Надежда узника - Файнток Дэвид - Страница 92

– Как насчет заочного владения? – выкрикнул из зала Пламвелл.

– Заочных владельцев плантаций быть не должно. Хотя бы один член семьи обязан жить и работать на плантации постоянно, в противном случае семья лишается плантации.

В глазах Дерека вспыхнул гнев.

– Теперь, – продолжал я, – скажу о более важных вещах. Сегодня во второй половине дня я покину Надежду.

– Я подам в отставку, – решительно сказал Зак Хоупвелл.

– Освободите Лауру! – крикнули из зала.

– Капитан, – вскочил Хармон, – как только вы улетите, ваше правительство падет.

– У нас только два пути: независимость и прежний режим, – воскликнула Леота Фолькстэдер.

– Есть третий путь, – ответил я. Зал притих. Я торжественно объявил:

– Я, Николас Эвин Сифорт, капитан Военно-Космических Сил ООН, полномочный представитель Правительства ООН на планете Надежда, провозглашаю Надежду полноправным членом Ассамблеи Организации Объединенных Наций. Закон вступает в силу сегодня в полночь.

Зал возликовал. Плантаторы бросали вверх шапки, пускались в пляс, радостно визжали. Я не мог сдержать улыбки. Подошел Зак Хоупвелл:

– Парень, тебя вздернут на виселице.

– Вздернут, но не только за это.

Постепенно эйфория в зале притихла. Я постучал председательским молотком. Наконец плантаторы угомонились, и я продолжил:

– Назначаю гардемарина Эдгара Толливера советником армии Надежды до истечения его срока службы в Военно-Космических Силах ООН. Наблюдателем ООН назначаю Дерека Энтони Кэрра до истечения его срока службы в Военно-Космических Силах ООН с правом совмещать службу и работу на собственной плантации.

– О, Господи, спасибо, – прошептал Дерек, прикрыв глаза.

– Мистер Тамаров, поднимитесь, пожалуйста, в президиум. – Когда он взошел на сцену, я попросил Зака:

– Пусть введут заключенных.

Хоупвелл подал знак охраннику у двери. Вскоре в зал ввели Томаса Палаби, Арвина Фолькстэдера и Лауру Трифорт с заложенными за спины руками в наручниках.

– Законы военного времени еще действуют, – объявил я. – Поэтому, а также в силу очевидности вины этих людей, суда над ними не требуется. За государственную измену и покушение на убийство приговор может быть только один: смертная казнь.

– Ради бога, капитан, не делайте этого! – возопила Леота Фолькстэдер.

– Как представитель Правительства ООН, – продолжал я, не обращая внимания на стенания Леоты, – объявляю амнистию всем, кроме Лауры Трифорт. – Приговор привести в исполнение немедленно.

Трифорт злобно плюнула в мою сторону и с вызовом крикнула:

– Ты забыл сделать виселицу!

– Для вас сойдет и флагшток, – парировал я.

– Кто у тебя сегодня палач?! Ты, Зак, что ли?

– Я приведу приговор в исполнение сам, а поможет мне лейтенант Тамаров, – спокойно ответил я.

– Есть, сэр, – прошептал побледневший Алекс.

Казнь происходила на площадке перед зданием в присутствии Дерека, Толливера, Зака и некоторых других плантаторов. Алекс накинул Лауре на шею петлю. Я взял конец веревки, подошел к Лауре для последнего разговора.

– Зачем вы это сделали, Трифорт?

– Только революция могла дать нашей планете…

– Я имею в виду не заговор! – оборвал я. – Зачем вы взорвали нашу машину? Зачем стреляли в нас ракетой?

– Революция должна истреблять злодеев, Сифорт. Ты мог погубить революцию.

– Вы чуть не убили Алекса.

– Революция должна убирать всех, кто стоит на ее пути.

– Вы заслужили такой конец.

– Да здравствует револю… – Петля затянулась на ее шее.

Я тянул веревку с яростью, долго копившейся и вдруг вырвавшейся на свободу. Мне помогали Алекс и Толливер. Наконец преступница была поднята на достаточную высоту; я привязал конец веревки к флагштоку.

Смерть была некрасивой. Лаура бешено трепыхалась, сучила ногами. Шея у нее оказалась крепкой, позвонки не разъединились, поэтому умирала она долго, мучительно. Я ждал до конца. Наконец трепыхания прекратились. Мы пошли обратно в здание. Алекс старался на меня не смотреть.

– Знаешь, – тронул я его за плечо, – я простил бы ей покушение на свою жизнь. Но она уничтожила твои воспоминания.

