Прутский поход (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 14

Без малого три сотни' «невольников» представляли молдавских гвардейцев из лучших резеши, отборных, имеющий немалый боевой опыт и прошедших двухмесячную подготовку. На двух дюжинах подвод, прикрытых всевозможным барахлом и нехитрым крестьянским скарбом, спрятано оружие, обмундирование и снаряжение. Да и разбирать его будут ни абы как — каждый из доморощенных «спецназавцев» и гвардейцев прекрасно знал, как ему предстоит действовать, роли заранее распределены и проведены тренировки с учениями, приближенными к боевым.

Под крики янычар и «татар» повозки с «невольницами» и бредущими за ними «рабами» входили в воротную арку, и сердце у Стефана бешено заколотилось. Осталась пара минут до «представления», а они всегда текут очень медленно, всегда кажется, что время становится резиновым. Как и рассчитывал Стефан — «султанскую» долю не стали оставлять в обширном посаде, а допустили в саму крепость, и теперь предстояло ее захватить. А предприятие это дело крайне рискованное — турок в гарнизоне примерно полторы тысячи, включая топчи-артиллеристов и три сотни янычар. Но собственно в крепости примерно две трети, все остальные живут в посаде.

Здесь квартирует с недавнего времени король Карл, под двенадцатым номером, который перебрался из Варницы, что тоже пригород Бендер, где шведы поставили свой укрепленный лагерь. Одно хорошо — с королем всего два десятка драбантов, не больше. Еще полторы сотни гвардейцев и примерно столько же служивых живут там, или разбросаны еще по двум окрестным селениям. Примерно пятьсот-шестьсот шведов отправились в поход под командованием гетмана Орлика.

Так что турок и шведов в крепости сейчас около тысячи, плюс-минус сотня, у него чуть больше четырехсот воинов, качественно лучших, и вооруженных более серьезными фузеями и пистолями. К тому же через час подоспеют три легкоконных молдавских полка, а по Днестру подойдет флотилия из лодок с десантом. Так что за посад и шведские лагеря не стоит беспокоиться — их гарнизоны обречены при любом раскладе, даже в самом худшем, во что Стефану не хотелось верить.

Ведь в бой идут не для того чтобы тебя убили, а за победой, и пусть погибнет от твоих рук неприятель!

Сейчас, сейчас — в глаза резанул яркий солнечный свет, миновали крепостные ворота, пройдя под аркой — там царил сумрак. Тело уже напряглось, кровь забурлила в жилах, пальцы сжались на веревке — рвануть ее и путы сами упадут. Стефан поднял голову и увидел в трех шагах от себя пожилого янычара, тот глумливо ухмылялся, разглядывая полуобнаженных «невольниц», что тихо сидели на повозках, прижавшись и озираясь.

Понятно для любого турка, что высматривают будущего повелителя, вот только невдомек, что дивчины столь милые на внешний, и весьма обманчивый вид, уже видели в каждом османе будущий труп. И в эту секунду янычар что-то ощутил и схватился за рукоять ятагана. Таковы ветераны — прошедшие много сражений воины живут инстинктами, а интуиция в бою подводит гораздо меньше, чем разум или глаза.

— Мама, спаси!

Громко закричала девчонка с повозки, а пожилой янычар, успев удивиться, уже сползал по стене — из глазницы торчала рукоять клинка, которые «невольницы» научились ловко бросать, и убивать — такая наука по нынешним временам очень нужна. И они учились исступлено — у каждой деда приходила в дом, а многие остались сиротами, хорошо запомнив, как родных посекла татарская сабля. И сейчас вместе с этими валькириями в Бендеры пришла сама смерть, неся справедливое возмездие рабовладельцам, что на протяжении двух столетий грабили и тиранили народ.

— Смерть османам!!!

Вот этот клич был понятен всем — с возов в мгновение ока сдернули полотнища, и «невольники» спешно вооружались и облачались в «бронежилеты», помогаю друг другу. Импровизированные на современный лад доспехи защищали бойца с груди и со спины — терять с таким трудом подготовленные кадры Стефан категорически не хотел. Как и себя родимого под пулю или стрелу подводить — на него самого в течение нескольких секунд надели единственный в этом мире нормальный армейский бронежилет, с разгрузкой. А в руках он уже держал не фузею, а взятый на эту операцию АК-74 — как закончатся патроны, автомат можно смело отправить кузнецу на переплавку, ни на что он больше не пригоден. К тому же такие артефакты из будущих времен подлежат уничтожению, дабы не вносить в голову историков и археологов сумасбродные идеи, которые мешают фундаментальной науке жить спокойно, и продвигать свои выверенные теории в умы.

