Держитесь, маги, вас нашли! (СИ) - Елисеева Валентина - Страница 55

В помутненном сознании Ислы рождались причудливые фантасмагорические образы. Ей казалось, что ее Дар принял телесное воплощение в виде огромного мутного облака, на котором горели неистовым огнем два красных глаза и кривился криком щелеобразный рот. Этот воплотившийся и пробужденный Дар визгливым фальцетом кричал в голове Ислы, что она должна вернуться и подчинить себе этого мужчину! Подчинить навсегда, внушить ему пожизненную привязанность к ней, чтобы Данир никогда-никогда не смог бы без омерзения даже посмотреть на другую женщину!

«Ты же способна это сделать, вернись! – визжал Дар Старших хранительниц, рисуя перед мысленным взором Ислы безмерное обожание зачарованного Даром Данира, его беспрекословное подчинение ей. – Ты можешь заставить его обожествлять тебя, так сделай это! Или ты хочешь, чтобы он со временем охладел к тебе, ушел к другой?! Ты действительно намерена оставить ему свободу выбора?! Одумайся!!! Одумайся, пока не поздно, пока он рядом и ты можешь, можешь повлиять на него! Сломать, привязать... навсегда!!!»

Требования собственного Дара поддерживали отравившие сознание магические феромоны:

«Вернись! Тебе ведь так хочется поцеловать его, припасть к его губам, вновь окунуться в это неимоверное счастье! И он же не против... вернись!!!»

Перед внутренним взором Ислы соблазнительно замаячила двухместная комнатка в лаприкории Тоска: обожающий ее Данир, преданно смотрящий на нее и целующий, целующий... и она – в непрерывной наркотической эйфории. Исла со стоном упала на колени и продолжила ползти вперед, смутно замечая, что село уже осталось далеко позади и она, впиваясь скрюченными пальцами в обледенелую землю, судорожными рывками движется по пустому ночному проселочному тракту, сбивая в кровь ладони и колени.

В какой-то миг стремление вернуться стало нестерпимым, и Исла в последней отчаянной надежде, оттолкнувшись от дороги всеми руками и ногами, прыгнула в большой сугроб и покатилась вниз по склону, обрастая и обрастая снегом. Если бы высота склона была больше полутора метров, то на этом жизнь девушки и завершилась бы...

В ледяном коконе в замерзающем теле Ислы проснулся и громко завопил инстинкт самосохранения, подавив на время наркотическое стремление к магу. Разрывая руками и сбивая ногами облепивший ее снег, Исла вырывалась из ледяной неволи, очищая лицо и делая торопливые, глубокие вдохи свежего морозного воздуха.

«Жуткая жуть эти магические феромоны!»

Боясь развести костер и согреться, Исла держалась за инстинкт самосохранения, как за единственный надежный якорь в поглотившем ее наркотическом угаре. И бежала, бежала, согреваясь движением.

«Движение – жизнь! Движение равно выживанию, остановка равна смерти!»

Безмерно удивлял Ислу тот факт, что несмотря на наводнившее ее сознание образы, на жгущие вены магические феромоны, требовавшие вернуться и целовать... кусать... целовать..., ее разум оставался кристально ясен и четко осознавал все происходящее. Исла могла сравнить свои ощущения с чувствами умирающего от жажды человека, который видит перед собой истекающие влагой, мясистые, сочные листья дикого гадючника. Человек может проползти мимо ядовитого куста и сохранить надежду добраться до дома, но непреодолимая жажда влечет его к отраве. Человек все понимает, осознает все последствия, но не может не стремиться к ядовитой влаге! Аромат вечнозеленого смертельно опасного растения кружит ему голову, подавляет волю и влечет, влечет к себе!!! «Напиться, только напиться, всего один глоток», – думает человек. И либо справляется с собой, либо погибает под густой ядовитой сенью.

Закоченевшая Исла не рискнула, как в прошлый раз, полезть на высокую скалу. Но ведь гор и ущелий тут масса, обрывистых скал много, в том числе с невысокими, но достаточно сложными для восхождения склонами. И Исла поползла вверх. Вниз. Снова вверх и снова вниз. Кажется, к утру она изучит каждый камушек на окрестных возвышенностях. Холодно Исле уже не было: ее грели адреналин и огромная физическая нагрузка. За эти сутки она точно станет тоньше, легче, стройнее. Хотя вернее сказать – костлявее... И ЗЛЕЕ!

