Половецкий след - Посняков Андрей - Страница 25

– Зря, выходит…

– Нет, друже Ермиле, не зря! Всякого отрабатывать нужно. Да и мастерство свое показали – все вызнали, вдовице на глаза не попались – молодцы!

Вечером в Ратное пришел волхв. Постучал в запертые ворота гостевого дома, назвался Кочубаромволхвом, попросился на ночлег. Высокий, плечистый, волосатый, сивая борода до пупа! Волчья шапка и плащ, посох. Хозяин, Колбята Сиротин, приютил гостя без всяких вопросов – что, в Ратном волхвов, что ли, не видели? У самих волхва Нинея имеется, еще Настена-лекарка да дочка ее Юлия… не волхвицы, но – почти…

На ночлег гость остановился в людской, после отъезда недавнего обоза просторное помещение пустовало. Пользуясь этим, Колбята велел заново накропать матрасы соломой. Не все, те, что прогнили уже…

– В людской так в людской, – покладисто согласился волхв. – Бывало и хуже.

Исправно заплатив за ночлег, выкушал киселя с пирогами да, испив большую кружку перевара, завалился спать.

О новом постояльце Михайле доложили уже с утра, но сотник особого значения этому не придал. Мало ли языческих жрецов странствовало в те времена по городам и весям? Конечно, поменьше, чем христианских паломников, но ненамного. И больше по весям, чем по городам. В лесах-то, в чаще да по-на заболотьях старые боги держались долго, а христианская церковь еще была слаба.

Может быть, и не вспомнил бы Миша про волхва, коли б не Илья, секретарь – тот с обеда заглянул в корчму – пивка выпить. Однако старое пиво еще обозники перед отъездом выхлебали, нового же пока наварить не успели – да и не для кого было. Пока что ни гостей, ни праздников… Вот к Масленице – это да, но тут еще пара недель оставалась!

Бражки в корчме тоже не имелось, как и стоялого – дорогого – меда. Оставался лишь медовый перевар – то еще пойло. Что ж… пришлось его…

Пока пил, Илья перекинулся парой слов со служкою, да и с хозяином, Колбятой Сиротиным, поговорил «за жизнь»…

После чего первым делом побежал в «канцелярию», к Михаилу!

– Сообщение имею, господин сотник!

Оторвавшись от валявшихся на столе бумаг и березовых грамот, Михайла вскинул глаза:

– Говори… Да, и я хотел спросить по лесу. У Зеленой горы – чья там все-таки рощица? Аристарха Семеныча или Истомы Голавля?

– Хм, рощица… – секретарь хмыкнул, не скрывая улыбки. – Это три березины-то?

– Истома говорит – его… А по закладным грамотам, так Аристарха выходит…

– Разберемся, господин сотник.

– Вот-вот, разберись… Сбитню хочешь?

– Нет, господин. Уже кой-чего испил… Хотел сказать – волхв в гостевом доме ночует.

– Знаю, – Миша махнул рукой. – Доложили уже. Вчера еще заявился, зовут Кочубар. По-хорошему, прогнать бы его, нечего тут язычникам ошиваться… Да, думаю, он и сам уйдет. Верно, к Нинее заглянуть решил…

– Может, господин сотник, и так… Только подозрительный он какой-то!

Вот тут Михайла насторожился – секретарь Илья был одним из тех немногих людей, которым сотник доверял, как себе.

– Подозрительный? Поясни!

Пояснение вышло не слишком коротким, Миша даже поначалу не очень-то понял, о чем твердит Илья, что имеет в виду… правда, быстро разобрался. Волхв – это понятие общее, как, к примеру, врач или учитель. Врач – это и хирург, и терапевт, и стоматолог… Как и учитель – математик, историк, химик…

Наряду с какими-то универсальными знаниями, каждый – в своей области специалист.