– Впервые видел, как человек умирает. – Его передернуло.

– Не впервые. Ты забыл «Гибернию».

– Суровы ваши Военно-Космические Силы.

– Они и твои тоже, Алекс.

– Разве? – Он оттянул всей пятерней слишком большой для него китель. – Я чувствую себя на службе столь же неуютно, как в этом мундире.

– К тебе еще вернутся воспоминания.

– Нет, Сифорт, мы оба знаем, что шансов у меня нет. Когда ты летишь?

– Скоро.

– Возьми меня с собой.

– Это исключено.

– Здесь мне нечего делать. Я никому не нужен.

Я перевел разговор на другую тему. К нам подошел Хармон Бранстэд, за ним с большим рюкзаком семенил Джеренс.

– Вы хотите, чтобы я взял его с собой? Не могу. Обстоятельства изменились.

– Но вы обещали, – настаивал Хармон.

– Поймите, Хармон, на орбитальной станции будет опаснее, чем здесь.

– Вы обещали.

– Хармон, у меня будет много работы, я не смогу присматривать за Джеренсом.

– Я присмотрю, – выпалил Алекс, все еще лелея надежду.

– Капитан, – упорно давил Хармон, – вы дали клятву.

Краем глаза я заметил сардоническую улыбку Дерека.

– Моя клятва ничего не стоит, вы же знаете, – с горечью сказал я.

– Сифорт, не вешайте мне лапшу на уши! – взъярился Хармон. – Я знаю, что однажды вы нарушили клятву, но тогда у вас просто не было выхода, и это не означает, что отныне вам позволено нарушать клятву всегда!

– Я уже проклят Богом. Чего мне теперь бояться?

– А как же честь?

– Я обесчестил себя.

– Зря вы так думаете.

– Нет… Не могу… – Ну как ему втолковать? Я мялся, пытался придумать веский ответ, а Хармон, сложив на груди руки, все смотрел и смотрел мне в глаза. Как быть?

Он спас мне жизнь в обмен на обещание, и теперь выхода у меня не было. Пришлось согласиться. – Ладно, возьму Джеренса.

– Берегите его.

– Конечно. – Отправлю его назад на шаттле с Толливером.

– Не хочу лететь! – заныл Джеренс. – Па, оставь меня здесь.

– Полетишь, Джеренс, – строго сказал Хармон. – Я сам затащу тебя на борт шаттла.

– Я исправлюсь, только не посылай меня на станцию! Там я погибну, – взмолился Джеренс. Хармон влепил ему затрещину.

– Соображаешь, что говоришь?! Рыбы разбомбили Вентурскую базу, спускаются уже в атмосферу, а станция до сих пор цела! Там безопаснее, а не здесь.

Пока папаша разбирался с балбесом сыночком, Дерек отозвал меня в сторону и начал смущенно извиняться:

– Прости… Я выражался слишком грубо…

– Прощаю.

Он перешел на шепот:

– Почему ты сразу не сказал, что я смогу сохранить свою плантацию?

– Ради спасения твоей души. Ты погубил бы ее, если бы сохранил верность присяге лишь потому, что это тебе ничего не стоило.

– Мы больше не увидимся?

– Вероятно. Бог в помощь, мистер Кэрр.

Он четко козырнул.

– Счастливого пути, сэр. Спасибо. В ответном салюте я задержал руку дольше обычного. Потом я прощался с Анни. Она прижалась, уткнувшись мне в грудь.

– Анни… Я люблю тебя.

– Знаю.

– Мне надо лететь…

– Куда?

– На станцию. Ненадолго. – Эта ложь едва не застряла у меня в горле.

– Не надо опять бросать меня. – От волнения у нее прорезался жуткий акцент. – Я же говорила, как уйдешь, так я сразу умру!

– Лапочка, мне очень не хочется оставлять тебя, но я дол…

Внезапно она царапнула мне ногтями лицо. Я провел по щекам рукой, на ладони осталась кровь.

– Не уходи без Анни! – Она начала колотить кулаками мне в грудь, вначале слабо, потом сильнее, сильнее. Толливер схватил ее за руки.

– Не трогай ее, – приказал я. – Я заслужил это. – Кровь начала стекать с подбородка. – Ладно, Анни, я возьму тебя с собой. Ненадолго. – Я обнял ее.

– За ней нужен уход, сэр, – напомнил Толливер.

– Знаю. Мистер Берзель, Алекс, вы полетите тоже. – Пусть немного побудут на станции. Всех их я скоро отправлю назад.