Цесаревич (СИ) - Старый Денис - Страница 37

Тут первенство власти сменилось, несмотря на то, что вице-адмирал Шпанберг имел намерение самоличного управления всей массой людей. Померанцев жестко поставил себя и бумаги, данные ему цесаревичем, стали лишь одним из аргументов в определении главенства, но не определяющим. Савелий Данилович был настолько накачан Петром Федоровичем на великие дела, что был готов с кулаками доказывать свое право на это, тем более, что методы Шпанберга, мягко сказать, не нравились казакам. Как только станичники почувствовали опору под ногами в виде американской земли, они сразу же ощетинились и показали, что главенство Савелия Даниловича свершившийся факт.

Между тем, у Мартына Петровича Шпанберга было немало дел, на что ему и было указано. Прописать на картах глубины, найти удобные бухты, контролировать море, не впуская никого к местам строящихся поселений. Ну и еще одно — три сотни человек поселенцев с еще четырьмя сотнями солдат должны отправляться на Аляску и уже там строить русские форпосты, причем очень желательно делать это уже сейчас, иначе с наступлением осени колонистам станет крайне сложно отстроиться и хоть как-то освоиться на новом месте. Кроме того, три корабля предназначались для Охотска и они должны туда идти и так же, разгрузившись, забирать людей Василия Андреевича Хметевского, который должен был уже так же добраться до Охотска по суше и рекам.

— Ну, и с чего начнем? — задал вопрос присутствующим на Совете колонии Померанцев.

Это был совет двенадцати человек. Нет, никто не стремился специально подводить число членов Совета под библейские нормы двенадцати апостолов, но все посчитали число символичным и хорошим знаком.

Главы ведомств встретились в большом шатре, что был поставлен на южном береге реки Сакраменто. Сидели те, кто будет определять развитие русской Америки в Калифорнии даже не на лавках, а на бревнах. Можно было уже и стулья сладить, но вот на что расходовать человеческий ресурс пока не стоит, так на комфорт.

— Так почали уже, Савелий Данилович. Мои казачки глядят леса окружные, по реке пошли вверх, видали уже и тех индейцев — в красной краске все, с луками, но не стреляли, а попрятались, — начал отчитываться будущий глава казачьей станицы «Русской», что предполагалось основать в верховьях реки Сакраменто.

— Наум Никифорович, а Ваши люди с казаками ходили? — спросил Померанцев главу метало-рудной разведки Наума Никифоровича Печного, которого в экспедицию приписал сам Демидов по воле цесаревича.

— Так опасно еще, — пожал плечами молодой, но, как в личном деле написано Шешковским, весьма разумный человек.

— А что мешает начать разведку рядом с городом, ну, будущим городом, — Савелий Данилович замялся. — Петрополем?

Такое название прозвучало впервые, и оно было инициативой, даже хулиганством, Померанцева. Еще цесаревич предлагал назвать город, которому предстояло стать центром русской колонией Новой Ладогой. Это была отсылка к начальной истории Руси, Старой Ладоге, откуда и пошла распространяться власть Рюриковичей вдоль торговых путей. Но Савелий был фанатом наследника. Не создай себе кумира! Говориться в Священном писании и Померанцев, получается, грешен, что решил назвать город в честь Петра Федоровича.

— Глины хорошие вчера нашли, но мы, как и все остальные, направлены на пахоту, нет времени все хорошо проверить даже в десяти верстах вокруг, — Печнов пожал плечами.

— Митрофан Никитич? — обратился Померанцев к главе сельскохозяйственного сектора.

— Еще четыре-пять дзен и сами справимся. Коли не посадим зараз жито, пшеницу, овес, то в наступном лете и себя не прокормим, не кажучи об Аляске. А еще потат садить, сахарный бурак, подсолнух. Земли же мало, жжем вокруг много леса, — жаловался Митрофан Никитич Горбатов.