Так и волхвы, жрецы языческие, имели, так сказать, вполне четкую специализацию. К примеру, «волшебники», так сказать, берегли фольклор – помнили наизусть многочисленные песни, былины, сказания, славящие какого-то конкретного бога – Перуна, Ярилу, Велеса… Волхвы-облакопрогонители – именно так они себя именовали! – занимались погодой. Могли не только облака разогнать, но и вызвать дождь, град, бурю. Жрецы – принимали и приносили жертвы, ели за богов, так сказать – жрали в три горло, отсюда и название – жрец – позже ставшее нарицательными. Ведуны – «ведали» заговоры, наговоры, гадали на будущее; чародеи – напускали чары; хранильники – хранили весь языческий уклад… Еще имелись чаровники, потворники, кудесники, кощунники, баяны – специалисты по тем или иным видам предсказаний и треб…[3]

Этот же, Кочубар, был просто волхв. Как бы «врач» – без всякой специализации, просто… как фельдшер. Но ведь волхв – не фельдшер! Специализацию обязательно должен иметь.

– У Сиротина, между прочим, дед был волхв, – пояснил Илья. – Вот ему и интересно стало с гостем поговорить. Поговорил… Недолго… И в полном недоумении остался! По разговору, гость – то ли кощунник, то ли чаровник, то ли вообще – потворник. Однако ж оберегов-потворов при нем нет, песен-кощунов он толком не знает, да и с чарками управляться не очень-то умеет… Никакой это, господине, не волхв! Да и говорит не по-нашему – слова растягивает, да все больше на «а». Так на севере говорят, в суздальской земле, в Ростове, во Владимире…

«Там, где правит князь Юрий… враг!» – про себя продолжил Миша. Та-ак…

Однако говор – это еще не доказательство! Как и то, что странник выдает себя за волхва. Зачем? Затем, что в лесах таких вот странствующих жрецов много и лишних вопросов не будет?

Подозрительно, да…

С вдовой Брячиславой лжеволхв так и не встретился! Если б встретился – сотник знал бы. Мало того, Кочубар купил в торговых рядках лыжи и отправился на Нинеину весь, где и был принят старой колдуньей!

Услыхав такие сведения, Михайла задумался. Может, и вправду Кочубар – волхв? Мало ли, что чего-то там не знает… Зачем тогда ему к Нинее? Так у Нинеи и спросить… Впрочем, старуха – себе на уме, властная, может и не сказать. Да и разговаривать с ней, испытывая Велесовы чары, Мише как-то не очень хотелось. С кем-то из ее окружения поговорить… например, с Красавой? Эта красивая девчонка расскажет все в обмен лишь на один благосклонный взгляд, но… Как это воспримет Юлька? Ведь узнает, обязательно узнает. Так это ж для дела, не просто так! Но… поди потом докажи! Эх…

Нехорошее предчувствие охватило вдруг сотника, казалось бы, ни с того ни с сего! И предчувствие сие оправдалось… Ближе к вечеру прискакал с Нинеиной веси вестник. Из тех парней, что был приставлен следить за «волхвом» Кочубаром.

– Господин сотник! На старом капище, у Васильково, волхв только что принес жертву! Молодую красивую деву!

– Что-о?

– Деву ту от Брячиславы-вдовы привезли. В возке.

Глава 4

Ратное и окрестности. Февраль 1129 года

Это была Верунка. Вернее, тот сгусток кровоточащего мяса, что остался от несчастной девушки. Сотник подошел ближе. При одном только взгляде его едва не вырвало. Сразу вспомнилась Варвара с содранной кожей… Как она просила смерти… Верунка же не просила – мертвые глаза ее недвижно смотрели в голубовато-серое февральское небо. Все тело ее было растерзано, словно бы стаей волков… Да, судя по следам, волки тут уже побывали…

– Здесь не все волки, – осмотрев девушку, доложил полусотник Демьян. – Печень и сердце вырезали… Похоже, что у живой… На спине – следы ударов плетью…

– Думаешь, это не жертвоприношение? – Михайла вскинул глаза.

– Так жертвы не приносят… – поиграв желваками, тихо отозвался воин. – Их умерщвляют, да… бывает, подвешивают за ноги спускают кровь… Но чтоб растерзать! Я такого не припомню.

Вокруг вздыбились к небу деревья. Их черные ветви казались обгоревшими частями скелета, узловатые стволы словно ввинтились в твердый слежавшийся снег. Рядом возвышался деревянный идол, изображавший какого-то непонятного бога: Перуна, Даждьбога, Велеса? Тесаный кол, наметки на бороду и глаза, вот и все, пожалуй… Над деревьями, кружась, каркали вороны.

– А кол-то – свежий, – проведя рукой, обернулся Ермил. – Идола недавно тесали. И недавно вкопали – вон…