказывали девчата, он затеял драку в бильярдной, — шепнула Тася. — Пятнадцать суток получил. И папа не помог…

Галина улыбнулась.

— Эй, Фонфарамон, ты же презираешь физический труд… — крикнула она.

Фонфарамон вздрогнул, испуганно посмотрел на смеявшихся девушек и сразу же отвернулся, сгорбив спину.

— Ничего, научат! — засмеялась Тася.

…Сперва Галина удивилась, узнав, что Всесоюзное совещание садоводов состоится не в помещении, а просто на открытом воздухе. Все же не всесоюзный масштаб… Но когда попала в большую толпу молодежи, зажглась общим настроением, то поняла: нет, нельзя было стенами ограничивать это рвение, кипучую энергию молодости. Садоводам место именно здесь, под чистым голубым небом, меж раскидистых яблонь.

Более четырехсот юношей и девушек расположились на скамьях среди огромного сада. Были здесь представители со всех уголков страны. Бронзовые, прожаренные солнцем узбеки и белолицые эстонцы, темпераментные грузины и медлительные, рассудительные белорусы, украинцы, русские, киргизы, чуваши, марийцы — представители всех наций, даже садоводы из таких далеких районов Севера и Сибири, где, как раньше думала Галина, никакие фрукты не растут.

Далеко по саду раздавался смех и гомон. Казалось, что это собралась одна семья — у всех общие интересы, замыслы и взгляды на будущее.

Галина познакомилась с соседями. Справа сидела подвижная, черноглазая Лола Чодар — бригадир-виноградарь из Молдавии, а слева — стройный красавец-таджик Нурали Сабви Садыков.

— Обязательно пришли мне чубуки муската крымского! — просила Лола Галину.

— Слышишь, рафик[10], — говорил Нурали с другой стороны. — Ангур такой знаешь? Не знаешь? О-о-о-о, это очень хороший виноград. Пять-шесть килограммов одна гроздь. Вот какой ангур. Каждую ягоду в рот не положишь — такой большой — кусать надо. Хоп майли[11], я тебе пришлю саженцы, напишу, как ухаживать. Очень, понимаешь, хороший виноград… Скажи, какой у вас лучший сорт? Мы себе возьмем. Об этом меня и раис[12] просил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Один за другим выступали комсомольские работники Азербайджана и Украины, Армении и Туркмении.

Лола Чодар объявила с трибуны, что вызывает на соревнование бригаду Галины Проценко.

Секретарь ЦК комсомола в своем выступлении похвалил молодежь Крыма за бурные темпы развития садоводства и виноградарства. Семьдесят процентов всех посадок сделано молодыми руками.

…Галина шла к трибуне и горела желанием рассказать присутствующим так много о своих делах, мыслях и планах на будущее. Но когда увидела направленные на нее сотни глаз, улыбающиеся лица, то испуганно подумала, что говорить, собственно, не о чем. Здесь сидели ее друзья, единомышленники, люди, которые, как и она, посвятили себя преобразованию земли. Что же она может сказать им нового?

— Товарищи! — взволнованно произнесла Галина и замолчала. Пауза затянулась. Она видела, как ободряюще улыбаются ей из импровизированного зала, кивают головами. Но горло словно сжало каким-то кольцом. Наконец она это преодолела.

— Товарищи! Нас, крымчан, здесь хвалили. Возможно, это несколько преждевременно. За два года мы посадили садов и виноградников больше, чем их было раньше. Но это только начало. Я считаю, что человек создан для того, чтобы творить прекрасное. А что может быть прекраснее нашего труда, облагораживающего землю и украшающего жизнь человека! Хорошо, что мы собрались здесь с разных концов страны, хорошо, что нас много, хорошо, что мы сплочены единым стремлением и волей. Мы сильны этой братской дружбой и поэтому можем выполнить всё, что захотим…

Глава шестидесятая

Бежит, петляет по степи, вьется между полями накатанный путь. Недавно здесь изобиловала, переливаясь бархатными волнами, пшеница, гнулся кверху тяжелый колос. Густые и рослые хлеба были, хороший урожай собрали труженики степи.

Бесконечной лентой легла дорога на степном раздолье. Воздух звенит, а даль — чистая-чистая. Вверху, раскинув угловатые крылья, парит степная чайка-мартын. Упадет птица камнем на суслика — и нет его.

Грохочут трактора, рассекая степь, и на огромной латунной щетке стерни ширятся темные полосы чернозема.

Бежит, бежит дорога по степи, и нет ей ни конца ни края.

Несобранным еще остается подсолнечник. Ему надоело целое лето гоняться за солнцем, и теперь, утомленный, он словно задумался, склонив подсыхающие шляпки. Созревала кукуруза, звеня на ветру жестяными листьями. А вот и виноградники. В прошлом году их здесь не было. Теперь кудрявятся зеленью молодые кусты. Дальше — такой же молодой сад. Его также не было раньше. Расцветает, преображается степь, и вскоре будет давать она людям изобилие плодов, полных солнца, живых соков и пьянящего благоухания.

Бежит по степи-равнине машина. Дальше и дальше на юг уплывают синие горы.

Из кабины доносится тягучая, однообразная песня шофера. Слов ее не разобрать, слышится только мелодия — задумчивая и грустная.

Галина улыбается. Два года назад ехала она этим же путем, слушала ту же мелодию. Два года… А сколько пережито за это время, сколько изменений произошло в степи, насколько изменилась сама Галина! Она теперь хозяйка этих просторов, а тогда? Тогда у нее было только горячее желание отдать свои силы этой земле. Было желание… А где-то глубоко в груди пряталась неуверенность и страх: «Какой она будет, самостоятельная жизнь?..»

Видимо так же волнуются сейчас и ее друзья. Галина посмотрела на Левку и Валю, сидевших рядом. В этом году они закончили школу и ехали теперь вместе с Галиной в «Рассвет».

Они смотрели на бескрайние просторы степи. Во взглядах, кроме возбуждения, Галина видела и скрытую тревогу: «Какой она будет, самостоятельная жизнь? Как сложится наша судьба?» — читала она в этих взглядах.