— Смерть османом! Резать всех!

В крепости началось самое настоящее сражение — турки не ожидали нападения от «невольников» с «татарами». Грохот оружейной стрельбы накрыл дома и улочки, роли были расписаны заранее — гвардейцы бросились захватывать все ключевые точки Бендер, и первым делом башни и пороховые погреба. А сам Стефан заспешил к дому сераскира — там, на небольшом плацу обычно собирались янычары. И он с полусотней гвардейцев и запорожцами, что следовали за ними, побежал, не обращая внимания, как резеши штыками колют всех попадавшихся на пути басурман.

— Твою мать! Так сколько вас тут собралось?!

Выкрик случился непроизвольный — янычар на площади оказалось с добрую сотню, да еще конные сипахи в доспехах, причем все с оружием. Ответа на вопрос — откуда они тут взялись в неурочный час — не требовалось, разбираться можно будет потом. А может все дело в сераскире Исмаил-паше, которого он несколько раз видел, низеньком турке в роскошной чалме, или в высоком худощавом шведе с соломенными волосами и синем мундире с желтыми отворотами. Гадать тут не стоило — перед ним был сам король Карл, но мысли тут же улетучились из головы.

— У меня всего четыре магазина, надо успеть, — пробормотал Стефан опускаясь на колено, и прижимая приклад «калаша» к плечу. В прицел он хорошо видел, как сипахи уже тронули своих коней, опуская длинные копья. А янычары ловко заряжают свои ружья, орудуя шомполами.

— Будет вам калабалык!

Ствол автомата громко рыкнул первой короткой очередью, затем второй, и третьей, и все мысли исчезли, как бывает на войне, уступив место рефлексам, вбитым намертво…

В 1713 году король Карл не пожелал выезжать из Бендер, как он мог покинуть гостеприимных османов и вернуться в Швецию без армии. Тогда было решено выселить «коронованного бродягу» силой, и янычары отправились брать гостя целым корпусом. Бой был коротким — но шумным, отчего его назвали «калабалык». Венценосец лишился некоторых привлекательных деталей своего организма и еще несколько месяцев симулировал болезнь от полученных ранений. Османы терпели — люди восточные понимали, что больного гостя изгонять нельзя.

Глава 13

— Запорожцы изменили, гетман, напали на татар и побили смертью многих. Ведь те селения разорять начали, вот и осерчало «товарищество»! Только калга о том еще, мыслю, пока не ведает!

Новость подействовала на Филиппа Орлика оглушающе, будто попотчевали его молодецким ударом дубины по голове. Не предполагал он такое, но чувствовал, что добром поход не кончится.

Нет, начался он хорошо — в середине февраля вышли из Бендер большим войском. Под гетманским знаменем встало огромное войско — почти тридцать тысяч воинов. Из них татары составляли две трети, а оставшиеся десять тысяч причудливо разбивались на две половины. Первую составляли союзные поляки и шведы. Король Станислав Лещинский отправил четырехтысячный регимент вполне надежных поляков, среди которых была и гусарская хоругвь. Возглавлял его киевский воевода Юзеф Потоцкий, который в свои 38 лет был опытным воителем, принадлежал к знатному роду всемогущих магнатов. Поначалу он поддерживал польского короля Августа Сильного, бывшего и саксонских курфюрстом, но после побед шведского короля Карла, решил поддержать Лещинского. И хотя должность его была на первый взгляд «пустышкой», ведь Киев присвоили себе москали четверть века тому назад, но это было не так. Независимо, на какие политические лагери разбивалась польская шляхта, но в одном она была заедино — не только правобережная, но и левобережная Украина должны принадлежать Речи Посполитой, как было до «Хмельничнины», ужасного периода, который сами ляхи называли «Потопом». Так что отряд был довольно сильный, хорошо вооруженный, а с русскими пожелали сражаться сторонники сразу двух польских королей. И панство не поскупилось — магнаты щедро отсыпали денег на оплату нескольких отрядов наемников.