Горбатов был из имения цесаревича в Люберцах и слыл одним из деятельных помощников тамошнего управляющего Петра Евреинова. Он и сейчас уже многое сделал в колонии, рьяно начал обеспечивать продуктовую безопасность. Это на Совете Митрофан как-то растерялся, не выветрил из себя холопство, а следовало, почитай министр ныне. За две недели засеять уже сто десять десятин земли ранее не пахотной, пусть и плугами добрыми! Да такое кому под силу, когда вокруг не поля, а поляны с деревьями? Тем более, что из тягловой скотины только пять коней. Благо плугов много, веревок хватает, вот люди и запрягаются в тягло.

— А по промыслу что у нас? — задал новый вопрос Савелий.

— Вчерась пять оленей добыли, да еще два хозяина, медведя, то бишь. Рыба в реке есть, уже вытянули пять пудов. Поставили ульи, только три пчелиных семьи пережили переезд, но сахарку подкинули, может местные придут, — рассказывал глава промысловой добычи.

Все то, что говорилось сейчас, Померанцев уже знал, он беспощадно начал внедрять бюрократические элементы с отчетами и записями. Мало того, было два писаря, которые ежедневно делали копии всех документов. Через месяц пять кораблей отправятся в обратную дорогу и Савелий считал архиважным, чтобы цесаревич имел полную информацию о том, что и как происходит в колонии.

А еще было бы очень хорошо найти то золото, о котором говорил Петр Федорович. Откуда он знал и об этой реке и о местных индейцах, тем более о золоте? Одно объяснение — Пресвятая Богородица, что явилась наследнику российского престола, дала эти знания.

— Иван Фомич, — обратился Померанцев к казачьему сотнику после некоторой паузы. — Берите рудознатцев и на излучину Сокраменто идите, я показывал Вам куда именно. Берите у флота лодки и идите. Не менее сотни казаков нужно взять и сотню солдат. С индейцами не воюйте, пробуйте договориться.

— Добро, поутру пойдем, только с флотом сами говорите, страптивыя воны. А еще треба взять Альфонсо, — сказал казак Иван Фомич Кольцо.

Альфонсо Торего был испанцем, которого нашли люди Шешковского. Авантюрист и бродяга по Европе. Данный персонаж был взят в плен после битвы при Берг-оп-Зоме, где он воевал за французов. Бродяга рекрутирован в армию Морица Саксонского в кабаке будучи пьяным. Но все эти злоключения были не столь важны, сколько то, что сорокалетний испанец успел шесть лет быть при испанской колониальной миссии в Мексике. Изучал индейские языки и, по его уверениям, владел как минимум тремя наречиями коренных американцев. Проверить его никто не мог, сплошная тарабарщина, да и только, но к Экспедиции привлекли.

Были среди русских колонистов еще два лингвиста-недоучки из русских мещан — помощь от Ломоносова. Это были обнищавшие студиозусы, которых отказались учить профессоры из Академии наук, так как парни не имели возможности купить себе не то что бумагу, а и перо заостренное. Вот им и предстоит плотно заняться изучением индейского языка. Во время плавания парни много общались с Альфонсо и уже что-то да знали, но отмечали, что испанец нисколько не владеет индейскими языками, но знает некоторые важные слова, что уже хорошо. «Дружба», «мир», «обмен», «работа» — уже этих четырех слов немало для первоначального общения.

Через два дня после Совета, Померанцев признал, что людям нужен отдых. Начались склоки, ссоры, попытки краж припасов и хмельного. И, как говорил Петр Федорович: «Если не можешь упразднить безобразие — возглавь его!». Выкатили бочки с пивом и рисовой китайской водкой, зажарили добытых трех оленей и еще долго варили жесткое мясо одного немолодого медведя, очень много их тут [исторический факт, в Калифорнии в XVIII — начале XIX вв. было много оленей и медведей]. И стали праздновать на зависть караульным солдатам. Интересно, что китайцы не стали участвовать в этом безобразии, а попросились на работы.

К концу месяца пребывания на новом месте случились два важных события. Когда, в уже отстроенном остроге стало немного свободнее, закончились основные сельскохозяйственные работы, а часть кораблей с тремя сотнями людей и еще батальоном солдат отправилась на Аляску, случилось то, зачем и создавалась колония. В один солнечный день сотник Кольцо с главным рудознатцем пришли в большую избу — мэрию Петрополя.