Рассвело. Розовые облака проплывали над Ислой, солнце рассыпало по заснеженному лесу бриллиантовые искры... Вверх по скале, вниз по скале... Умыться снегом...

«Жуткая жуть эти магические феромоны!»

--------------------------------

Абсолютная уверенность Данира в способности Ислы справиться с его феромонами к вечеру дала легкую трещину, а к ночи стала медленно, но верно, сменяться паническими настроениями:

«Где она?! Почему до сих пор не пришла – обещала же! Невесты, которых поцеловали за завтраком, к ужину уже в себя приходят, а я ведь целовал задолго до завтрака! Правда, не только целовал. Это все из-за меня! Я, негодяй, не сдержался, а ласточка моя теперь мучается сверх меры! Самого себя прибить хочется! Где же ты, Исла?! Где искать тебя, моя ясноглазая?!»

Данир метался по спальне, то и дело подскакивая к окну и до рези в глазах всматриваясь в сливающуюся с ночной тьмой скальную стену внизу, по которой скользили холодные лучи равнодушного лунного света. Собственное бессилие сводило мага с ума, и он упорно старался что-то придумать: какой-нибудь способ быстро разыскать и помочь... Хотя в его случае, лучшая помощь – находиться как можно дальше!

За спиной Данира скрипнул подоконник, и легкая фигура соскочила на пол. Закрыв за собой окно, в освещенную комнату шагнула Исла.

И тут же попала в медвежьи объятия своего мужчины.

– Задушишь! – прохрипела Исла, пытаясь разомкнуть сдавившие ее руки. – Так нечестно – нападать без предупреждения! Хочешь силами помериться – во двор пошли!

– Не хочу я силами мериться, – выдохнул Данир. – Мерялся уже, зимой, на поляне, когда ты втихаря улизнуть от меня хотела! Ласточка, совсем плохо было, да? Это я виноват! Я не должен был... Боги, это ужасно, что тебе пришлось так долго с действием моих феромонов бороться! Обычно за день все проходит, только после первого поцелуя все медленно тянется. Прости!

Исле дали глотнуть воздуха, нежно поцеловали в кончик носа. Девушка перевела дух после неожиданно бурной встречи и призналась:

– Действие феромонов в самом деле прекратилось ближе к вечеру.

– А почему заявилась так поздно?! Я волновался, с ума сходил! – разозлился Данир.

– Потому, что я до самой ночи подавляла в себе настойчивую потребность сбросить тебя в море с самой высокой скалы! – огрызнулась смертельно уставшая и голодная Исла. – А потом коня арендованного возвращала. Где горячий ужин, хранимый?! Корми главу семьи! Я пришла...

Исла рухнула на кровать, раскинув руки в стороны.

Данир хмыкнул на слова «глава семьи», но на кухню сходил и целый поднос еды своей невесте (собственно, уже практически жене) принес. Про себя тоже не забыл – ему вечером кусок в горло не лез, так он за свою ненаглядную распереживался.

После ночного ужина, загасив магические светильники и оставив гореть только свечи на столе, пара уселась в обнимку на одном кресле.

– И что теперь? – тихо спросил Данир. – Пройдет время, и ты опять от меня убежать попробуешь? Не пущу! Про мужей можешь не врать – не было у тебя никого, кроме меня!

– Я не врала про мужей! – возмутилась Исла. – Кого ты считаешь мужем? Какой смысл вкладываешь в слово «муж»?

– Муж – это любимый мужчина женщины, который делит с ней постель, растит с ней совместных детей, живет с ней вместе, заботится о ней и детях до самой смерти. – Данир постарался объяснить все так, чтоб исключить возможность превратного толкования. И наставительно добавил: – Муж может быть только один!

– Это у вас один, а у нас у женщины может быть несколько мужей, но у нас их называют «любимыми хранимыми». Есть и другие хранимые: различные родственники, собственные сыновья, другие мужчины, которые не делят с женщиной постель, но находятся под ее защитой и опекой, ясно? У меня не было до тебя любимых хранимых, это верно.